спокойный, уверенный и слегка ироничный. Во время инфернальных чеэсок эта светская дама работает в самых критических точках прорыва наравне с аварийщиками, по пояс в грязи и выбросах искривлённой магии.
— Моё истинное имя Ниола, — представилась сумеречная. — Люцин предупредил, что вы крайне редко снисходите до того, чтобы узнать его самостоятельно, мастер имён.
Я пожала плечом и сказала:
— Опаздывает посол.
— Солнце ещё не село, — кивнула Ниола на мутный тёмно-багровый диск, полускрывшийся за деревьями.
— Судя по закату, опять похолодает, — заметила я.
— Дня через два метель будет, — ответила Ниола. — И крепкие морозы.
Стоявший рядом со мной Роберт убедился, что серодворка не опасна и слегка расслабился.
— Вы заметно прибавили в мастерстве, Роберт Гельмутович, — сказала Ниола. — И всего лишь за полтора года.
— Благодарю, — до стылости вежливо ответил Роберт.
— Крепко же я вас недооценивала, — призналась Ниола. — Такие ошибки бывают редко, но тем они досаднее. Одно отрадно — Люцину вы тоже не достались, верно?
— Я равновесник, — всё с той же отстраняющее ледяной вежливостью ответил Роберт. — Директор стал моим назывателем.
Ниола хмыкнула.
— Вынужден был стать вашим назывателем, — уточнила она. — Но истинное имя вы получили из другого источника. Люцин не более чем порученец.
Светло-голубые глаза вампира полыхнули багровым пламенем. Дыхание у Ниолы и Роберта участилось, разговор идёт на менталице и, судя по закаменевшим лицам, очень острый и жёсткий. Прослушать его я не смогу, ментальную броню волхва и чаротворицы нулевичке не одолеть, но вмешаться надо хотя бы потому, что силы у спорщиков заведомо неравны. Я взяла Роберта под руку, обеими ладонями закрыла его кисть.
Ниола на мгновенье оторопела и тут же рассмеялась.
— Не волнуйтесь, Хорса Витальевна, я не собираюсь покушаться на жизнь или здоровье Коха. Но завидую — со столь отважной защитницей можно не бояться никого и ничего. Мне о таких телохранителях приходится только мечтать.
Пальцы Роберта дрогнули, слова сумеречной его обидели и очень сильно. Придумать достойный по оскорбительности ответ я не успела — над Гром-камнем сверкнула радужная вспышка.
— Телепорт пристреливают, — недоумённо сказал Люцин. — Зачем, когда в кроми есть маячки наведения?
Тёмный и светлый большаки понимали не больше директора. Ниола глянула на своих замов. Те неопределённо развели руками.
Полыхнула вторая вспышка, полуметром левее. Затем третья, ещё на полтора метра влево. После вспышки в воздухе осталась золотистая звёздочка, начала стремительно расти, принимала очертания прямоугольника. Роберт мягко высвободил руку, отодвинул меня себе за спину. Ниола шагнула в боевую стойку.
— Не думаю, что это опасно, — сказала она, — но всё же… — взмахом руки сумеречная большуха поставила прозрачный магический щит перед своими замами. Вторым щитом закрыла нас троих.
— Если эти уроды спровоцируют прорыв… — мрачно процедил Люцин.
Светящийся прямоугольник отвердел, превратился в висящий в метре над асфальтом просторный дверной проём из белого мрамора. С порога полилась очищенная магия — маленький серебристый водопадик. Спустя мгновение он превратился в беломраморную лестницу с вычурными золотистыми перилами. По лестнице прокатилась алая ковровая дорожка. Свет в дверном проёме померк и стал виден кусочек коридора. В коридоре стоял посол. Я только и смогла, что ахнуть — выглядел он более чем экзотично.
Лицо самое обыкновенное — заурядно симпатичный брюнет с тёмно-зелёными глазами, зато наряд всех вогнал в оторопь. На голове чёрная широкополая шляпа с высокой остроконечной тульей, вся расшита серебряными восьмиконечными «звёздами магов» и лагвянскими знаками. Из-под полей на плечи падают длинные, тщательно завитые локоны, кончик каждого украшен заколкой с маленьким блестящим хрустальным шариком. Одет посол в коричневый сюртук и бежевые панталоны пушкинских времён, на плечи наброшена долгополая средневековая мантия-распашонка с длинными широченными рукавами. Зелёная, бархатная, с большим отложным воротником, расшита вязью золотистых цветов и подбита светлыми мехом с коротким ворсом, у горла скреплена изумрудной брошью в золотой оправе. Обут посол в зелёные туфли времён Людовика XIV — на высоких широких каблуках, с пышными белыми бантами, перехваченными пряжками с изумрудами.
