Она или выиграет, или проиграет по-настоящему.
Она играла, как обычно, осторожно, лорд Уонстед встречал ее ходы агрессивно, но без присущего Джеффри безрассудства, что давало ей преимущество. За игрой они болтали. Она узнала о его книжных пристрастиях и выяснила, что он так же хорошо знает Шекспира, как и она. Он расспрашивал ее о спектаклях, которые она видела. Стараясь произвести впечатление, она рассказала о маленьком театре на севере, о мистере Эдмунде Кине в его лучшей роли Ричарда III и о миссис Уэстон, прославившейся в роли Порции.
Всякий раз, когда он протягивал руку, чтобы сделать ход, резкий запах его одеколона, усиленный ярко выраженным запахом мужчины, ударял ей в нос. Каждый раз, когда она ловила его взгляд, она изо всех сил старалась не обращать внимания на предательскую дрожь, зарождавшуюся в ее женской сердцевине. С каждым мгновением струна между ними натягивалась все более туго.
– Что заставило вас поселиться в этой части Англии? – спросил он.
Застигнутая врасплох таким поворотом разговора, Люсинда не сразу нашлась что ответить. Чтобы скрыть свое смущение, она сделала необдуманный ход слоном.
– Я увидела объявление о сдаче в наем этого дома в «Таймс». Звучало очень заманчиво.
– Вы храбрая женщина, миссис Грэм. – Намек на улыбку придал его суровому лицу что-то чувственное.
Она едва удержалась, чтобы не вздохнуть.
– Храбрая?
– Да. – Он наклонил голову набок. – Живете одна и не жалуетесь.
Она не удержалась и скривила губы.
– У меня почти не было выбора. Взгляд его зеленых глаз пронзил ее.
– Вы не думали о том, чтобы поехать на север, к вашему брату?
Он не забыл того, что она как-то сказала.
– Нет. Мы с ним не ладим.
Он бросил взгляд на стол в другом конце комнаты.
– К счастью для меня, полагаю.
Снова намек на улыбку, от которой останавливается сердце, и во взгляде что-то похожее на тепло.
Жар пробежал по ее венам. Сердце подпрыгнуло, потом бешено забилось. Она стиснула руки на коленях, чтобы скрыть их дрожь.
– Кажется, ваш ход, милорд.
Невероятно, но он улыбнулся, открыто, весело. Сердце ее замерло.
– Вы имеете в виду шахматы?
– А что еще я могу иметь в виду? – парировала она, презрительной усмешкой защищаясь от этого демонстрирования обаяния, прекрасно понимая, что он говорит о своих вопросах, похожих на выпады рапиры, и о ее быстром парировании этих выпадов.
Он сделал ход слоном и блокировал ее короля.
– Шах.
От этой явной дерзости у Люсинды перехватило дыхание. Она позволила ему отвлечь себя, и вот результат. Попалась. Оставалось несколько ходов, но все они вели к одному. К его победе.
Она коснулась короля, обдумывая игру.
– Очень любезно с вашей стороны, миссис Грэм, – пробормотал он.
– Вы настоящий мастер, милорд. Он поморщился.
– На Пиренейском полуострове я частенько играл в шахматы. Зимой там почти нечего делать – только охотиться или играть в карты.
– Вы не любите охоту и карты?
– О нет, я охотился. – Он хохотнул. – Когда мяса не хватало, лишний заяц превращал обычную еду в пиршество.
– Тяжелая жизнь, – сказала Люсинда, подумав о брате и его коротких письмах домой.
– Зимой не так уж и плохо, – сказал Уонстед. – Если не считать скуки. – Он указал на доску. – Поэтому я и научился прилично играть в шахматы. – В уголках его глаз показались морщинки; когда он смеялся, его глаза были неотразимы. Люсинде захотелось потрогать эти морщинки. – Но вы не можете утверждать, что вы новичок, миссис Грэм. Вы применили хорошую стратегию с вашим ферзем. Заставили меня немного поволноваться.
Его великодушие пробило новую брешь в непроницаемой стене, которая окружала ее сердце.
– Благодарю вас, милорд.
– Вероятно, я должен дать вам шанс отыграться? Дразнящий свет в его глазах вызвал еще большее смятение в ее сердце. Она не нашлась, что ответить и улыбнулась. Его глаза округлились и вспыхнули жаром, все следы угрюмости развеялись, как туман в жаркий день. Ей хотелось потянуться через стол, положить ладони на его твердый подбородок, ощутить жар его кожи, запустить пальцы в темные кудри, падающие на воротник, прижаться к нему губами. Она представила себе, как его крепкие полные губы впиваются в ее губы, и мускулы внутри у нее сжались.
Его горячий взгляд разжигал огонь у нее в крови. Ничего подобного Люсинда никогда не испытывала.
Уонстед коснулся ее подбородка. Прикосновение обожгло ее.
Сердце у нее гулко стучало. Люсинде захотелось, чтобы он ее поцеловал.
Почему? Почему он ведет себя подобным образом? Считает ее дурнушкой, которая должна быть признательна за проявленное к ней внимание?
