Что же до лошадей, то самый лучший способ для джентльмена дать понять всем, что он в стесненных обстоятельствах, – продать конюшню, милорд. Ваш отец это понял.
Хьюго снова ударил кулаком по столу.
– Перестаньте мне объяснять, чего нельзя делать, предложите лучше что-нибудь полезное.
– Вам требуется вливание денег. Это была одна из причин, почему я сдал вдовий дом миссис Грэм. Она оплатила аренду на год вперед. Побольше таких арендаторов, как она, было бы для нас просто счастьем.
– Миссис Грэм выглядит воплощением всяческих добродетелей.
Браун раскрыл рот. Хьюго поднял руку.
– Не важно.
– Не пожелает ли ваше сиятельство занять денег?
– Опять влезать в долги? Браун скривился.
– Если деньгами распорядиться разумно и если у нас будет хороший урожай…
– Это бабушка надвое сказала. – Хьюго потер затылок. – Сколько это принесет? Есть у меня кредит в банке?
Браун передвинул на середину стола документ, лежавший с краешку.
– Год назад я приготовил подобный доклад для вашего отца, милорд. Он не стал смотреть его и пришел в ярость, когда я предложил сдать два луга сквайру под покосы и еще один – мистеру Мастеру из Хай-Эйкра под пастбище для овец. Полагаю, он не желал знать, что он в долгу как в шелку.
Написанные аккуратным почерком цифры на бумаге в основном были красного цвета, если не считать стоящих рядом с именем миссис Грэм. Речь уже не шла о том, что он будет терпеть ее присутствие. Ему нужны ее деньги. Хьюго почувствовал себя идиотом. Его бросило в жар. Наконец он взял себя в руки.
– Хорошо, Браун. Я ценю вашу честность и вашу помощь. Введите меня в курс ваших замыслов.
Одной рукой Люсинда крепко сжимала зонтик, другой – пальчики Софии, не обращая внимания на сырость, которая ползла вверх по юбке ее платья, и на то, что мокрая нижняя юбка прилипала к лодыжкам.
– София, милочка, старайся не наступать на лужи. – Она повела ребенка по краю, где было посуше, в то же время прикрывая ее от дождя.
Малышка выглянула из-под розовой шляпки с озорной улыбкой.
– Я говорю серьезно, – сказала Люсинда, покачав головой.
Увы, она не смогла устоять и улыбнулась в ответ. София любит шлепать по лужам. Но к несчастью, лужи эти полны грязи, и они тянутся все полмили между ней и каменными коттеджами работников, сгрудившимися в конце улицы. Его сиятельство действительно должен что-то сделать с этой улицей. Ее нужно осушить. Она никогда не видела ничего подобного в поместье ее отца. Люсинда посмотрела сквозь морось на свинцовое небо: не повернуть ли обратно? Но та часть ее души, которая знала, что такое долг, заставила ее идти дальше.
Чем скорее она выполнит свою задачу и принесет помощь тем, кому повезло меньше, как выразился викарий, тем быстрее вернется домой, выпьет чашку горячего чая и погреется у огня. Впервые июнь выдался таким холодным.
Люсинда с трудом шла по дороге, ее башмаки становились все тяжелее от налипшей на них грязи. Только первый коттедж в ряду домов, стоящих вдоль улицы, подавал признаки жизни, поняла она, подойдя к своей цели. Другие казались брошенными, ставни свободно болтались, двери были открыты всем ветрам. В городе столько бездомных, а здесь пустуют прекрасные дома. Она постучалась. Паренек лет тринадцати с копной рыжих волос, веснушчатым вздернутым носом и большими зелеными глазами открыл скрипучую дверь. Оттуда пахнуло застарелой сыростью и потянуло дымком.
Когда мальчик рассмотрел посетительниц, глаза его широко раскрылись. София спряталась за юбками Люсинды.
– Дома ли миссис Дрейбет? – спросила Люсинда.
– Ага, – ответил мальчик.
– Это хорошо. Я миссис Грэм. Викарий попросил меня зайти узнать, как себя чувствует твоя мама. Можно войти?
– Кто там, Том? – донесся дрожащий голос из глубины дома.
– Какая-то леди от викария! – крикнул мальчик, которому явно не хотелось открывать дверь пошире. – Хочет войти.
– Я принесла кое-что для маленького, – сказала Люсинда, – и еще хлеба и сыра для твоей мамы.
Мальчик просиял.
– Можно ей войти, мама? – крикнул он. – Она принесла чего-то маленькому.
После недолгого молчания послышался голос слабый, как шепот:
– Да. Да, пожалуй.
Приглашение было не очень любезным, и все же Люсинда обрадовалась.
Мальчик распахнул дверь. Люсинда пригнулась под притолокой и вошла. Коттедж очень походил на те, что она видела в отцовских владениях. Единственная комната, обставленная самодельной мебелью, у задней стены отгороженная занавеской кухня; лестница, ведущая наверх, в спальни.
