Осталось подобрать одежду. Я взяла просторное красное платье прямого силуэта и неяркого оттенка. К нему — длинный и широкий хелефайский шарф из золотисто-жёлтого шифона. Традиционного шелководства у хелефайев нет, все ткани изготовлены только из паутины, поэтому обладают совершенно особенной мягкой светящейся переливчатостью. Туфли из тонкой натуральной кожи — классические красные лодочки на среднем каблуке. В таких ноги и выглядят изящно, и не устают. Серьги и брошь из тёмного, почти чёрного дерева я купила ещё в Камнедельске.
Я оделась, набросила на плечи шарф и скрепила его брошью. Вышла из примерочной.
— Обалдеть, — только и сказал стилист. — Царица Савская отдыхает.
— А я тебя предупреждал, — ответил Егор. — Так что гони сто евро, раз проспорил.
Стилист, не отводя от меня глаз, достал из бумажника купюру, отдал ему.
— Я всегда говорил, — довольно улыбнулся Егор, — что для женщины самая лучшая фигура — это лёгкая полнота. И в любой одежде хорошо выглядит, от водолазки и джинсов в обтяжку до свободных балахонов, и подержаться есть за что.
Вероника, а затем Рижина безо всякой нужды поправили мне шарф и посмотрели на работников магазина с такой торжествующей гордостью, что те недоумённо заморгали. Элунэль стоял молча и неподвижно, только кончики ушей подёргивались, а мочки приподнялись.
Мы с Егором встревоженно переглянулись. Но придраться по-прежнему было не к чему, и я оставила диадему.
* * *
Бал не задался с самого начала.
Вероника всегда любила блистать талантами на тусовках, но сегодня не пыталась ни петь, ни танцевать. Олег посматривал на жену с удивлением: напряжённая, словно перед боем, она сосредоточенно изучала публику и периметр зала.
Рижина молча стояла у окна, не обращая внимания на поклонников, хотя они и становились всё настойчивее. Я поискала взглядом Роберта. Пока этот олух будет крыльями хлопать, невесту уведут.
Брат смотрел на меня с растерянностью и испугом. Хотел подойти, но его оттёрли, а меня и Егора очень мягко и быстро перевели к центру зала. Сегодня нас окружали исключительно вампиры, и только повелители и дарулы, семеро мужчин и пять женщин, причём совершенно незнакомые. Я попробовала подойти к Фокону, троедворским главам общин — не получилось, оттеснили обратно в центр, и вся наказательская выучка не помогла. Не дракой же мне через этот кордон проламываться… Я решила подождать развития событий.
Каварли к нам тоже не пустили, а Элунэль подойти и не пытался. Обоих ар-Даллиганов я не видела, даже не знаю, пришли на бал или нет.
Остальные приглашённые смотрели на меня с жадным и опасливым любопытством, как на какого-то редкостного зверя в зоопарке. Заинтригованные троедворцы принялись расспрашивать пражанцев, по залу побежал острый нервный шепоток.
Со мной и с Егором вампиры держались очень вежливо и предупредительно, даже слишком. А всем остальным предельно ясно демонстрировали готовность никого не подпускать к подохранным личностям.
Подпорхнул эльф-подавальщик, шепнул, что меня ждут на северной террасе и объяснят все сегодняшние странности. От себя лично посоветовал поторопиться — речь пойдёт о моей диадеме, во всей ратуше только я одна не знаю, что она означает.
О прислуге, как возможном источнике информации, конвоиры не подумали.
Егор взял у эльфа два бокала вина, движением век подтвердил, что всё понято и будет сделано. Эльф упорхнул.
Я отпила глоток, не чувствуя вкуса. Егор пожаловался на духоту и предложил выйти на свежий воздух. Конвоиры не возражали, проводили нас на террасу. Мы встали у перил, рядом со стенкой из вьющихся роз. Конвоиры — у входа. В зале такую стражу восприняли как само собой разумеющееся.
— Что, чёрт всех раздери, происходит? — процедил Егор.
— Госпожа, это ваш супруг? — тихо спросил из-за цветочной загородки незнакомый мужской голос. Говорил по-русски, но с сильным итальянским акцентом.
— Да, — ответил Егор. — Её супруг. Вы можете объяснить, в какую афёру кровохлёбы впутали мою жену?
— Вы не помните меня, госпожа? Я Роналдо Амарено, тот самый судейский чиновник второй ступени, которого вы пощадили на процессе. В Альянсе нам с Рафаэлой не разрешали пожениться, и мы уехали сюда. Она очень хорошая девушка и не виновата в том, кем её заставляла быть судьба. Мы многим обязаны вам, госпожа, и Рафаэла говорит, что вы должны знать правду. Совет повелителей избрал вас королевой вампиров, госпожа. Эта диадема — Багряная корона. Она называется так потому, что государь, прежде чем надеть её, должен напоить корону своей кровью. Только тогда она позволит прикоснуться к себе.
— А как же экзамен на звание всеповелителя? — не поверила я.
— Это не обязательно, — сказал бывший судеец. — Его можно заменить голосованием Совета общин. После чего избранный всеповелитель сам приходит к короне или ему приносят её посол Совета и наблюдатель какой-нибудь другой расы, всё равно какой, хоть человеческой.
— Или хелефайской, — сказал Егор.
— Да, — ответил Амарено.
— Но зачем все эти дурацкие тайны? — зло спросил Егор. — Почему нельзя было сказать обо всём сразу?
— Зная характер госпожи, — тихо рассмеялся судеец, — я поступил бы так же. Вампиры хотели помешать ей отказаться. Такое уже бывало. Всеповелителя Данияра, предшественника Бернарда, тоже вынудили показаться волшебному миру в королевской регалии. После этого отречься от короны он уже не мог.
— Он не мог, а я — запросто.
— Постой! — хотел удержать меня Егор, но я уже подошла к вампирам.
Те склонились в глубоком поклоне, поняли, что я всё знаю.
— Рижину Келети сюда, — приказала я, — и ар-Кидана.
Порядком напуганные дарулы ушли в зал. Повелители остались у дверей, но крылья у них подрагивали.
— Ничего страшного, — успокоила я. — Репрессий не будет.
Пришли Рижина с отцом, Вероника, Элунэль, Фокон и Каварли. Вслед за ними — дарулы.
Я сняла Багряную корону.
— Нет! — тут же воскликнула Рижина. — Всеповелительница, вы не можете…
— Уже смогла, — отрезала я и положила корону на перила террасы, отошла в сторону.
— Нина…
— Ты мне соврала! — выкрикнула я. Не знаю, на каком языке. Скорее всего, по-русски. — Веронику связывало «алое слово», но ты была свободна. И совершенно сознательно соврала.
— Если вы считаете, что я виновна в предательстве, всеповелительница, — спокойно ответила Рижина, — то выносите смертный приговор. Но второй раз я поступила бы так же. И третий. И триста тридцать третий.
У Иштвана дрогнули крылья, но лицо осталось бесстрастным.
— И вы позволите убить собственную дочь? — спросила я.
Вампир склонил голову.
— Молю всеповелительницу о замене. Моя вина гораздо больше.
— Да вы с ума посходили! — ответила я.
— Вампиров понять можно, — сказал Егор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135