Темпус знал и это. За последние двадцать часов трое из бандитов были
уничтожены, если только еще один или двое не были убиты сегодня вечером
местной стражей или церберами.
- Конечно, союз попытается защитите своих членов. Независимо от
обстоятельств. Союз - бездумное существо.
- Ты мне хорошо заплатил, справедливо, за то, что я добыл тебе
бриллиантовые заколки, которые та женщина носит в волосах. Я сделал это, а
теперь они опять у нее. Ты вернул их ей?
САЙМА. БРИЛЛИАНТОВЫЕ ЗАКОЛКИ САЙМЫ В ЕЕ ПРЕКРАСНОЙ КОПНЕ ВОЛОС.
- Да. А разве я это сделал?
- Сделал. В Санктуарии происходят странные вещи. Эти голубые дьяволы
попытались использовать против тебя и меня какое-то колдовское оружие. На
днях бедняга-вор попытался украсть женский браслет, там, в центре, не
важно на какой улице. Женщине не следовало там находиться. Браслет
превратился в змею и убил его. Не знаю, что она с ним сделала. Но он
мертв, и говорят, он весит вдвое больше, чем когда был живым.
- Это называют остекленением тела. Мы заполучили это сегодня утром. А
когда, друг мой, происходили странные вещи в Санктуарии?
- Ты уже дважды так назвал меня, - в словах Ганса прозвучали
обвинительные нотки.
- Да, действительно. Но я именно это и имею в виду.
Гансу явно стало не по себе.
- Я Ганс. Я был... учеником у Каджета-Клятвенника. Принц Китти-Кэт
велел его повесить. Я Заложник теней. Я прорвался во дворец и из-за меня
погиб один цербер. Нет у меня друзей.
"И ты еще не позволяешь себе называть Принца "Китти", когда думаешь о
твоем умерщвленном учителе, верно? И не ищешь своего отца, да? Разве ты не
знаешь, что все люди делают это, и что у меня есть свой отец - Вашанка?
Ах, Ганс, как ты стараешься казаться загадочным и хладнокровным, а на
самом деле в тебя можно глядеться почти так же, как в миску с дождевой
водой, пролившейся с неба!"
Темпус сделал движение рукой.
- Не стоит говорить об этом. Можешь просто велеть мне не быть твоим
другом. И чтобы я не называл тебя так.
Обоих укрыла тишина, словно упавшее боевое знамя, и в глазах Ганса
мелькнуло что-то беззащитное. Когда наступило время что-то сказать, он
понял, что слишком поздно.
Именно тишина и была ответом Темпуса.
- Да, - сказал Темпус, умышленно меняя тему разговора. - То, о чем
поет этот, как его - Факельщик - правда. Вашанка пришел и предъявил
претензии на Санктуарий. Теперь его имя запечатлено на дворце. Сам храм
Ильса обращен в булыжники. Вашанка создал оружейную мастерскую из ничего
и...
- И бога-торговца наркотиками?
- Я сам не очень-то задумывался о тактике, - сказал Темпус в надежде,
что Вашанка услышит его, но тут же отметил, что молодой человек весьма
насмешлив. - И Оружейная лавка уничтожила волшебство, которое послал
Принц, чтобы одолеть его. Вашанку нельзя одолеть.
Ганс бросил быстрый взгляд на него.
- Если ты, друг мой, произнесешь это еще раз или два в Санктуарии,
твое тело будет оплакивать потерю головы.
Светловолосый человек уставился на него.
- И ты этому веришь?
Ганс пропустил замечание мимо ушей и стал прислушиваться к потоку
других разговоров, что велись в таверне. Потоку тревожному, как тревожно
состояние вора, когда он выскакивает в окно, а разговоры были такими же
тайными и мрачными, как он сам. Он снова отвлекся от них, как бы вышел из
потока, но все же продолжал плыть вместе с ним.
- И как ты думаешь, сколько подобных вещей еще осталось?
- Много. Две, может четыре? Кто знает? Наша работа состоит в том,
чтобы собрать их все.
- Наша?
- Работа церберов.
- Кто же этот твой бородатый друг, Ганс?
Тот, кто произнес эти слова, стоял около стола и был лишь ненамного
старше Ганса и казался таким же самоуверенным. Он был старше годами, но он
не извлек пользы из этой разницы в возрасте, и никогда не станет таким,
как Ганс. Застенчивый, он пытался глубоко упрятать свою застенчивость. А
какой же он прекрасный вор! Почти такой же ненавязчивый, каким может быть
рой пчел.
Ганс уставился на Темпуса, его красно-бронзовое от загара лицо,
медово-золотистого цвета волосы, длинные-длинные ноги, гладкие, как
оленьей кожи лосины. Ганс не сводил глаз с цербера, а его темная рука
незаметно двигалась, чтобы сомкнуться на черном напульснике другого
молодого человека.
- Так какого цвета, ты говоришь, его борода, Этавал?
Этавал двинул рукой и почувствовал, что запястье его сжато, как в
тисках. Высокомерие и дерзкая самоуверенность слетели с него быстрее, чем
уличная девица улепетывает от мужчины, оказавшегося бедняком. Темпус
заметил, как Этавал сглотнул слюну - признак волнения или же притворства.
Темпус видел это тысячу, а, может, даже миллион раз. Какая разница? Он
размышлял о непостоянстве всего, даже тогда, когда этот мальчишка Этавал
выжидал время.
- Ты что, ослеп, Шедоуспан? Или думаешь, что ослеп я, или проверяешь
его и меня? - Этавал издал грубый короткий смешок и похлопал себя по груди
другой рукой, потом сказал: - Он же черен, как вот это. - Он самоуверенно
похлопал себя по черным кожаным штанам.
Темпус слегка наклонился вперед, уперся локтями в стол, его широкие
плечи бойца на мечах ссутулились, он продолжал прямо смотреть на Ганса. В
его глаза. Лицо его казалось открытым. У него не было бороды.
- Такого же цвета, как его борода? - сказал Ганс, его голос прозвучал
скрипуче, как старая кожаная упряжь. Глаза его блестели.
Этавал сглотнул слюну.
- Волосы... - Он снова сглотнул слюну, переведя взгляд с Ганса на
Темпуса и обратно. - Да... он твой друг, Ганс. Я пойду, ладно? Ты можешь
посмеяться по поводу его... головы, если хочешь, я не буду. Жаль, что я
задержался тут и не был вежливым.
Не отводя взгляда от Ганса, Темпус произнес:
- Все в порядке, Этавал. Мое имя Тейлз, и я не обидчив. Я уже много
лет как без волос.
Ганс разглядывал Темпуса, светловолосого Темпуса. Рука его разжалась.
Этавал отдернул руку с такой скоростью, что ударил себя в живот. Он не
притворялся любезным, бросив сумрачный взгляд ка Ганса, он в угрюмом
молчании задумался о чем-то.
- Прекрасная работа, - сказал Темпус и улыбнулся, показав зубы.
- Не смейся надо мной, чужак. На кого ты похож?
- На того, кого ты видишь, Ганс. Это так.
- А... а что видел он? - Ганс так же крепко сжал руку, как и сжался
внутри. - Что видят они все, когда говорят со мной?
- Он же сказал тебе.
- Черная борода, лысый.
Светловолосый, безбородый Темпус кивнул головой.
Ни один из них не отводил глаз от другого.
- А что еще?
- Разве это важно?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72