Я глянула на посла магическим и срединным зрением. Действительно лагвян-маг, прямник, только волшеопорник почему-то радужный, как у неука, который ещё ни разу не соприкасался ни с одной из первооснов. Послу тридцать один год, бытовое имя Дитрих фон Грюнштайн, истинного не наречено, чакры неактивированы, и, самое странное, нет ауральных татуировок. Ладно, боевые отсутствуют, для гражданского специалиста мирной страны это нормально, но опознавательные, вспомогательные и защитные должны быть. К тому же у госслужащего столь высокого ранга нет «спящего солнца» — это вообще нонсенс. Я посмотрела на Ниолу с Робертом. Они созерцали посла с той же озадаченностью.
— Вот помойка-то, — сказала Ниола и убрала щиты, — со времён багдадской встречи почти полтора столетия прошло, а у них ничего не изменилось.
Роберт недовольно повёл плечом — уроженца Альянса задели слова троедворки.
Нас посол разглядывал с неменьшим удивлением, растерянно смотрел на машины, на рацию в руках командира охранной бригады, на электрические фонари парка. Выдавил приветливую улыбку и сошёл по ступенькам. Люцин вежливо поклонился. Поклонились мы. Грюнштайн вернул поклон и произнёс все положенные для встречи на высшем уровне любезности. По-русски он говорил чисто, но слегка напряжённо, слишком тщательно и правильно произносил слова, в точности как диктор в учебных записях. Люцин ответил послу в том же тоне. Церемониал встречи обретал привычную протокольность. Сейчас закончится обмен велеречивостями, Грюнштайна деликатно запихнут в машину с тёмными стёклами, чтобы его экзотичность какой-нибудь незнаннический пепеэсник не углядел, и увезут в равновесную резиденцию.
Посол достал из-за полы мантии резную деревянную палочку сантиметров тридцати в длину, похожую на учительскую указку, вычертил в воздухе замысловатую фигуру, сказал что-то неразборчивое — и на площадке распустились фантастические цветы, запорхали бабочки. Надо полагать, в Альянсе это заменяет фразу «Приятно с вами познакомиться».
Со стороны оцепления донеслась матерщина — ладно телепорт, его бессмысленные роскошества списали на дипломатические издержки, но столь никчёмная трата магии возмутила и оскорбила. Посол неуверенно оглянулся, понял, что допустил какой-то непростительный промах, и росчерком палочки ликвидировал палисадник.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135
— Моё истинное имя Ниола, — представилась сумеречная. — Люцин предупредил, что вы крайне редко снисходите до того, чтобы узнать его самостоятельно, мастер имён.
Я пожала плечом и сказала:
— Опаздывает посол.
— Солнце ещё не село, — кивнула Ниола на мутный тёмно-багровый диск, полускрывшийся за деревьями.
— Судя по закату, опять похолодает, — заметила я.
— Дня через два метель будет, — ответила Ниола. — И крепкие морозы.
Стоявший рядом со мной Роберт убедился, что серодворка не опасна и слегка расслабился.
— Вы заметно прибавили в мастерстве, Роберт Гельмутович, — сказала Ниола. — И всего лишь за полтора года.
— Благодарю, — до стылости вежливо ответил Роберт.
— Крепко же я вас недооценивала, — призналась Ниола. — Такие ошибки бывают редко, но тем они досаднее. Одно отрадно — Люцину вы тоже не достались, верно?
— Я равновесник, — всё с той же отстраняющее ледяной вежливостью ответил Роберт. — Директор стал моим назывателем.
Ниола хмыкнула.
— Вынужден был стать вашим назывателем, — уточнила она. — Но истинное имя вы получили из другого источника. Люцин не более чем порученец.
Светло-голубые глаза вампира полыхнули багровым пламенем. Дыхание у Ниолы и Роберта участилось, разговор идёт на менталице и, судя по закаменевшим лицам, очень острый и жёсткий. Прослушать его я не смогу, ментальную броню волхва и чаротворицы нулевичке не одолеть, но вмешаться надо хотя бы потому, что силы у спорщиков заведомо неравны. Я взяла Роберта под руку, обеими ладонями закрыла его кисть.
Ниола на мгновенье оторопела и тут же рассмеялась.
— Не волнуйтесь, Хорса Витальевна, я не собираюсь покушаться на жизнь или здоровье Коха. Но завидую — со столь отважной защитницей можно не бояться никого и ничего. Мне о таких телохранителях приходится только мечтать.
Пальцы Роберта дрогнули, слова сумеречной его обидели и очень сильно. Придумать достойный по оскорбительности ответ я не успела — над Гром-камнем сверкнула радужная вспышка.
