Ничего, минут через пять всё восстановится.
— Нина, — простонал Джакомо, — тобой что, асфальт полировали?!
— Почти, — ответила я.
На площадке, кроме него и всевладык, стояли Беркутова, Ильдан, Лопатин, Тлейга. Чуть в стороне — Тимур, Каварли, Валенти, на плечах которого сидели Адайрил и Бьельна, рядом с ним стоят Элунэль, Кошурина и Роберт.
Брат подошёл, обнял.
— Жива, — тихо сказал он на торойзэне.
— Мама знает о поединке?
— Нет. Ни родители, ни Егор ничего не знают.
— Хоть тут повезло, — устало порадовалась я и мягко высвободилась из объятий. — А времени сколько прошло?
Роберт глянул на часы.
— С точки перехода в нигдению — четыре часа семнадцать минут.
— Неплохо, — похвалила я себя. — На временном искажении можно было промахнуться с возвратом гораздо сильнее.
— Да. — Он снова обнял меня, отпустил. Прикоснулся к разорванному в клочья рукаву. — Скверно выглядишь. Надо срочно приводить в норму, чтобы дома никаких вопросов не было.
— Лицо цело? — испугалась я.
— Мелкие царапины. Ерунда.
— Мне их прашней затёрло.
— Что? — не поверил Роберт. — Но тогда должны остаться шрамы, а не подсохшие ссадины.
— Это был тягун. То, что говорили на учебке, работает — выбираться надо только через нигдению.
Подошёл Тимур, быстро и жёстко промял основные точки жизни.
— Всё в порядке, здорова, — сказал он. — Ну ты и везучая, командир.
Тимур глянул на меня магическим зрением и побледнел, отшатнулся.
— Хорса, у тебя ни одной ауральной татуировки нет. Всё исчезло — и обережные, и опознавательные, и наградные, и даже боевые. «Спящего солнца», и того нет.
— Думаю, их стёрло тягучей прашней.
Тимур робко прикоснулся кончиками пальцев к своим щекам. К наказательским меткам. Палаческому клейму.
— Очищение, — тихо сказал он. — Мы свободны от старых грехов, командир. От крови.
Я кивнула. Прошлое уходило. Оставалось только настоящее и будущее.
К площадке подошёл Дьятра в сопровождении взвода гвардейцев. Боевую стойку я приняла прежде, чем успела осознать факт его визита. Как и все троедворцы.
— Да, — с сожалением сказал Дьятра, — я своих людей до такого уровня подготовки доведу ещё не скоро.
И глубоко поклонился.
— Примите мои почтительнейшие поздравления с победой, государыня.
— А… — только и выговорила я. — Почему?
— Точка выбора, государыня. Я свой выбор сделал. Эти люди, — взмахом руки показал он на моих бывших курсантов, — тоже.
Я кивнула. Сказать было нечего: точка выбора, она и есть точка выбора.
К нам подошла Альдевен.
— Кто этот людь, Нина? Тот, который сопровождал вас.
Оказалось, что Лайрос уже окончательно пришёл в себя, встал у зеркала в горделивой и величественной позе.
Ответить я не успела — по-звериному глухо и яростно зарычал Элунэль, рванулся к Лайросу. Роберт успел схватить его за плечо, остановил.
— Пусти, — вырывался хелефайя. — Это он. Он, паскуда…
Лайрос с тонким трусливым взвизгом спрятался у меня за спиной.
— Госпожа, я ведь ваш пленник. Ваш слуга. Вы не можете позволить какому-то чужаку…
— Заткнись, — оборвала я. Лайрос умолк.
Понять, в чём дело, было несложно. Семьсот семьдесят пять лет назад Лайрос начал свою карьеру Предрешателя с подавления бунта Бернарда и Долерина. Кровью восстание заливали все девяточники одинаково, но Лайрос был единственным, кто, по немеряному тщеславию и столь же безмерному комплексу неполноценности, не стал надевать маску. Очень уж ему хотелось, чтобы бывшие соседи и сослуживцы узнали, КЕМ стал презираемый ими неудачник. Мозги Лайросу соправители прочистили быстро, объяснили, почему их называют Девятью Неизвестными, и для чего это нужно. Но показать ясно личико Лайрос всё же успел многим.
Я подошла к Элунэлю и сказала:
— Будет трибунал. Их всех будут судить за преступления против людей. Элунэль, мы с тобой не Предрешатели, чтобы убивать даже такую мразь просто так, без суда и следствия.
Элунэль кивнул.
— Да. Ты права, Хорса, — нужен суд. Бернард и Долерин не одобрили бы дикарской мести. Только суд. Честный и справедливый.
Мысль о трибунале придумалась прямо сейчас. Я не знала, для чего притащила с собой Лайроса. Не понимала толком, зачем оставила его в живых, почему продолжила дуэль — становиться Наивысочайшей Хранительницей и Хозяйкой волшебного мира, пусть даже и Девятой, я совершенно точно не хотела. Категорически не хотела. Но теперь всё стало понятным и однозначным. Неясные догадки и планы упорядочились и превратились в единственно возможное в такой ситуации решение. И не только в том, что касалось Тройственной Триады.
