— Из-за этой магической дряни вы уничтожите город!
— Я здесь, а не там, — возразил Роберт.
— Да какая разница! Здесь вы усиленно пытаетесь запихнуть меня в одну из этих кодл!
Вампир дёрнулся как от пощёчины, опустил голову.
— Нина, — тихо сказал он, — почему вам не нравится путь Света?
— Роберт, этой ночью я видела как исцеляли Тьмой и пытали Светом, как созидали и разрушали Сумраком. Я поняла главное: любая сила — всего лишь инструмент, безвольный и бездумный. Добром, злом или безразличием её делают люди. Мне все три двора одинаково отвратительны.
— Свет… — начал было он.
— Свет ничем не лучше Тьмы и Сумрака! — перебила я. — На Белодворье вас не берут из расистских соображений. Вампирам не позволяют открыть больницу потому, что Тёмному и Сумеречному двору вы нужны как рабы, а светлые вами брезгуют, не хотят принимать в свои ряды тех, кого считают низшей расой.
Опять заломило виски. От боли я утратила всю мою невеликую тактичность и деликатность.
— И ты хочешь связаться с такой мразью? — спросила я. — Серые-чёрные и то честнее — не врут, не прикрывают снобизм разговорами о благе простеней. Что ты надеешься найти у светлых? О какой доброте и любви к людям может идти речь, если они делят их на высшую и низшую расу? Портрет Гитлера твои светлые в холле не вывесили?
Вампир смотрел на меня неотрывно, требовательно. Виски разрывало от боли.
— И что вы прикажете мне делать? — сказал он.
— Не знаю. Я не вампирка, мне трудно судить, что для вампиров благо, а что — нет. Но должны ведь быть у тебя гордость, достоинство, самоуважение. Я не знаю, не понимаю вашей жизни и не могу давать советы. Но если тебе или ещё кому-то так нужна дорога Света, то идти по ней вы можете и сами. Дозволенье волшебников Белодворья вам ни к чему. Ведь пути Света, Сумрака и Тьмы открыты для всех одинаково. Ты можешь выбрать тот, который захочешь. Я не понимаю, что это значит — идти дорогой Света или дорогой Сумрака, дорогой Тьмы. Не представляю, куда они ведут. Но если любая из них будет отвергать людей только потому, что они вынуждены вливать себе чужую кровь или кожа у них другого цвета, или ещё из-за какой-то подобной дребедени, то все эти пути лживы. Они закончатся тупиком.
Боль исчезла. Я судорожно вздохнула. Разговор вымотал сильнее, чем вся ночная беготня.
— Нина, — взгляд Роберта я истолковать не смогла, никогда не видела, чтобы так на кого-то смотрели, — вы не догадываетесь, почему я не принадлежу Серодворью?
— Нет.
— Я принадлежу вам. Я ваш слуга по крови.
На Роберта я уставилась как овца на новые ворота.
— Но человек не вещь, — сказала я, — и не может кому-то принадлежать.
Роберт встал.
— Я вампир. И связан с вами узами крови. Я ваш слуга по крови. Навечно.
Приехали.
Я встала, подошла к окну. Уже почти рассвело. Ночь была тяжёлой, и утро будет не легче. Я вздохнула. Надоело всё, устала от сюрпризов и непонятностей. Но жаловаться не время, надо решать очередную задачу, состоящую из сплошных неизвестных. Я обернулась к Роберту и сказала:
— Вечность отпадает сразу, мне столько не прожить, а что касается уз, то откуда они вообще взялись?
— Вы дали мне кровь, — объяснил он, — семь доз. Вампир не может брать её просто так — ни силой, ни в подарок. За обычную очередную порцию платят деньгами. Но если кровью спасают вампиру жизнь, то платит он за это служением вечным как смерть, от которой меня избавила ваша кровь.
— Роберт, — не поняла я, — вы можете заплатить за эти дозы деньгами, и тогда никакого служения не нужно. Ведь очередная порция тоже спасает от смерти, и вы спокойно отдаёте за неё деньги.
— Не могу, — твёрдо сказал вампир. — Очередная порция спасает от естественной смерти. Но вы своей кровью откупили меня у смерти насильственной, и поэтому я ваш слуга по крови в жизни и за её пределом.
Это не ритуальное пустословье и не дурацкий розыгрыш, как я, вопреки очевидности, надеялась. Роберт действительно верит и в узы крови, и в мою власть над ним.
Но мной замшелые троедворские предрассудки управлять не будут. Люди должны быть свободными — это закон для всех: и вампиров, и человеков.
— Не спешите, Роберт, ведь должен быть способ разорвать узы.
Он плеснул крыльями, на несколько мгновений прикрыл глаза ладонью. Посмотрел на меня.
— Нина, — голос у Роберта звенел от напряжения, — предателей среди вампиров не было никогда. Вы знаете меня меньше двух часов, сомневаетесь в моей покорности и верности…
— Да ни в чём я не сомневаюсь! Просто это неправильно — узы крови, вечное рабство. Нельзя отбирать у людей жизнь. А убийство это или принуждение к служению, без разницы. И то и другое аморально.
Вампир от изумления онемел. В озверелом от бесконечной войны Троедворье понятия о ценности жизни и свободы другие. Благоговейного восхищения в его взгляде я испугалась до дрожи. Не с чего ему так на меня смотреть.
— Я принадлежу вам жизнью и смертью по закону крови, — сказал Роберт. — Если моё служение вам не нужно, прикажите — и я умру.
Спокойно, Нина, не торопись. Любое неосторожное слово действительно может его убить. Так страшно мне не было за всю прошедшую ночь. Выручили профессиональные навыки — умение быстро подбирать нужные фразы для переводчика одно из главных.
— Нет, Роберт. Приказ будет иным. Слушайте.
Он вытянулся в струнку, замер.
— Я приказываю вам, Роберт, слуга по крови, не позднее, чем через сутки, считая от этой минуты, выплатить мне выкуп, который разорвёт узы крови, не причиняя при этом никакого вреда ни вам, ни мне. Выкуп равен стоимости семи доз крови на сегодняшний день.
Выкуп назначить я могла хоть в копейку, но боялась рисковать, кто знает, как там в мозгах у вампира перемкнёт. Для надёжности пусть будет стандартная, привычная цена. Роберт внимательно слушал. Я продолжила:
— До тех пор, пока вы не принесёте выкуп, запрещаю вам подходить ко мне ближе, чем на сто метров, звонить, писать, передавать сообщения как через третьих лиц, так и любым другим способом.
Кажется, всё учла. Я догадывалась, что нарушить приказ господина по крови вампир не может. А значит, и рабовладелицу из меня сделать не получится.
Роберт побледнел мертвенно, крылья дрожали. Я шагнула к нему, положила руки на плечи, слегка пожала.
— Вы очень хороший человек, Роберт. Вампир. Людь. Не знаю, как правильно сказать. Я гордилась бы вашей дружбой, но узы… Так нельзя. Плохо так поступать. Люди должны быть свободными. И помогать друг другу просто так, просто потому, что мы люди, и без разницы, какая у нас раса: вампиры, человеки, маги или оборотни. В первую очередь мы люди.
Он хотел что-то сказать, но я опередила.
— Нет. Не надо сейчас ничего говорить. Все слова окажутся фальшивыми. Я очень рада, что познакомилась с вами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135