Высокий голубоглазый блондин в дорогом летнем костюме — брюки и рубашка из бледно-зелёного шёлка, туфли в тон, широкий плетёный ремень. Я бы приняла его за успешного бизнесмена среднего уровня с прицелом на высший.
— И от радости прислали вампира? — презрительно фыркнула Валерия.
— Вампира? — изумилась я. Вампиров я представляла совсем по-другому — как в кино. А тут самый обычный мужчина, очень даже симпатичный. Хотя… В кино вампиры тоже выглядели самыми обычными людьми, пока не превращались в чудовищ. Но вряд ли голливудские поделки можно считать источником достоверной информации о поведении и физиологии вампиров.
— Да, Нина, — ответила Валерия. — Это вампир. Пьёт человеческую кровь и от жажды крови теряет рассудок. Свои жертвы одурманивает особым вампирским волшебством, полностью лишает воли и забирает кровь. Без человеческой крови вампир подохнет, превратится в ничто.
Она говорила правду, но что-то в её интонации заставило меня насторожиться. Да и слово «кровь» повторяет слишком часто. Лучшая ложь — умело скомпонованная правда. Но теперь мне нужна истина. Её можно установить и по кусочкам правды. Для этого и вампир, и магиня должны говорить как можно больше, дать материал для анализа.
— Значит так, — сказала я. — Реклама Сумрака и Света меня не интересует. Но объясните мне вот что: почему волшебники, при всём своём могуществе, так боятся простеней?
И вампир, и волшебница уставились на меня с одинаковым недоумением.
— Но волшебники не боятся простеней, — ответила Валерия. — Это смешно.
— Тогда почему Генеральный кодекс требует прятаться от них?
— Человечество пока не готово принять мир волшебства, — пояснила Валерия. — Люди не смогут примириться с тем, что магия в крови есть у одного из тысячи. Превосходство волшебников, те преимущества, которые даёт магия — устойчивость к инфекционным заболеваниям, долгая молодость — вызовут у них только обиду и злость. Гораздо гуманнее всё пока хранить в тайне. Когда простени будут готовы принять существование волшебства и волшебников, мы — я говорю о Белодворье — откроемся людям.
— И когда же наступит сей дивный день? — поинтересовалась я.
— Пока придётся подождать, люди ещё не готовы.
— То есть никогда, — поняла я и жестом остановила собравшуюся возражать светлую. — Теперь я хочу услышать, что скажет представитель Серодворья.
Вампир смотрел так, что мурашки по спине пошли. Видел он меня до самой глубины души, до уголков, куда я сама заглянуть не осмеливалась.
— Я не знаю, — ответил он. Голос у вампира приятный — глубокий, бархатистый и очень естественный, без малейшей игры, выпендрёжа и самолюбования. Искренний голос. — На этот вопрос сумеет ответить только Ольга Петровна, глава Серодворья. Я всего лишь поисковик, моя задача — найти вас раньше светлых и тёмных. Тёмных я опередил, светлых тоже.
Валерия не спорила.
— Вы должны выбрать, — напомнил вампир, — с кем из нас пойдёте.
— Пойти с вампиром? — ехидно сказала Валерия.
— Вы прекрасно знаете, светлая ворожея, что я не причиню ей никакого вреда. Больше того, с этой минуты я телохранитель Нины.
— Только если она выберет Серодворье.
— Не только. Я буду свободен от обязанностей, когда Нина выберет другой двор или когда прикажет Сумеречная Госпожа.
В комнату вошёл респектабельный дедок-оборотень в вышитой татарской рубашке и дорогих джинсах. Сандалии тоже дорогие, из натуральной кожи.
— Есть ещё Тёмный двор, — сказал он.
— И вам тоже нужна простеньша? — спросила я.
— Если вы умеете стихи сочинять, — ответил дедок, — то сумеете и переводить рифмованные заклятия и заклинания. Хороший переводчик не столь ценен как маг-обратник, но тоже неплохое приобретение. Вы можете смело рассчитывать на высокую зарплату, гибкий рабочий график и вежливое обращение.
— Я не поисковичка, — затараторила Валерия. — Я в мастерской работаю, мелкие талисманы делаю и многого не знаю. Но если так, то Свет нуждается в переводчиках не меньше. И Нина не обязана идти в Чернодворье.
— Да провалитесь вы все трое! — рявкнула я и выскочила из комнаты. Как ног не переломала, когда сбегала по лестнице, не знаю. Во дворе на мгновение задержалась, надо было решить, куда надёжнее драпать — к казино или к ночному супермаркету.
Из окна выпал вампир. Оказывается, у них есть крылья — длинные, широкие и кожистые как у летучей мыши, но прозрачные как у стрекозы. Серые. И нужны для чего угодно, только не для полёта — с таким же успехом он мог махать руками. Вампир упал на острые штыри оградки будущего палисадника. Хрустнули кости, штыри вылезли из спины. А кровь у вампиров такая же красная, как и у людей. И больно, наверное, так же. От ужаса я даже закричать не смогла, просто замерла столбом.
