– И, не для протокола, сынок, это фокусник, которого не удалось задержать обычными методами. – (Пауза.) – Нам бы хотелось устранить его на два часа минимум; максимум, честно говоря, не ограничен. Вы понимаете?
– Да, сэр. Спасибо за доверие.
Ошибка была в том, что прежде Картера пытались задержать как обычного человека. Самюэлсон, разумеется, бывал в варьете и видел, как фокусник на сцене одурачивает добровольцев. Почти час он составлял план – ступеньку к скорому продвижению по службе. Когда другие агенты спросят, как ему это удалось, он скажет: «Пустяки. Просто мы показали мистеру Картеру, кто умнее». Скажет торжественно, как пристало члену ордена «Череп и кости».
Через пятнадцать минут в маленьком номере «Палас-отеля» Самюэлсон четко и подробно изложил свой план О'Брайену, Холлизу и Штуцу, закончив словами: «Мы покажем ему, кто умнее».
Кивки. Молчавший до сих пор Штуц спросил:
– Надо ли будет оглушить его ударом по голове?
– Возможно, – признал Самюэлсон.
Штуц сглотнул.
– Это я беру на себя.
Самюэлсон продолжил обсуждение с той четкостью, которой всегда гордился, но которую прежде не имел случая проявить.
? ? ? ?
По дороге в библиотеку Гриффин насвистывал, изображая беспечность. Остановился купить газету, помахал полисмену на перекрестке. Еще он поглядывал на отражения в витринах и стеклах припаркованных автомобилей – не мелькнет ли какое-нибудь лицо больше, чем один раз.
Он не знал, есть ли за ним слежка, но предпочитал оставаться начеку. Даже такой простой бюрократический шаг, как перевод в Альбукерке, наводил на мрачные подозрения. Быть может, в поезде к нему подойдет другой агент, предложит выйти в тамбур покурить, а на следующее утро Джека Гриффина, хронического неудачника, найдут на путях мертвым и скажут, что он покончил с собой.
На входе в библиотеку он предъявил удостоверение строительным рабочим и надел каску, потом поднялся в полутемный газетный зал. Мисс Уайт радостно замахала рукой.
– Привет-привет!
Гриффин вынул из кармана и протянул ей книгу – «Метод рыбной ловли на муху». Это была его единственная, но пойти в библиотеку без книги значило бы возбудить подозрения.
– Здравствуйте, мисс Уайт.
– Спасибо огромное, что вернули книгу. – Мисс Уайт взглянула на корешок. – Ах, Дойл, Дойл, Дойл. – Она перешла на шепот, возможно, самый громкий, который Гриффин слышал в своей жизни: – Идите за мной.
Они прошли за стеклянную перегородку в углу помещения. Мисс Уайт щелкнула выключателем, и Гриффин заморгал от яркого света. Стены, от пола до потолка, были обклеены заголовками газет со всего мира.
Она улыбнулась ему – сверху вниз, потому что, даже ссутулившись, была на дюйм выше.
– Мистер Гриффин, как умно было с вашей стороны действительно принести книгу – но ведь это ваша работа, верно?
Как правило, агентами Секретной службы интересуются женщины совершенно определенного типа, к которым Гриффина, кстати, и не особо тянуло. Однако мисс Уайт была явно не такая и гораздо умнее.
– Моя работа скучнее, чем вы думаете.
– Мне кажется, всё, что вы делаете, должно быть безумно интересно, – сказала она безыскусно, глядя на него округлившимися глазами. – Но что с вами? – Мисс Уайт направила на него настольную лампу. – Вы подрались? Несколько дней назад? При таком свете сразу заметно. Когда мы встретились в первый раз, вы были после драки и ни слова мне не сказали.
Гриффин не мог объяснять посторонним про восемь праведников, поэтому сглотнул и произнес:
– Вы что-то хотели мне рассказать, мисс Уайт?
– Олив. Да, хотела. – Она отперла ключом ящик стола и спросила: – Как продвигается ваше расследование по Чарльзу Картеру?
– Мы не говорили…
– Конечно, конечно, понимаю. Вот то, что я хотела вам показать.
Это был переплетенный журнал, как по Чарльзу Картеру. Наклейка гласила: «Уоррен Гардинг в Сан-Франциско, лето 1923».
Гриффин открыл журнал. Сначала шли заголовки, сообщавшие, что Гардинг посетит Сан-Франциско в ходе «Турне понимания», сообщения о нездоровье президента, фотографии, на которых мэры Сан-Франциско, Окленда и Сакраменто приветствуют Гардинга; список мероприятий, отмененных в связи с его болезнью; интервью с Дж. Филипом Ремером, шеф-поваром «Палас-отеля», обещавшим, что высокому гостю будут готовить только самую здоровую пищу. («Если к президенту не вернется аппетит, – заявил шеф-повар в окружении начищенных медных котелков, – то уж никак не по моей вине».)
– Вы, вероятно, это видели, – прошептала мисс Уайт. Под аршинным заголовком была напечатала последняя фотография Гардинга: президент в халате и пижаме полулежал на гостиничной кровати. На бледном лице застыла тень знаменитой улыбки, рука, которую он поднял в приветственном жесте, казалась деревянной. Рядом сидела в кресле Герцогиня, не то сердитая, не то расстроенная. Внизу стояла подпись: «Уоррен Гардинг, сам того не зная, прощается с нами».
Гриффин кивнул.
– Да, видел.
– А вот этого не видели. – Мисс Уайт раскрыла большую белую папку и вынула десятка два фотографий. – «Эк-заминер» присылает нам негативы и отвергнутые снимки всех важных событий в городе. Вы и не поверите, к чему это ведет. Когда фотографы узнали, что архивом заведует женщина, – она закрыла глаза и покачала головой, – они стали слать такое…
Гриффин не слушал – он перебирал снимки. Двадцать штук, пронумерованные по негативам. Все на месте. Гриффин разложил их по порядку. На третьем и восемнадцатом в кадр попали часы. Они показывали 11.35 и 11.42 – вечер второго августа.
Фотография в газете была нечеткая; на оригиналах комната выглядела как живая, со всеми мельчайшими подробностями. На заднем плане Гриффин видел пузырьки с лекарствами, на комоде – колоду игральных карт. На туалетном столике лежало письмо – вероятно, от Херста, насчет комиксов.
– Вы что-то сказали про Херста, агент Гриффин?
– Что? – Он и не заметил, как начал говорить вслух. – Я хорошо знаю эту комнату. Просто пытаюсь найти…
Он надолго замолчал. Наконец мисс Уайт мягко спросила, что он нашел.
– Ничего, мисс Уайт.
– Олив. – Она протянула: «м-м-м» и добавила: – Вы смотрите на тот самый снимок, который я тоже сочла очень и очень любопытным.
Снимок был тот же, что и в газете, но больше – при печати его обрезали.
– Трудно не думать, от чего умер бедный президент Гардинг, – сказала мисс Уайт. – Я читала, он отравился рыбой. Но посмотрите, вот последний ужин президента, только в газете его обрезали: здесь нет рыбы, только шоколадный кекс.
– Поэтому вы меня и позвали?
– Такая странность наводит на размышления, не правда ли? – Глаза ее блеснули. Она явно наслаждалась своим открытием.
– Президент ел рыбу раньше, в семнадцать тридцать.
– Ой. – Мисс Уайт сникла – до сих пор он видел ее только улыбающейся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148