— Бекбоев, — приказала я Тимуру, — доставьте арестованного в «Соловьиный приют». Содержать в одиночке строгого режима, все контакты с охраной исключить. Большемирский телевизор, потайничные газеты предоставить. За жизнь арестованного, генерал Бекбоев, отвечаете головой.
— Слушаюсь, — ответил свеженазначенный генерал. — Прикажете оборудовать ещё восемь камер?
— Да. И срочно.
— Вас понял. Разрешите выполнять?
— Выполняйте.
Тимур дёрнул за шиворот Лайроса, стянул ему за спиной запястья шнурком от его же спортивного костюма, расставил вокруг арестованного гвардейцев Дьятры и ушёл.
Когда Тимур требовал устроить в «Соловьях» камеры, я долго отказывалась и с большой неохотой разрешила оборудовать одну. Не хотелось тащить в Царство нравы и обычаи Троедворья.
Но придётся. По-настоящему эффективно и беспристрастно трибунал работает только там.
Ко мне подошёл Дьятра.
— Государыня, вы действительно хотите… — договорить он не решился.
— Да, — твёрдо ответила я.
— Сюзерен не сражается на дуэлях, — сказал он. — Для этого есть вассалы. Даже если это дуэль со Всесовершеннейшими Сотворителями волшебного мира.
— Дьятра, я начала этот бой, мне его и заканчивать.
— Дважды хитрость с Мёртвой Бездной не сработает, государыня. А по-другому вам чаротворцев не одолеть. Вам ведь они нужны только живыми, так что пуля в голову, другое доступное вам средство побеждать в поединках, исключается.
— Как вы узнали о Мёртвой Бездне?
— Я боевой волшебник, государыня. И без ложной скромности или хвастовства — лучший в Ойкумене. Даже по троедворским меркам. У меня было время освоить все их новые достижения. И те, что забыты здесь, но успешно используются там.
— Спасибо, Дьятра, — поблагодарила я.
— Вы нужны Царству для других битв, государыня. А Девяткой, точнее — уже Восьмёркой, займусь я.
Заиграло мелодию призыва астральное зеркало. Дуанейвинг произнёс приветственную речь. Интонация меня насторожила — звучало в ней что-то… непонятое. Скрытое.
Насторожился и Дьятра, попытался отпихнуть меня себе за спину.
— Я боевой офицер! — возмущённо ответила ему.
— Нулевого уровня, — с непрошибаемым спокойствием оценил Дьятра.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135
— Нина, — простонал Джакомо, — тобой что, асфальт полировали?!
— Почти, — ответила я.
На площадке, кроме него и всевладык, стояли Беркутова, Ильдан, Лопатин, Тлейга. Чуть в стороне — Тимур, Каварли, Валенти, на плечах которого сидели Адайрил и Бьельна, рядом с ним стоят Элунэль, Кошурина и Роберт.
Брат подошёл, обнял.
— Жива, — тихо сказал он на торойзэне.
— Мама знает о поединке?
— Нет. Ни родители, ни Егор ничего не знают.
— Хоть тут повезло, — устало порадовалась я и мягко высвободилась из объятий. — А времени сколько прошло?
Роберт глянул на часы.
— С точки перехода в нигдению — четыре часа семнадцать минут.
— Неплохо, — похвалила я себя. — На временном искажении можно было промахнуться с возвратом гораздо сильнее.
— Да. — Он снова обнял меня, отпустил. Прикоснулся к разорванному в клочья рукаву. — Скверно выглядишь. Надо срочно приводить в норму, чтобы дома никаких вопросов не было.
— Лицо цело? — испугалась я.
— Мелкие царапины. Ерунда.
— Мне их прашней затёрло.
— Что? — не поверил Роберт. — Но тогда должны остаться шрамы, а не подсохшие ссадины.
— Это был тягун. То, что говорили на учебке, работает — выбираться надо только через нигдению.
Подошёл Тимур, быстро и жёстко промял основные точки жизни.
— Всё в порядке, здорова, — сказал он. — Ну ты и везучая, командир.
Тимур глянул на меня магическим зрением и побледнел, отшатнулся.
— Хорса, у тебя ни одной ауральной татуировки нет. Всё исчезло — и обережные, и опознавательные, и наградные, и даже боевые. «Спящего солнца», и того нет.
— Думаю, их стёрло тягучей прашней.
Тимур робко прикоснулся кончиками пальцев к своим щекам. К наказательским меткам. Палаческому клейму.
— Очищение, — тихо сказал он. — Мы свободны от старых грехов, командир. От крови.
Я кивнула. Прошлое уходило. Оставалось только настоящее и будущее.
К площадке подошёл Дьятра в сопровождении взвода гвардейцев. Боевую стойку я приняла прежде, чем успела осознать факт его визита. Как и все троедворцы.
— Да, — с сожалением сказал Дьятра, — я своих людей до такого уровня подготовки доведу ещё не скоро.
И глубоко поклонился.