Люсинда отодвинулась, чтобы он не мог до нее дотянуться и не мог воздействовать на реакцию ее тела.
– Мне действительно пора идти.
– Спасаетесь бегством, миссис Грэм?
– Просто у меня много дел, милорд. – Она поднялась.
Он тоже встал.
– Приходите завтра. Она покачала головой.
– Викарий устраивает собрание, чтобы обсудить организацию предстоящего праздника.
– Тогда в пятницу?
– Я не могу оставить Софию.
В его глазах плясали изумрудные искорки.
– Возьмите ее с собой.
– Это исключено. Церковные счета – совсем другое дело. Викарий подотчетен приходским чиновникам. А то, о чем вы говорите, слишком личное. Вам нужна жена, милорд.
Он напрягся и замер. Прошло довольно много времени.
– У меня была жена, миссис Грэм. Была? Значит…
– Прошу прощения, милорд, – прошептала она. – Я не знала.
– Ваше сочувствие не по адресу, миссис Грэм, уверяю вас. Это моя жена заслуживает жалости.
Люсинде стало страшно. Она не знала, что и думать. Уонстед дернул шнурок звонка и пошатнулся.
Она посмотрела на остаток бренди в графине, стоявшем у его кресла. Должно быть, он выпил все, пока она сидела с миссис Хобб. Не потому ли он ею заинтересовался, несмотря на то, что она некрасива? Но во время игры в шахматы он казался совершенно нормальным. Стоит ему протрезветь, и он будет смотреть на нее совершенно другими глазами. Хорошо, что она это поняла.
Люсинда направилась к двери.
– Прошу вас, милорд, не беспокойте вашего дворецкого. Я знаю дорогу.
Заметив, что он нахмурился, Люсинда выскользнула за дверь.
Джевенс встретил ее в холле, держа в руках ее накидку. Прежде чем он успел заговорить, дверь библиотеки широко распахнулась.
Свет падал на лорда Уонстеда сзади, и лицо его оставалось в тени. Он прислонился к дверному косяку.
– Джевенс, попросите Альберта отвезти миссис Грэм домой, а потом принесите бренди.
– В этом нет необходимости, милорд, – сказала Люсинда. – Я могу дойти пешком.
– Я знаю, что вы можете дойти пешком, но вы поедете с Альбертом.
Он удалился в свое логово и захлопнул дверь.
– Лучше сделать так, как он говорит, миссис Грэм, – сказал Джевенс и пошел, шаркая, по боковому коридору.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70
Она играла, как обычно, осторожно, лорд Уонстед встречал ее ходы агрессивно, но без присущего Джеффри безрассудства, что давало ей преимущество. За игрой они болтали. Она узнала о его книжных пристрастиях и выяснила, что он так же хорошо знает Шекспира, как и она. Он расспрашивал ее о спектаклях, которые она видела. Стараясь произвести впечатление, она рассказала о маленьком театре на севере, о мистере Эдмунде Кине в его лучшей роли Ричарда III и о миссис Уэстон, прославившейся в роли Порции.
Всякий раз, когда он протягивал руку, чтобы сделать ход, резкий запах его одеколона, усиленный ярко выраженным запахом мужчины, ударял ей в нос. Каждый раз, когда она ловила его взгляд, она изо всех сил старалась не обращать внимания на предательскую дрожь, зарождавшуюся в ее женской сердцевине. С каждым мгновением струна между ними натягивалась все более туго.
– Что заставило вас поселиться в этой части Англии? – спросил он.
Застигнутая врасплох таким поворотом разговора, Люсинда не сразу нашлась что ответить. Чтобы скрыть свое смущение, она сделала необдуманный ход слоном.
– Я увидела объявление о сдаче в наем этого дома в «Таймс». Звучало очень заманчиво.
– Вы храбрая женщина, миссис Грэм. – Намек на улыбку придал его суровому лицу что-то чувственное.
Она едва удержалась, чтобы не вздохнуть.
– Храбрая?
– Да. – Он наклонил голову набок. – Живете одна и не жалуетесь.
Она не удержалась и скривила губы.
– У меня почти не было выбора. Взгляд его зеленых глаз пронзил ее.
– Вы не думали о том, чтобы поехать на север, к вашему брату?
Он не забыл того, что она как-то сказала.
– Нет. Мы с ним не ладим.
Он бросил взгляд на стол в другом конце комнаты.
– К счастью для меня, полагаю.
Снова намек на улыбку, от которой останавливается сердце, и во взгляде что-то похожее на тепло.
Жар пробежал по ее венам. Сердце подпрыгнуло, потом бешено забилось. Она стиснула руки на коленях, чтобы скрыть их дрожь.
– Кажется, ваш ход, милорд.
Невероятно, но он улыбнулся, открыто, весело. Сердце ее замерло.
– Вы имеете в виду шахматы?
– А что еще я могу иметь в виду? – парировала она, презрительной усмешкой защищаясь от этого демонстрирования обаяния, прекрасно понимая, что он говорит о своих вопросах, похожих на выпады рапиры, и о ее быстром парировании этих выпадов.