— Пойдём, — тронула меня за плечо Валерия. Спокойная как пень.
Я отшатнулась.
— Это сделал оборотень, — сказала она торопливо. — А вампир сам нарвался. Он первый начал. Мы защищались. Бой был честный, я тоже могла бы так лежать. Война есть война, если не убьёшь ты, то убьют тебя. Я не нападала первой. Я не убивала. Не бойся меня.
Не врёт.
— Идём, — потянула меня Валерия.
— Не спеши, светлая, — сказал оборотень. — Путь выбираешь не ты.
— Отстаньте оба, — огрызнулась я и глянула на вампира.
Он уцепился руками за ограду и рывком снял себя со штырей. Брызнула фонтанчиками кровь. Я завизжала.
— Тихо! — тряхнула меня Валерия. — Не ори. Это же вампир, у них высочайшая регенерация.
Вампир рухнул на землю рядом с оградкой. Каким бы живучим он ни был, а раны оказались слишком тяжёлыми. Вампир умирал — и с такой мукой, что меня в дрожь бросило.
— Идём, — взял меня под руку оборотень.
— Нет, — отскочила я. — Надо ему «скорую» вызвать. Или добить.
Светлая магиня и тёмный оборотень смотрели на меня с одинаковым недоумением.
— Он вампир, — сказал тёмный. — Они все так подыхают. Расплата за кровь.
— Нет, — вырвалась я. — Так нельзя. Врагов можно убивать — война есть война. Но мучить, причинять боль нельзя. Это не по-людски.
— Так он и есть нелюдь, — сказала светлая. — Вампир.
— Это вы нелюдь! — сорвалась я на крик. — Садисты!
Я пошла к вампиру. Не знаю как, не знаю чем, но я ему помогу.
— Стой!!! — попыталась задержать меня Валерия. — Не подходи. Сейчас ему нужна только твоя кровь.
— Кровь? — глянула я на вампира. Как же ему больно! Нет, я такое не выдержу, кошмары до конца жизни сниться будут. — Хорошо, кровь — значит кровь.
У подъезда к стене прислонены застеклённые оконные рамы. Я сдёрнула футболку, обмотала правый кулак и саданула по стеклу. Брызнули осколки. Я выбрала, который поострее и побольше. Отшвырнула футболку. Вообще-то я правша, из-за футболки осколок пришлось взять левой рукой, и потому полосонула я им по правой ладони.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135
— И от радости прислали вампира? — презрительно фыркнула Валерия.
— Вампира? — изумилась я. Вампиров я представляла совсем по-другому — как в кино. А тут самый обычный мужчина, очень даже симпатичный. Хотя… В кино вампиры тоже выглядели самыми обычными людьми, пока не превращались в чудовищ. Но вряд ли голливудские поделки можно считать источником достоверной информации о поведении и физиологии вампиров.
— Да, Нина, — ответила Валерия. — Это вампир. Пьёт человеческую кровь и от жажды крови теряет рассудок. Свои жертвы одурманивает особым вампирским волшебством, полностью лишает воли и забирает кровь. Без человеческой крови вампир подохнет, превратится в ничто.
Она говорила правду, но что-то в её интонации заставило меня насторожиться. Да и слово «кровь» повторяет слишком часто. Лучшая ложь — умело скомпонованная правда. Но теперь мне нужна истина. Её можно установить и по кусочкам правды. Для этого и вампир, и магиня должны говорить как можно больше, дать материал для анализа.
— Значит так, — сказала я. — Реклама Сумрака и Света меня не интересует. Но объясните мне вот что: почему волшебники, при всём своём могуществе, так боятся простеней?
И вампир, и волшебница уставились на меня с одинаковым недоумением.
— Но волшебники не боятся простеней, — ответила Валерия. — Это смешно.
— Тогда почему Генеральный кодекс требует прятаться от них?
— Человечество пока не готово принять мир волшебства, — пояснила Валерия. — Люди не смогут примириться с тем, что магия в крови есть у одного из тысячи. Превосходство волшебников, те преимущества, которые даёт магия — устойчивость к инфекционным заболеваниям, долгая молодость — вызовут у них только обиду и злость. Гораздо гуманнее всё пока хранить в тайне. Когда простени будут готовы принять существование волшебства и волшебников, мы — я говорю о Белодворье — откроемся людям.
— И когда же наступит сей дивный день? — поинтересовалась я.
— Пока придётся подождать, люди ещё не готовы.
— То есть никогда, — поняла я и жестом остановила собравшуюся возражать светлую. — Теперь я хочу услышать, что скажет представитель Серодворья.
Вампир смотрел так, что мурашки по спине пошли. Видел он меня до самой глубины души, до уголков, куда я сама заглянуть не осмеливалась.