— Примите мои почтительнейшие поздравления с победой, государыня.
— А… — только и выговорила я. — Почему?
— Точка выбора, государыня. Я свой выбор сделал. Эти люди, — взмахом руки показал он на моих бывших курсантов, — тоже.
Я кивнула. Сказать было нечего: точка выбора, она и есть точка выбора.
К нам подошла Альдевен.
— Кто этот людь, Нина? Тот, который сопровождал вас.
Оказалось, что Лайрос уже окончательно пришёл в себя, встал у зеркала в горделивой и величественной позе.
Ответить я не успела — по-звериному глухо и яростно зарычал Элунэль, рванулся к Лайросу. Роберт успел схватить его за плечо, остановил.
— Пусти, — вырывался хелефайя. — Это он. Он, паскуда…
Лайрос с тонким трусливым взвизгом спрятался у меня за спиной.
— Госпожа, я ведь ваш пленник. Ваш слуга. Вы не можете позволить какому-то чужаку…
— Заткнись, — оборвала я. Лайрос умолк.
Понять, в чём дело, было несложно. Семьсот семьдесят пять лет назад Лайрос начал свою карьеру Предрешателя с подавления бунта Бернарда и Долерина. Кровью восстание заливали все девяточники одинаково, но Лайрос был единственным, кто, по немеряному тщеславию и столь же безмерному комплексу неполноценности, не стал надевать маску. Очень уж ему хотелось, чтобы бывшие соседи и сослуживцы узнали, КЕМ стал презираемый ими неудачник. Мозги Лайросу соправители прочистили быстро, объяснили, почему их называют Девятью Неизвестными, и для чего это нужно. Но показать ясно личико Лайрос всё же успел многим.
Я подошла к Элунэлю и сказала:
— Будет трибунал. Их всех будут судить за преступления против людей. Элунэль, мы с тобой не Предрешатели, чтобы убивать даже такую мразь просто так, без суда и следствия.
Элунэль кивнул.
— Да. Ты права, Хорса, — нужен суд. Бернард и Долерин не одобрили бы дикарской мести. Только суд. Честный и справедливый.
Мысль о трибунале придумалась прямо сейчас. Я не знала, для чего притащила с собой Лайроса. Не понимала толком, зачем оставила его в живых, почему продолжила дуэль — становиться Наивысочайшей Хранительницей и Хозяйкой волшебного мира, пусть даже и Девятой, я совершенно точно не хотела. Категорически не хотела. Но теперь всё стало понятным и однозначным. Неясные догадки и планы упорядочились и превратились в единственно возможное в такой ситуации решение. И не только в том, что касалось Тройственной Триады.
— Бекбоев, — приказала я Тимуру, — доставьте арестованного в «Соловьиный приют». Содержать в одиночке строгого режима, все контакты с охраной исключить. Большемирский телевизор, потайничные газеты предоставить. За жизнь арестованного, генерал Бекбоев, отвечаете головой.
— Слушаюсь, — ответил свеженазначенный генерал. — Прикажете оборудовать ещё восемь камер?
— Да. И срочно.
— Вас понял. Разрешите выполнять?
— Выполняйте.
Тимур дёрнул за шиворот Лайроса, стянул ему за спиной запястья шнурком от его же спортивного костюма, расставил вокруг арестованного гвардейцев Дьятры и ушёл.
Когда Тимур требовал устроить в «Соловьях» камеры, я долго отказывалась и с большой неохотой разрешила оборудовать одну. Не хотелось тащить в Царство нравы и обычаи Троедворья.
Но придётся. По-настоящему эффективно и беспристрастно трибунал работает только там.
Ко мне подошёл Дьятра.
— Государыня, вы действительно хотите… — договорить он не решился.
— Да, — твёрдо ответила я.
— Сюзерен не сражается на дуэлях, — сказал он. — Для этого есть вассалы. Даже если это дуэль со Всесовершеннейшими Сотворителями волшебного мира.
— Дьятра, я начала этот бой, мне его и заканчивать.
— Дважды хитрость с Мёртвой Бездной не сработает, государыня. А по-другому вам чаротворцев не одолеть. Вам ведь они нужны только живыми, так что пуля в голову, другое доступное вам средство побеждать в поединках, исключается.
— Как вы узнали о Мёртвой Бездне?
— Я боевой волшебник, государыня. И без ложной скромности или хвастовства — лучший в Ойкумене. Даже по троедворским меркам. У меня было время освоить все их новые достижения. И те, что забыты здесь, но успешно используются там.
— Спасибо, Дьятра, — поблагодарила я.
— Вы нужны Царству для других битв, государыня. А Девяткой, точнее — уже Восьмёркой, займусь я.
Заиграло мелодию призыва астральное зеркало. Дуанейвинг произнёс приветственную речь. Интонация меня насторожила — звучало в ней что-то… непонятое. Скрытое.
Насторожился и Дьятра, попытался отпихнуть меня себе за спину.
— Я боевой офицер! — возмущённо ответила ему.
— Нулевого уровня, — с непрошибаемым спокойствием оценил Дьятра.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135