Он сделал ход слоном и блокировал ее короля.
– Шах.
От этой явной дерзости у Люсинды перехватило дыхание. Она позволила ему отвлечь себя, и вот результат. Попалась. Оставалось несколько ходов, но все они вели к одному. К его победе.
Она коснулась короля, обдумывая игру.
– Очень любезно с вашей стороны, миссис Грэм, – пробормотал он.
– Вы настоящий мастер, милорд. Он поморщился.
– На Пиренейском полуострове я частенько играл в шахматы. Зимой там почти нечего делать – только охотиться или играть в карты.
– Вы не любите охоту и карты?
– О нет, я охотился. – Он хохотнул. – Когда мяса не хватало, лишний заяц превращал обычную еду в пиршество.
– Тяжелая жизнь, – сказала Люсинда, подумав о брате и его коротких письмах домой.
– Зимой не так уж и плохо, – сказал Уонстед. – Если не считать скуки. – Он указал на доску. – Поэтому я и научился прилично играть в шахматы. – В уголках его глаз показались морщинки; когда он смеялся, его глаза были неотразимы. Люсинде захотелось потрогать эти морщинки. – Но вы не можете утверждать, что вы новичок, миссис Грэм. Вы применили хорошую стратегию с вашим ферзем. Заставили меня немного поволноваться.
Его великодушие пробило новую брешь в непроницаемой стене, которая окружала ее сердце.
– Благодарю вас, милорд.
– Вероятно, я должен дать вам шанс отыграться? Дразнящий свет в его глазах вызвал еще большее смятение в ее сердце. Она не нашлась, что ответить и улыбнулась. Его глаза округлились и вспыхнули жаром, все следы угрюмости развеялись, как туман в жаркий день. Ей хотелось потянуться через стол, положить ладони на его твердый подбородок, ощутить жар его кожи, запустить пальцы в темные кудри, падающие на воротник, прижаться к нему губами. Она представила себе, как его крепкие полные губы впиваются в ее губы, и мускулы внутри у нее сжались.
Его горячий взгляд разжигал огонь у нее в крови. Ничего подобного Люсинда никогда не испытывала.
Уонстед коснулся ее подбородка. Прикосновение обожгло ее.
Сердце у нее гулко стучало. Люсинде захотелось, чтобы он ее поцеловал.
Почему? Почему он ведет себя подобным образом? Считает ее дурнушкой, которая должна быть признательна за проявленное к ней внимание?
Люсинда отодвинулась, чтобы он не мог до нее дотянуться и не мог воздействовать на реакцию ее тела.
– Мне действительно пора идти.
– Спасаетесь бегством, миссис Грэм?
– Просто у меня много дел, милорд. – Она поднялась.
Он тоже встал.
– Приходите завтра. Она покачала головой.
– Викарий устраивает собрание, чтобы обсудить организацию предстоящего праздника.
– Тогда в пятницу?
– Я не могу оставить Софию.
В его глазах плясали изумрудные искорки.
– Возьмите ее с собой.
– Это исключено. Церковные счета – совсем другое дело. Викарий подотчетен приходским чиновникам. А то, о чем вы говорите, слишком личное. Вам нужна жена, милорд.
Он напрягся и замер. Прошло довольно много времени.
– У меня была жена, миссис Грэм. Была? Значит…
– Прошу прощения, милорд, – прошептала она. – Я не знала.
– Ваше сочувствие не по адресу, миссис Грэм, уверяю вас. Это моя жена заслуживает жалости.
Люсинде стало страшно. Она не знала, что и думать. Уонстед дернул шнурок звонка и пошатнулся.
Она посмотрела на остаток бренди в графине, стоявшем у его кресла. Должно быть, он выпил все, пока она сидела с миссис Хобб. Не потому ли он ею заинтересовался, несмотря на то, что она некрасива? Но во время игры в шахматы он казался совершенно нормальным. Стоит ему протрезветь, и он будет смотреть на нее совершенно другими глазами. Хорошо, что она это поняла.
Люсинда направилась к двери.
– Прошу вас, милорд, не беспокойте вашего дворецкого. Я знаю дорогу.
Заметив, что он нахмурился, Люсинда выскользнула за дверь.
Джевенс встретил ее в холле, держа в руках ее накидку. Прежде чем он успел заговорить, дверь библиотеки широко распахнулась.
Свет падал на лорда Уонстеда сзади, и лицо его оставалось в тени. Он прислонился к дверному косяку.
– Джевенс, попросите Альберта отвезти миссис Грэм домой, а потом принесите бренди.
– В этом нет необходимости, милорд, – сказала Люсинда. – Я могу дойти пешком.
– Я знаю, что вы можете дойти пешком, но вы поедете с Альбертом.
Он удалился в свое логово и захлопнул дверь.
– Лучше сделать так, как он говорит, миссис Грэм, – сказал Джевенс и пошел, шаркая, по боковому коридору.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70