— Телепорт пристреливают, — недоумённо сказал Люцин. — Зачем, когда в кроми есть маячки наведения?
Тёмный и светлый большаки понимали не больше директора. Ниола глянула на своих замов. Те неопределённо развели руками.
Полыхнула вторая вспышка, полуметром левее. Затем третья, ещё на полтора метра влево. После вспышки в воздухе осталась золотистая звёздочка, начала стремительно расти, принимала очертания прямоугольника. Роберт мягко высвободил руку, отодвинул меня себе за спину. Ниола шагнула в боевую стойку.
— Не думаю, что это опасно, — сказала она, — но всё же… — взмахом руки сумеречная большуха поставила прозрачный магический щит перед своими замами. Вторым щитом закрыла нас троих.
— Если эти уроды спровоцируют прорыв… — мрачно процедил Люцин.
Светящийся прямоугольник отвердел, превратился в висящий в метре над асфальтом просторный дверной проём из белого мрамора. С порога полилась очищенная магия — маленький серебристый водопадик. Спустя мгновение он превратился в беломраморную лестницу с вычурными золотистыми перилами. По лестнице прокатилась алая ковровая дорожка. Свет в дверном проёме померк и стал виден кусочек коридора. В коридоре стоял посол. Я только и смогла, что ахнуть — выглядел он более чем экзотично.
Лицо самое обыкновенное — заурядно симпатичный брюнет с тёмно-зелёными глазами, зато наряд всех вогнал в оторопь. На голове чёрная широкополая шляпа с высокой остроконечной тульей, вся расшита серебряными восьмиконечными «звёздами магов» и лагвянскими знаками. Из-под полей на плечи падают длинные, тщательно завитые локоны, кончик каждого украшен заколкой с маленьким блестящим хрустальным шариком. Одет посол в коричневый сюртук и бежевые панталоны пушкинских времён, на плечи наброшена долгополая средневековая мантия-распашонка с длинными широченными рукавами. Зелёная, бархатная, с большим отложным воротником, расшита вязью золотистых цветов и подбита светлыми мехом с коротким ворсом, у горла скреплена изумрудной брошью в золотой оправе. Обут посол в зелёные туфли времён Людовика XIV — на высоких широких каблуках, с пышными белыми бантами, перехваченными пряжками с изумрудами.
Я глянула на посла магическим и срединным зрением. Действительно лагвян-маг, прямник, только волшеопорник почему-то радужный, как у неука, который ещё ни разу не соприкасался ни с одной из первооснов. Послу тридцать один год, бытовое имя Дитрих фон Грюнштайн, истинного не наречено, чакры неактивированы, и, самое странное, нет ауральных татуировок. Ладно, боевые отсутствуют, для гражданского специалиста мирной страны это нормально, но опознавательные, вспомогательные и защитные должны быть. К тому же у госслужащего столь высокого ранга нет «спящего солнца» — это вообще нонсенс. Я посмотрела на Ниолу с Робертом. Они созерцали посла с той же озадаченностью.
— Вот помойка-то, — сказала Ниола и убрала щиты, — со времён багдадской встречи почти полтора столетия прошло, а у них ничего не изменилось.
Роберт недовольно повёл плечом — уроженца Альянса задели слова троедворки.
Нас посол разглядывал с неменьшим удивлением, растерянно смотрел на машины, на рацию в руках командира охранной бригады, на электрические фонари парка. Выдавил приветливую улыбку и сошёл по ступенькам. Люцин вежливо поклонился. Поклонились мы. Грюнштайн вернул поклон и произнёс все положенные для встречи на высшем уровне любезности. По-русски он говорил чисто, но слегка напряжённо, слишком тщательно и правильно произносил слова, в точности как диктор в учебных записях. Люцин ответил послу в том же тоне. Церемониал встречи обретал привычную протокольность. Сейчас закончится обмен велеречивостями, Грюнштайна деликатно запихнут в машину с тёмными стёклами, чтобы его экзотичность какой-нибудь незнаннический пепеэсник не углядел, и увезут в равновесную резиденцию.
Посол достал из-за полы мантии резную деревянную палочку сантиметров тридцати в длину, похожую на учительскую указку, вычертил в воздухе замысловатую фигуру, сказал что-то неразборчивое — и на площадке распустились фантастические цветы, запорхали бабочки. Надо полагать, в Альянсе это заменяет фразу «Приятно с вами познакомиться».
Со стороны оцепления донеслась матерщина — ладно телепорт, его бессмысленные роскошества списали на дипломатические издержки, но столь никчёмная трата магии возмутила и оскорбила. Посол неуверенно оглянулся, понял, что допустил какой-то непростительный промах, и росчерком палочки ликвидировал палисадник.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135