- Только потому, что я его младшая сестра, -ответила Дженни, пораженная тем, что только что по телевизору в прямом эфире увидела бледное, обрамленное баками лицо своего брата. Она знала, что Дэн идет на это шоу, но даже не стала спрашивать, можно ли ей пойти вместе с ним. Он ведь был так поглощен мыслью о том, что он но­воявленный Ките, что даже забыл о ее существо­вании.
Камера переключилась на площадку Леза Ве­ста в Брайант-парке, где по подиуму с важным видом дефилировала Серена Ван-дер-Вудсен. На ней была обнажающая живот футболка с надпи­сью: «Я люблю Аарона», серая школьная юбка «Констанс Биллар», красная шерстяная накидка и туфли от Леза Беста. Она должна была являть собой сексуальную версию «Красной Шапочки» или что-то вроде того.
Естественно, никто и не собирался платить деньги за школьную форму.
- Эй, разве это не руководительница нашей группы? Серена Ван-дер-Вудсен? - показала Элиз.
Дженни засунула в рот печенье целиком и кив­нула, ее щеки оттопырились. Несомненно, это была Серена. Она выглядела, как никогда, пре­восходно.
- Быстро переключай капал! Я не могу есть и смотреть на такие ноги, - завизжала Элиз, запу­стив в телевизор бархатной подушкой, украшен­ной бисером.
Дженни засмеялась и выключила телеви­зор совсем. Она взяла свою кружку с надписью: «Я люблю Нью-Йорк», налила колы и осторож­но посмотрела на деликатесы, разложенные на старом пароходном сундуке,-который служил ко­фейным столиком. Квартира была настолько грязной, и она опасалась, что в любой момент из осы­пающейся на потолке штукатурки выпадет отвра­тительный таракан размером с рака и попадет прямо в ее кунжутную лапшу. Она заметила, что Элиз даже не притронулась к еде.
- Надеюсь, ты не из-за меня ничего не ешь? Дженни взяла пару палочек и стала накручи­вать ими лапшу в картонной коробке.
- Обещаю, я даже не взгляну на тебя. Элиз взяла пальцами свое печеное яблоко
и откусила половину.
- Оно прямо как из школьной столовой, - сказала она с набитым ртом. - Я не могу есть, когда все эти худышки смотрят на мой жир.
- Да ты не такая уж толстая, - ответила Дженни. От присутствия Элиз у нее разыгрался аппетит. Она чувствовала себя просто спичкой. Было настоящим облегчением узнать, что Элиз не страдает никакими недугами, связанными с пищева­рением, она просто не уверена в себе. Когда у тебя появляется новый друг, ты никогда не уве­рен, хорошо ли его знаешь.
- Это ты нарисовала? - спросила Элиз, указывая на написанный маслом портрет отца Дженни, который висел над каминной полкой. На Руфусе была надета футболка с треугольным мысом, к которой прилипли частички сигаретного пепла. Его жесткие седые волосы торчали в разные стороны, лицо поросло щетиной, а светло-карие глаза возбужденно блестели от только что выпитого кофе и частого употребления ЛСД в ше­стидесятые. Портрет был достаточно достоверен -Да.
Дженни накрутила на палочки еще лапши. С тех пор как в декабре она закончила серию портре­тов Нейта, она ничего не нарисовала. Дженни изобразила тогда своего друга в разных манерах художников, которых изучала: там были портре­ты Нейта а-ля Пикассо, Моне, Дали, Уорхолл и Поллок. Но когда Нейт разбил ей сердце, она со­жгла их в металлическом мусорном баке на 99-й Восточной улице. То был момент очищения: их любовь превратилась в пепел. Теперь, когда она вспоминала об этом, то думала, что лучше б уж сохранила пепел и что-нибудь им нарисовала: ав­топортрет или спокойный морской пейзаж. Но стоит ли говорить об этом теперь.
Элиз потянулась за очередным яблоком:
- А ты меня нарисуешь?
Дженни выглянула в грязное окно. Снег падал плотным слоем, будто кто-то рвал в небе пуховые подушки.
- Ну конечно, - сказала она, поднимаясь, что­бы достать краски. Все равно ей нечем было за­няться.
- Здорово!
Элиз бросила огрызок яблока в картонную ко­робку и расстегнула свои слишком тесные джин­сы «Севен». Затем сняла через голову водолазку «Гэп», а вместе с ней и бюстгальтер без застежек. Когда Дженни повернулась с куском полотна и палитрой масляных красок в руке, Элиз уже вы­тянулась на диване и предстала пред ней полно­стью обнаженной.
- Ты что? - заинтригованно спросила Дженни. Элиз откинулась на подушку, опираясь голо­вой о сцепленные пальцы рук.
- Я всегда хотела позировать обнаженной, - сказала она. - Помнишь, как в сцене из «Титани­ка»?
Дженни устроилась на полу, скрестив ноги, прямо напротив Элиз и смочила кисть.
- Как хочешь, - заметила она, неодобритель­но посмотрев на свой жаждущий чувственный
объект.
Похоже, ее новая подруга была не столь уж неуверенна в себе, как ей показалось вначале. И го­раздо более сумасшедшей.
Некоторые предпочитают погорячее
Блэр сидела за столиком в углу крас­ного бара на нижнем этаже нового уютного ро­мантического отеля на Пери-стрит и пила «Аб­солют» с тоником. Она намеренно отвернулась от телевизора, на экране которого канал «Мет­ро» обозревал Неделю высокой моды. Сколько можно было показывать один и тот же фрагмент, в котором Серена в школьной форме и этой ду­рацкой футболке «Я люблю Аарона» с важным видом расхаживала по подиуму шоу Леза Беста. Даже в баре люди задавали друг другу одни и те же вопросы: «Кто она такая?» и «Кто такой Аарон?» Этого было вполне достаточно, чтобы отодвинуть­ся к обитой красным бархатом стене.
- На этот раз я в галстуке с эмблемой универ­ситета, - объявил Оуэн с хитрой улыбкой на лице, подходя к ее столику.
На нем был короткий желто-коричневый ма­кинтош от Берберри с поясом и мягкая фетро­вая черная шляпа, которые еще больше подчеркивали в нем мужественность и изысканность. Он сел па обитую красным бархатом скамейку рядом с Блэр и поцеловал ее в щеку. Из-за снего­пада лицо его было влажным и холодным, одно его прикосновение вызвало у нее дрожь во всем теле.
- Привет, красотка.
Этого было достаточно, чтобы в одно мгно­вение Блэр забыла обо всем и о Серене в том чис­ле. Рядом был взрослый мужчина, которого она считала очень сексуальным и который назвал ее только что красоткой. Просекли?
- Привет. - Она беспрестанно вертела на бе­зымянном пальце перстень с рубином. - Извини­те, что вытащила вас в такую ночь. Мне просто было так... так одиноко.
Подошла девушка-сомелье, и Оуэн заказал мартини «Сапфир Бомбея» безо льда. Потом вы­нул из кармана пачку «Мальборо», достал две си­гареты, прикурил, одну оставил себе, а другую предложил Блэр. Но когда он посмотрел на нее пронзительным взглядом своих ярко-голубых глаз, его черные брови озабоченно нахмурились:
- У тебя что, неприятности? «Неприятности?» Блэр затянулась сигаретой,
обдумывая свой ответ. Если неприятностью счи­тать то, что она сходит с ума по взрослому же­натому мужчине, тогда да, у нее были большие не­приятности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52