Поэтому
можно считать, что Вашанка смог выбраться из дома таким образом только
потому, что с другой стороны находилось в тот момент другое божество.
Однако мои соглядатаи никого не смогли увидеть.
- Н-н-но!.. - как бы со стороны услышал Сталвиг чей-то запинающийся
голос.
И лишь в тот момент, когда этот безумный звук резко оборвался, он
понял, что бессвязное бормотанье вырывается из его собственного рта.
У него просто рвалась с языка осенившая его мысль, которую пытался
выразить словами - что раз Вашанке удалось проникнуть в теплицу через
забаррикадированную дверь, значит в доме уже находился какой-то бог. Тот,
кому удалось-таки каким-то невероятным способом найти лазейку, несмотря на
все усилия отца, пытавшегося противодействовать появлению в доме ночных
визитеров!
У него путались мысли и слова. Эта невероятная логика развития
событий не давала Сталвигу возможности разобраться в сути происходящего.
Ошеломленный этим открытием, с трудом сдерживая волнение, он рылся у
себя в карманах. Нащупав пальцами нужную монету, он вынул ее и положил на
протянутую ладонь. Это была крайне невысокая плата, и с этой истиной,
казалось, соглашался и его внутренний голос.
Вскоре после того, как Сталвиг покинул апартаменты Джабала, у него
появилось ощущение, граничащее с уверенностью в том, что он сделал то, что
действительно следовало сделать. Столь желанная для него информация теперь
у него в руках. Что же теперь предстоит ему? Вернуться домой и... и...
Да, вернуться к нормальной повседневной жизни.
Вряд ли, конечно, можно считать это удачным способом напомнить самому
себе о грубых реалиях жизни. Перед его мысленным взором предстала картина
возвращения к повседневным будничным занятиям, будто и не было никакого
предостережения... Но он не мог отделаться от вселяющего страх
предчувствия, что его еще что-то ожидает, или от него что-то ждут. Но
чего? И что это может быть?
Был уже полдень.
Сияющее высоко в небе светило обжигало Сталвига своими лучами. Лицо
его, и так уже нещадно обожженное солнцем, время от времени искажала
гримаса страдания, он то и дело почесывался, кляня себя при этом и думая,
каким в сущности наказанием стала для него сверхчувствительная к солнечным
лучам кожа: ведь ему практически не помогали ни мази, ни целебные травы. А
тут еще приходится тащиться под палящими лучами, делая себе только хуже.
Неуверенной походкой продолжал он брести по солнцепеку, почти ничего
не видя перед собой и из-за полного физического дискомфорта, и еще в
большей степени - из-за сумбура в мыслях и душевной сумятицы, практически
не замечая бурлящую и клокочущую вокруг него толпу. И вдруг!.. та часть
его существа, которая, позволяя ему избежать резких столкновений, как бы
направляла его и помогала прокладывать путь сквозь бурное море людской
толпы, именно эта, осуществляющая неусыпное наблюдение за всем
происходящим часть его существа, обратила внимание Сталвига на мелькнувшее
в толпе знакомое мужское лицо.
Альтен остановился, как вкопанный. Но человек уже скрылся из виду, и
звук шагов и скрип уличного песка под его ногами, оставшийся как
воспоминание о нем, сразу слился с монотонным дыханием и шуршанием песка
под ногами спешащих по улице других прохожих.
В другое время Сталвиг дал бы ему уйти. Но не сейчас! Опершись на
свой энергично воткнутый в землю посох, он круто развернулся и, сделав
всего четыре размашистых шага, нагнал его!
Осторожно, почти ласково прикоснувшись к рукаву его одежды, он
почувствовал под ним сильную мужскую руку.
- Каппен Варра! - окликнул его Сталвиг.
Молодой человек, с длинными, спадающими на плечи черными волосами,
обернулся. В голосе и интонациях Сталвига не было ничего угрожающего, и
поэтому Каппен Просто остановился. И даже не сделал попытки схватиться за
рукоять кинжала у себя на поясе.
Не сразу, казалось, а лишь через несколько мгновений узнал он того,
кто осмелился его окликнуть. И сказал:
- А, это ты, лекарь? - фраза прозвучала с некоторым недоумением.
Очень вежливо Сталвиг ответил ему:
- Я хотел бы поговорить с тобой, господин! Я припоминаю, что однажды
ты обращался ко мне за помощью. И, как я слышал, ты будто бы уезжал
недавно из Санктуария к себе, в родные места?