Миссис Дрейбет сидела на низеньком табурете у слабого огня, горевшего в закопченном очаге. На руках она держала младенца с красным сморщенным личиком, видневшимся из-под светло-рыжих волос.
Воистину прекрасное зрелище.
Никогда еще собственные руки не казались Люсинде таким пустым, бесполезным приложением к такому же бесполезному телу. Комната расплылась у нее перед глазами, как будто с улицы вполз туман или из очага повалил дым. Лгунья. При виде детей у нее всегда наворачивались на глаза слезы. Она энергично заморгала.
София осторожно шагнула вперед.
– Младенчик, – прошептала она и коснулась его головки. – Какой хорошенький, – проговорила она тоже шепотом. По сравнению со здоровым розовым личиком Софии личико младенца казалось синеватым.
– Добрый день, миссис Дрейбет. Я миссис Грэм. – Люсинда улыбнулась женщине. – А это моя дочка София. Викарий попросил нас зайти к вам. Он хотел прийти сам, но его срочно вызвали к мистеру Праудфуту.
Женщина кивнула:
– Старому мистеру Праудфуту не понравится, когда ему напомнят, что ему недолго осталось пребывать в этом мире, но хорошо, что викарий всех посещает.
Люсинда поискала глазами, куда поставить свою корзинку. Несмотря на то, что кто-то попытался недавно подмести пол, в коттедже явно пахло сыростью. Слишком сыро было здесь для младенца и его матери. По окну стекали струйки воды. Люсинда нахмурилась.
– Крыша течет лишь, когда идет дождь, – сказала миссис Дрейбет. – Я-то обычно подметаю каждый день. Дик сказал, что потом принесет, свежей соломы, если сможет стянуть хоть малость с конюшни в «Красном льве». – Тут она опомнилась и прикрыла рот рукой. – Я хотела сказать – одолжит.
– А лорд Уонстед, наверное, не знает, что у вас течет крыша? Иначе он велел бы ее починить.
Женщина покачала головой.
– Мой Дик говорил об этом мистеру Брауну прошлой зимой, но тот ничем не может помочь. Приказание его сиятельства. Я имею в виду старого графа. Дик сказал, что новому лорду лучше ничего не говорить, а то вдруг он скажет, что нам больше нельзя тут оставаться. – В ее словах не было озлобленности, только смирение.
– Нельзя оставаться? Разве мистер Дрейбет не работает у его сиятельства? – спросила Люсинда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70
Хьюго снова ударил кулаком по столу.
– Перестаньте мне объяснять, чего нельзя делать, предложите лучше что-нибудь полезное.
– Вам требуется вливание денег. Это была одна из причин, почему я сдал вдовий дом миссис Грэм. Она оплатила аренду на год вперед. Побольше таких арендаторов, как она, было бы для нас просто счастьем.
– Миссис Грэм выглядит воплощением всяческих добродетелей.
Браун раскрыл рот. Хьюго поднял руку.
– Не важно.
– Не пожелает ли ваше сиятельство занять денег?
– Опять влезать в долги? Браун скривился.
– Если деньгами распорядиться разумно и если у нас будет хороший урожай…
– Это бабушка надвое сказала. – Хьюго потер затылок. – Сколько это принесет? Есть у меня кредит в банке?
Браун передвинул на середину стола документ, лежавший с краешку.
– Год назад я приготовил подобный доклад для вашего отца, милорд. Он не стал смотреть его и пришел в ярость, когда я предложил сдать два луга сквайру под покосы и еще один – мистеру Мастеру из Хай-Эйкра под пастбище для овец. Полагаю, он не желал знать, что он в долгу как в шелку.
Написанные аккуратным почерком цифры на бумаге в основном были красного цвета, если не считать стоящих рядом с именем миссис Грэм. Речь уже не шла о том, что он будет терпеть ее присутствие. Ему нужны ее деньги. Хьюго почувствовал себя идиотом. Его бросило в жар. Наконец он взял себя в руки.
– Хорошо, Браун. Я ценю вашу честность и вашу помощь. Введите меня в курс ваших замыслов.
Одной рукой Люсинда крепко сжимала зонтик, другой – пальчики Софии, не обращая внимания на сырость, которая ползла вверх по юбке ее платья, и на то, что мокрая нижняя юбка прилипала к лодыжкам.
– София, милочка, старайся не наступать на лужи. – Она повела ребенка по краю, где было посуше, в то же время прикрывая ее от дождя.
Малышка выглянула из-под розовой шляпки с озорной улыбкой.
– Я говорю серьезно, – сказала Люсинда, покачав головой.
