– Мистер Картер, – проговорила она. – Как мило, что вы пришли. Вы знакомы с Джен? – Феба похлопала медсестру по плечу и взяла ее под руку. – Она на меня сердится.
– Ты должна извиниться, Феба.
– Знаю. Мне ужасно стыдно, – с улыбкой произнесла Феба. – Мистер Картер, спасибо. Спасибо огромное, очень мило с вашей стороны. – Она протянула руки, ладонями вверх, словно собираясь принять подарок.
– Ой! – Роза в пиджаке. Зачем было ее прятать? Неужели нельзя было сообразить, что фокус, с которого он несколько раз успешно начинал легкий флирт, здесь не сработает? Картер почувствовал себя голым. Он мягко вложил розу в протянутые руки. Феба поднесла цветок к носу и погладила лепестки, прослеживая тончайшие жилки, которых Картер и не заметил.
– Прелестно, – шепнула Феба, проводя розой по белой щеке, как будто готова посвятить этому занятию остаток дня.
– Я надеялся вас увидеть, – с натужной бодростью произнес Картер. Вышло совершенно по-идиотски.
– Вам придется подождать своей очереди, – сказала Джен. – Феба…
– Ладно, ладно. Где они? – Она убрала розу за ухо и закрепила заколкой, потом протянула руку. Картер, опередив изумленную медсестру, сам взял Фебу под локоть.
От нее пахло знакомыми духами – «Ля Реноме» фирмы «Д'Орсей». Ими пользовались некоторые женщины в труппе Картера, но только Фебе так шел запах ванили и миндаля.
Они спустились по ступенькам. Картер вложил перчатки в свободную руку Фебы. Та кашлянула.
– Полагаю, уловка была слишком явной.
– Мне сказали, что вы иногда говорите неправду.
– Говорила, когда пила.
– Пили?
– Надиралась в стельку. – Она дважды стиснула его локоть, словно это была азбука Морзе. – Обещаете сейчас не подслушивать?
– Не обещаю.
Женщины уже сели в микроавтобус, шофер заводил двигатель. Ему пришлось снова выключить мотор, чтобы не заглушать слова Фебы, которая невыразительно скороговоркой начала извинения. По-видимому, женщины были последовательницами «Христианской науки». Они приезжали два раза в месяц и сегодня читали лекцию о том, что слепота – в голове: если бы обитатели приюта обладали достаточной верой, то немедленно бы прозрели. Двое мужчин, пострадавших на производстве, встали, объявили, что могут видеть, и начали натыкаться на мебель. В конце концов они сорвали очки и принялись, показывая женщинам пустые глазницы, взволнованно спрашивать, вернула ли вера их глаза.
Это вызвало гомерический хохот слепых и поздравления в адрес Фебы, которая всё подстроила. Стоя возле автобуса и слушая, как она объясняет причины своего дурного поведения, Картер жалел, что не приехал на десять минут раньше – такое стоило посмотреть.
Феба продолжала:
– …правда, честно, искренне сожалею. – Она улыбнулась.
– Заводи мотор, – сказала главная сектантка шоферу и, обращаясь к Фебе, добавила: – Мы еще приедем.
– Будем очень рады.
Когда автобус отъехал и они простояли молча несколько минут, Феба спросила:
– Мистер Картер, вы знаете про Хелен Келлер? – Она произнесла это резким тоном, как будто не веселилась минуту назад.
– Они с помощницей…
– Энн Салливан, – вставила Феба.
– Да. Они были как-то на моем шоу. Потом Хелен пришла ко мне за кулисы и сказала, что ей понравилось представление. Она говорила очень вдохновенно. – Произнося эти слова, он думал, как бы предложить Фебе прокатиться на мотоцикле. Ей бы наверняка понравилось, при ее-то неуемном нраве, но сейчас она словно вросла в дорожку.
– Хелен такая бодрая, – сказала Феба ровно тем же тоном, каким отозвалась о сестрах Чонг. – Когда думаешь о ней и вспоминаешь, что сама – всего лишь слепая, становится стыдно.
– Можно кое-что вам показать?
– Пожалуйста, скажите, что это виски.
Он взял ее за руку.
– Вы говорили, что больше не пьете.
– Но хочется, – мрачно отвечала она. – Хочется каждый день.
Они, хрустя щебнем, подошли к мотоциклу.
– Вот. Ощупайте.
Как только руки Фебы коснулись руля, она вся преобразились, словно рассеялись обуревавшие ее мрачные чувства.
– Славная зверюга, – проговорила девушка, ощупывая баки и два сиденья.
– Хотите прокатиться?
– На мотоцикле? – Она выпрямилась, словно потрясенная этой мыслью. – Вы так ухаживаете?
– Роликами я не обзавелся.
– Искрометный, искрометный махатма. М-м-м, – Феба взялась руками за сиденье и припала к мотоциклу. Снова выпрямилась, ощупала швы по краям седла. – Нет, – пробормотала она. – Вы никогда не катали ее на мотоцикле.
– Простите?
– Вы ведь никогда не катали девушек на мотоцикле?
– Не катал, но откуда вы…
– Мистер Картер, я сегодня невыносима. Вам надо гонять на мотоцикле, спасаться от громил, ловить пули зубами и распиливать женщин пополам, но только не со мной. – Она взяла его за руку и потащила к крыльцу. – Не сегодня. Спасибо за розу и за перчатки.
Картер волочил ноги, придумывая, что сказать.
– Я не распиливаю женщин пополам, – пробормотал он. – Мне бы мама не разрешила.
Феба резко остановилась и повернулась к нему.
– Шутите.
– Нет, нет, не шучу. Моей матери никогда не нравилось, что фокусники распиливают женщин. Она всю жизнь изучала психологию. – При этом слове Картер вздохнул. Феба коротко хохотнула. Он продолжал: – Вам точно интересно слушать?
– У меня есть свободная минутка.
В нескольких неловких фразах Картер рассказал, что мать всегда считала П.Т. Селбита, изобретателя трюка с распиливанием женщины, тайным женоненавистником. Всякий раз, узнав о новом фокусе Селбита, она сообщала Картеру, что ее догадка подтверждается. Список иллюзий звучал и впрямь жутко: «Растяжение девушки», «Уничтожение девушки», «Раздавливание девушки», «Девушка на дыбе», «Девушка – подушка для иголок», «Неистребимая девушка» (последняя иллюзия доказывала, что девушку всё-таки можно убить, если фокусник как следует постарается).
– Я думал, Перси просто эксплуатирует выгодную идею, но мама звонила за океан и выяснила, что перед тем, как он запатентовал первую иллюзию…
Феба без колебания воскликнула:
– От него ушла жена, верно?
– Да. От него ушла жена, а через шесть месяц он уничтожил первую девушку.
– Ваша мама – умница.
– Согласен.
Она снова засмеялась, потом замолчала. Они стояли уже давно, и Картер мог без смущения любоваться ее красотой. От жизни взаперти кожа Фебы стала бледной и прозрачной. Он видел все чувства, проносящиеся внутри: радость, печаль, злость. Вот зачем женщины пудрят лица: чтобы выглядеть, как Феба Кайл.
– Я думаю, как бы я распилила кого-нибудь пополам. Если есть потайное отделение и две девушки…
– Ой, нет, не рассказывайте, я предпочитаю не знать, – рассмеялся Картер.
– Если я поеду с вами, мне надо переодеться в брюки, – объявила Феба и снова улыбнулась своей поразительной улыбкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148