Уличный певец ответил не сразу. В мыслях своих он уже был где-то
далеко отсюда, вдали от этого мощного бесконечно движущегося людского
потока. Мысленно он вернулся к тому фруктовому дереву, под которым стоял
стол, с множеством небольших ящичков на нем, в каждом из которых было
около полудюжины подвижных и шумных маленьких съедобных птичек...
Сталвиг все не отставал от него, и наконец, Каппен тихо сказал:
- Это был поворотный момент в моей жизни. Травы, которые ты дал мне
тогда, перевернули все у меня внутри, и, возможно, это спасло мне жизнь.
- Мне нужно посоветоваться, - сказал Альтен Сталвиг.
- Мы можем поговорить прямо здесь, - ответил Каппен.
Нелегко дался целителю этот разговор. Несколько раз он мучительно
откашливался после того, как песок из-под ног прохожих чуть ли не горстями
летел ему в лицо. И все это на фоне уличного шума и гама. Но вот
повествование его подошло к концу. И тут его собеседник, с широко
раскрытыми глазами, как бы пораженный внезапно осенившей его мыслью,
сказал:
- Ты хочешь сказать мне, что на полном серьезе преследуешь убийцу
своего отца, несмотря на то, что тебе стало известно, что убийца - не кто
иной как один из двух самых могущественных богов Рэнканской Империи?
Впервые суть дела была сформулирована так точно. Сталвиг
почувствовал, что взволнован и потрясен не меньше, чем сам вопрошающий. И
прежде, чем он успел заговорить, симпатичный худощавый менестрель
продолжил свою мысль:
- Подумай! Ну, что, что произойдет, если он все-таки позволит тебе
поймать себя?
Тон, которым были произнесены эти слова, странным образом добавил
Сталвигу уверенности в себе.
Он ответил:
- Как известно, Вашанка может появиться у меня в любое время, как сам
того пожелает. Для меня проблема заключается в том, что я не знаю, зачем
он приходил к отцу, и, тем более, не знаю, зачем ему приходить ко мне.
Если бы я смог это понять, я пошел бы к священникам и попросил бы у них
помощи.
Каппен нахмурился, затем сказал:
- Коль скоро у тебя такие серьезные намерения, я, пожалуй напомню
тебе одну легенду, - и продолжил. - Ты должен знать, что Вашанка - это бог
войны и сражений, бог огня и прочих разрушительных сил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72
можно считать, что Вашанка смог выбраться из дома таким образом только
потому, что с другой стороны находилось в тот момент другое божество.
Однако мои соглядатаи никого не смогли увидеть.
- Н-н-но!.. - как бы со стороны услышал Сталвиг чей-то запинающийся
голос.
И лишь в тот момент, когда этот безумный звук резко оборвался, он
понял, что бессвязное бормотанье вырывается из его собственного рта.
У него просто рвалась с языка осенившая его мысль, которую пытался
выразить словами - что раз Вашанке удалось проникнуть в теплицу через
забаррикадированную дверь, значит в доме уже находился какой-то бог. Тот,
кому удалось-таки каким-то невероятным способом найти лазейку, несмотря на
все усилия отца, пытавшегося противодействовать появлению в доме ночных
визитеров!
У него путались мысли и слова. Эта невероятная логика развития
событий не давала Сталвигу возможности разобраться в сути происходящего.
Ошеломленный этим открытием, с трудом сдерживая волнение, он рылся у
себя в карманах. Нащупав пальцами нужную монету, он вынул ее и положил на
протянутую ладонь. Это была крайне невысокая плата, и с этой истиной,
казалось, соглашался и его внутренний голос.
Вскоре после того, как Сталвиг покинул апартаменты Джабала, у него
появилось ощущение, граничащее с уверенностью в том, что он сделал то, что
действительно следовало сделать. Столь желанная для него информация теперь
у него в руках. Что же теперь предстоит ему? Вернуться домой и... и...
Да, вернуться к нормальной повседневной жизни.
Вряд ли, конечно, можно считать это удачным способом напомнить самому
себе о грубых реалиях жизни. Перед его мысленным взором предстала картина
возвращения к повседневным будничным занятиям, будто и не было никакого
предостережения... Но он не мог отделаться от вселяющего страх
предчувствия, что его еще что-то ожидает, или от него что-то ждут. Но
чего? И что это может быть?
Был уже полдень.
Сияющее высоко в небе светило обжигало Сталвига своими лучами. Лицо
его, и так уже нещадно обожженное солнцем, время от времени искажала
гримаса страдания, он то и дело почесывался, кляня себя при этом и думая,
каким в сущности наказанием стала для него сверхчувствительная к солнечным
лучам кожа: ведь ему практически не помогали ни мази, ни целебные травы. А
тут еще приходится тащиться под палящими лучами, делая себе только хуже.