Увы, она не смогла устоять и улыбнулась в ответ. София любит шлепать по лужам. Но к несчастью, лужи эти полны грязи, и они тянутся все полмили между ней и каменными коттеджами работников, сгрудившимися в конце улицы. Его сиятельство действительно должен что-то сделать с этой улицей. Ее нужно осушить. Она никогда не видела ничего подобного в поместье ее отца. Люсинда посмотрела сквозь морось на свинцовое небо: не повернуть ли обратно? Но та часть ее души, которая знала, что такое долг, заставила ее идти дальше.
Чем скорее она выполнит свою задачу и принесет помощь тем, кому повезло меньше, как выразился викарий, тем быстрее вернется домой, выпьет чашку горячего чая и погреется у огня. Впервые июнь выдался таким холодным.
Люсинда с трудом шла по дороге, ее башмаки становились все тяжелее от налипшей на них грязи. Только первый коттедж в ряду домов, стоящих вдоль улицы, подавал признаки жизни, поняла она, подойдя к своей цели. Другие казались брошенными, ставни свободно болтались, двери были открыты всем ветрам. В городе столько бездомных, а здесь пустуют прекрасные дома. Она постучалась. Паренек лет тринадцати с копной рыжих волос, веснушчатым вздернутым носом и большими зелеными глазами открыл скрипучую дверь. Оттуда пахнуло застарелой сыростью и потянуло дымком.
Когда мальчик рассмотрел посетительниц, глаза его широко раскрылись. София спряталась за юбками Люсинды.
– Дома ли миссис Дрейбет? – спросила Люсинда.
– Ага, – ответил мальчик.
– Это хорошо. Я миссис Грэм. Викарий попросил меня зайти узнать, как себя чувствует твоя мама. Можно войти?
– Кто там, Том? – донесся дрожащий голос из глубины дома.
– Какая-то леди от викария! – крикнул мальчик, которому явно не хотелось открывать дверь пошире. – Хочет войти.
– Я принесла кое-что для маленького, – сказала Люсинда, – и еще хлеба и сыра для твоей мамы.
Мальчик просиял.
– Можно ей войти, мама? – крикнул он. – Она принесла чего-то маленькому.
После недолгого молчания послышался голос слабый, как шепот:
– Да. Да, пожалуй.
Приглашение было не очень любезным, и все же Люсинда обрадовалась.
Мальчик распахнул дверь. Люсинда пригнулась под притолокой и вошла. Коттедж очень походил на те, что она видела в отцовских владениях. Единственная комната, обставленная самодельной мебелью, у задней стены отгороженная занавеской кухня; лестница, ведущая наверх, в спальни.
Миссис Дрейбет сидела на низеньком табурете у слабого огня, горевшего в закопченном очаге. На руках она держала младенца с красным сморщенным личиком, видневшимся из-под светло-рыжих волос.
Воистину прекрасное зрелище.
Никогда еще собственные руки не казались Люсинде таким пустым, бесполезным приложением к такому же бесполезному телу. Комната расплылась у нее перед глазами, как будто с улицы вполз туман или из очага повалил дым. Лгунья. При виде детей у нее всегда наворачивались на глаза слезы. Она энергично заморгала.
София осторожно шагнула вперед.
– Младенчик, – прошептала она и коснулась его головки. – Какой хорошенький, – проговорила она тоже шепотом. По сравнению со здоровым розовым личиком Софии личико младенца казалось синеватым.
– Добрый день, миссис Дрейбет. Я миссис Грэм. – Люсинда улыбнулась женщине. – А это моя дочка София. Викарий попросил нас зайти к вам. Он хотел прийти сам, но его срочно вызвали к мистеру Праудфуту.
Женщина кивнула:
– Старому мистеру Праудфуту не понравится, когда ему напомнят, что ему недолго осталось пребывать в этом мире, но хорошо, что викарий всех посещает.
Люсинда поискала глазами, куда поставить свою корзинку. Несмотря на то, что кто-то попытался недавно подмести пол, в коттедже явно пахло сыростью. Слишком сыро было здесь для младенца и его матери. По окну стекали струйки воды. Люсинда нахмурилась.
– Крыша течет лишь, когда идет дождь, – сказала миссис Дрейбет. – Я-то обычно подметаю каждый день. Дик сказал, что потом принесет, свежей соломы, если сможет стянуть хоть малость с конюшни в «Красном льве». – Тут она опомнилась и прикрыла рот рукой. – Я хотела сказать – одолжит.
– А лорд Уонстед, наверное, не знает, что у вас течет крыша? Иначе он велел бы ее починить.
Женщина покачала головой.
– Мой Дик говорил об этом мистеру Брауну прошлой зимой, но тот ничем не может помочь. Приказание его сиятельства. Я имею в виду старого графа. Дик сказал, что новому лорду лучше ничего не говорить, а то вдруг он скажет, что нам больше нельзя тут оставаться. – В ее словах не было озлобленности, только смирение.
– Нельзя оставаться? Разве мистер Дрейбет не работает у его сиятельства? – спросила Люсинда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70