— Я не знаю, — ответил он. Голос у вампира приятный — глубокий, бархатистый и очень естественный, без малейшей игры, выпендрёжа и самолюбования. Искренний голос. — На этот вопрос сумеет ответить только Ольга Петровна, глава Серодворья. Я всего лишь поисковик, моя задача — найти вас раньше светлых и тёмных. Тёмных я опередил, светлых тоже.
Валерия не спорила.
— Вы должны выбрать, — напомнил вампир, — с кем из нас пойдёте.
— Пойти с вампиром? — ехидно сказала Валерия.
— Вы прекрасно знаете, светлая ворожея, что я не причиню ей никакого вреда. Больше того, с этой минуты я телохранитель Нины.
— Только если она выберет Серодворье.
— Не только. Я буду свободен от обязанностей, когда Нина выберет другой двор или когда прикажет Сумеречная Госпожа.
В комнату вошёл респектабельный дедок-оборотень в вышитой татарской рубашке и дорогих джинсах. Сандалии тоже дорогие, из натуральной кожи.
— Есть ещё Тёмный двор, — сказал он.
— И вам тоже нужна простеньша? — спросила я.
— Если вы умеете стихи сочинять, — ответил дедок, — то сумеете и переводить рифмованные заклятия и заклинания. Хороший переводчик не столь ценен как маг-обратник, но тоже неплохое приобретение. Вы можете смело рассчитывать на высокую зарплату, гибкий рабочий график и вежливое обращение.
— Я не поисковичка, — затараторила Валерия. — Я в мастерской работаю, мелкие талисманы делаю и многого не знаю. Но если так, то Свет нуждается в переводчиках не меньше. И Нина не обязана идти в Чернодворье.
— Да провалитесь вы все трое! — рявкнула я и выскочила из комнаты. Как ног не переломала, когда сбегала по лестнице, не знаю. Во дворе на мгновение задержалась, надо было решить, куда надёжнее драпать — к казино или к ночному супермаркету.
Из окна выпал вампир. Оказывается, у них есть крылья — длинные, широкие и кожистые как у летучей мыши, но прозрачные как у стрекозы. Серые. И нужны для чего угодно, только не для полёта — с таким же успехом он мог махать руками. Вампир упал на острые штыри оградки будущего палисадника. Хрустнули кости, штыри вылезли из спины. А кровь у вампиров такая же красная, как и у людей. И больно, наверное, так же. От ужаса я даже закричать не смогла, просто замерла столбом.
— Пойдём, — тронула меня за плечо Валерия. Спокойная как пень.
Я отшатнулась.
— Это сделал оборотень, — сказала она торопливо. — А вампир сам нарвался. Он первый начал. Мы защищались. Бой был честный, я тоже могла бы так лежать. Война есть война, если не убьёшь ты, то убьют тебя. Я не нападала первой. Я не убивала. Не бойся меня.
Не врёт.
— Идём, — потянула меня Валерия.
— Не спеши, светлая, — сказал оборотень. — Путь выбираешь не ты.
— Отстаньте оба, — огрызнулась я и глянула на вампира.
Он уцепился руками за ограду и рывком снял себя со штырей. Брызнула фонтанчиками кровь. Я завизжала.
— Тихо! — тряхнула меня Валерия. — Не ори. Это же вампир, у них высочайшая регенерация.
Вампир рухнул на землю рядом с оградкой. Каким бы живучим он ни был, а раны оказались слишком тяжёлыми. Вампир умирал — и с такой мукой, что меня в дрожь бросило.
— Идём, — взял меня под руку оборотень.
— Нет, — отскочила я. — Надо ему «скорую» вызвать. Или добить.
Светлая магиня и тёмный оборотень смотрели на меня с одинаковым недоумением.
— Он вампир, — сказал тёмный. — Они все так подыхают. Расплата за кровь.
— Нет, — вырвалась я. — Так нельзя. Врагов можно убивать — война есть война. Но мучить, причинять боль нельзя. Это не по-людски.
— Так он и есть нелюдь, — сказала светлая. — Вампир.
— Это вы нелюдь! — сорвалась я на крик. — Садисты!
Я пошла к вампиру. Не знаю как, не знаю чем, но я ему помогу.
— Стой!!! — попыталась задержать меня Валерия. — Не подходи. Сейчас ему нужна только твоя кровь.
— Кровь? — глянула я на вампира. Как же ему больно! Нет, я такое не выдержу, кошмары до конца жизни сниться будут. — Хорошо, кровь — значит кровь.
У подъезда к стене прислонены застеклённые оконные рамы. Я сдёрнула футболку, обмотала правый кулак и саданула по стеклу. Брызнули осколки. Я выбрала, который поострее и побольше. Отшвырнула футболку. Вообще-то я правша, из-за футболки осколок пришлось взять левой рукой, и потому полосонула я им по правой ладони.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135