Неуверенной походкой продолжал он брести по солнцепеку, почти ничего
не видя перед собой и из-за полного физического дискомфорта, и еще в
большей степени - из-за сумбура в мыслях и душевной сумятицы, практически
не замечая бурлящую и клокочущую вокруг него толпу. И вдруг!.. та часть
его существа, которая, позволяя ему избежать резких столкновений, как бы
направляла его и помогала прокладывать путь сквозь бурное море людской
толпы, именно эта, осуществляющая неусыпное наблюдение за всем
происходящим часть его существа, обратила внимание Сталвига на мелькнувшее
в толпе знакомое мужское лицо.
Альтен остановился, как вкопанный. Но человек уже скрылся из виду, и
звук шагов и скрип уличного песка под его ногами, оставшийся как
воспоминание о нем, сразу слился с монотонным дыханием и шуршанием песка
под ногами спешащих по улице других прохожих.
В другое время Сталвиг дал бы ему уйти. Но не сейчас! Опершись на
свой энергично воткнутый в землю посох, он круто развернулся и, сделав
всего четыре размашистых шага, нагнал его!
Осторожно, почти ласково прикоснувшись к рукаву его одежды, он
почувствовал под ним сильную мужскую руку.
- Каппен Варра! - окликнул его Сталвиг.
Молодой человек, с длинными, спадающими на плечи черными волосами,
обернулся. В голосе и интонациях Сталвига не было ничего угрожающего, и
поэтому Каппен Просто остановился. И даже не сделал попытки схватиться за
рукоять кинжала у себя на поясе.
Не сразу, казалось, а лишь через несколько мгновений узнал он того,
кто осмелился его окликнуть. И сказал:
- А, это ты, лекарь? - фраза прозвучала с некоторым недоумением.
Очень вежливо Сталвиг ответил ему:
- Я хотел бы поговорить с тобой, господин! Я припоминаю, что однажды
ты обращался ко мне за помощью. И, как я слышал, ты будто бы уезжал
недавно из Санктуария к себе, в родные места?
Уличный певец ответил не сразу. В мыслях своих он уже был где-то
далеко отсюда, вдали от этого мощного бесконечно движущегося людского
потока. Мысленно он вернулся к тому фруктовому дереву, под которым стоял
стол, с множеством небольших ящичков на нем, в каждом из которых было
около полудюжины подвижных и шумных маленьких съедобных птичек...
Сталвиг все не отставал от него, и наконец, Каппен тихо сказал:
- Это был поворотный момент в моей жизни. Травы, которые ты дал мне
тогда, перевернули все у меня внутри, и, возможно, это спасло мне жизнь.
- Мне нужно посоветоваться, - сказал Альтен Сталвиг.
- Мы можем поговорить прямо здесь, - ответил Каппен.
Нелегко дался целителю этот разговор. Несколько раз он мучительно
откашливался после того, как песок из-под ног прохожих чуть ли не горстями
летел ему в лицо. И все это на фоне уличного шума и гама. Но вот
повествование его подошло к концу. И тут его собеседник, с широко
раскрытыми глазами, как бы пораженный внезапно осенившей его мыслью,
сказал:
- Ты хочешь сказать мне, что на полном серьезе преследуешь убийцу
своего отца, несмотря на то, что тебе стало известно, что убийца - не кто
иной как один из двух самых могущественных богов Рэнканской Империи?
Впервые суть дела была сформулирована так точно. Сталвиг
почувствовал, что взволнован и потрясен не меньше, чем сам вопрошающий. И
прежде, чем он успел заговорить, симпатичный худощавый менестрель
продолжил свою мысль:
- Подумай! Ну, что, что произойдет, если он все-таки позволит тебе
поймать себя?
Тон, которым были произнесены эти слова, странным образом добавил
Сталвигу уверенности в себе.
Он ответил:
- Как известно, Вашанка может появиться у меня в любое время, как сам
того пожелает. Для меня проблема заключается в том, что я не знаю, зачем
он приходил к отцу, и, тем более, не знаю, зачем ему приходить ко мне.
Если бы я смог это понять, я пошел бы к священникам и попросил бы у них
помощи.
Каппен нахмурился, затем сказал:
- Коль скоро у тебя такие серьезные намерения, я, пожалуй напомню
тебе одну легенду, - и продолжил. - Ты должен знать, что Вашанка - это бог
войны и сражений, бог огня и прочих разрушительных сил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72