Но что влечет его в этой женщине? Что вызывает желание нарушить все свои клятвы – ее великолепное тело? Или серьезный вид? Или проблески глубоко запрятанной страстности? Или он понимает, что она тоже пережила глубокую утрату, о которой не может говорить, и это делает ее близкой ему по духу? Или атмосфера тайны, окружающая ее? Если он сорвет с нее плащ таинственности, утратит ли она свою опасную притягательность?
Ему хотелось сорвать с нее все.
Он представил себе это, и его жезл стал твердым как камень.
Да пропади оно всем пропадом!
Глава 6
В меньшей из двух спален на втором этаже в Брайарзе Люсинда склонилась над спящей Софией и прижалась губами к ее виску с голубоватыми жилками. На щечках девочки лежали длинные ресницы, и слюнка, пузырясь, увлажняла губы, похожие на бутон розы. Такая нежная, такая бесценная и такая беспомощная.
Всю жизнь она молила Господа, чтобы послал ей ребенка, и свершилось чудо – ангелочек перед ней. Но ее могут разоблачить. Визит сыщика тому свидетельство.
Подоткнув одеяло вокруг малышки, Люсинда взяла свечу и спустилась на кухню. Краснощекая Энни раскатывала тесто, стоя под полкой с начищенными котелками. Она вопросительно посмотрела на Люсинду.
– Уснула, – сказана та. Мармелад полез, цепляясь когтями, вверх по ее юбке, – оранжевого цвета пуховый шарик, который в одно прекрасное утро появился у их дверей. Тогда это были кожа да кости. Она вытащила его когти из юбки и потерлась щекой о мягкую пушистую мордочку.
– Она не проснется раньше чем через час-другой. К тому времени я непременно вернусь. – Люсинда положила котенка обратно в корзинку, стоявшую у очага. – Право, не стоит вас так нагружать. У вас и без того много дел.
– Да ничего, миссис Грэм. От вашей малышки никакого беспокойства. Я испеку пирог, а она, когда проснется, будет мне помогать готовить из остатков теста пирожки с джемом. Я так рада, что нашла это место, пока мой Сэм не начнет получать жалованье.
– Значит, он нашел работу?
– Нет, не нашел. Викарий сказал, что теперь, раз его сиятельство снова начал обрабатывать землю, в Грейндже будет работа, но пока ничего нет.
От тревожного выражения на лице собеседницы сердце у Люсинды заныло. Если бы она могла обнадежить ее, но пока на конюшне у графа не появится больше лошадей и больше орудий земледельческого труда, которые понадобится постоянно чинить, у здешнего кузнеца не будет достаточно работы, чтобы нанять еще одного работника, да еще с растущей семьей в придачу. Энни права: в Грейндже не видно никаких признаков улучшения положения. Единственное, чем занимается лорд Уонстед, – либо ездит верхом на своем жеребце, либо прячется у себя в кабинете. Он ничем не лучше Денби, который все свое время тратит на игру в карты.
– Сэм – славный человек. Он наверняка найдет что-нибудь еще до того, как у вас родится малыш, – сказала Люсинда.
Энни прижала руку к животу.
– Надеюсь, что так и будет.
При виде этого жеста Люсинде показалось, будто у нее между ребрами повернули острое лезвие. Ей никогда не узнать радости носить под сердцем ребенка. Она использовала все средства, известные женщинам. Красный олений рог, предложенный ее матерью, не помог, не помогло и вдыхание кошачьей мяты, которое посоветовал врач. Она хотела попробовать электрическую кровать, разрекламированную каким-то медиком, но когда она предложила это Денби, тот воспринял это как оскорбление его мужских достоинств.
Зачем тосковать о том, чего никогда не будет, если у нее есть София и свобода, а ведь всего несколько месяцев назад она не могла даже мечтать ни о том, ни о другом.
– Я всю жизнь прожила в Блендоне, – сказала Энни. – Даже подумать тошно, что придется отсюда уезжать. А уйду от вас – буду скучать по малышке.
– Ах, Энни, мы тоже будем по вас скучать.
Энни шмыгнула носом и вытерла глаза уголком передника.
– А не пора ли вам идти? Его сиятельство удивится, куда вы подевались.
По правде, говоря, Люсинда с нетерпением ждала этого вечера. Возможность получить подробные сведения о полке ее брата, который находится в Испании, была весьма соблазнительна. «И возможность провести время с ним», – шепнул ей внутренний голос. Она терпеть не могла этот голосок.
Люсинда сняла плащ и шляпу с вешалки и остановилась, услышав звук подъехавшего экипажа.
– Кто бы это мог быть? – спросила Энни. Люсинда выбежала в гостиную и раздвинула занавески.
– О, да это Альберт со своей двуколкой.
– Вот что я называю деликатностью, – сообщила Энни, которая вошла, тяжело ступая, в гостиную. – Его сиятельство, должно быть, ждет, не дождется вас по этому делу.
– Ждет меня, – проговорила Люсинда, и у нее задрожали колени. Может, Уонстед забеспокоился, что она не сдержит обещания?
Люсинда посмотрела в зеркало и увидела правду – мнимую вдовушку, пышнотелую, с заурядной внешностью, радующуюся крупинке внимания со стороны красивого солдата. Настроение у нее упало. Какова бы ни была причина его приветливого взгляда, причина эта не имела никакого отношения к ней, зато имела отношение к плачевному состоянию его счетов. Можно было бы как-то иначе уговорить его разрешить провести праздник на своем лугу. И если она не придет, он будет рад, что можно снова затвориться в своем логове.
Уонстед бесконечно одинок. Однако пытается скрыть это за приступами гнева и грубыми вопросами, но ее не одурачишь. Ей слишком хорошо известно, что такое отчаяние.
Праздник будет полезен не только местным жителям, но и Уонстеду. И чувства, которые она к нему питает, ровным счетом ничего не значат.
– Вы не волнуйтесь насчет малышки, – сказала Энни ей вслед.
О Софии Люсинда не волновалась. Ее встревожил визит сыщика. Что будет, если ее разоблачат?
Престарелый Джевенс встретил ее в холле, снял с нее накидку.
– Добрый вечер, миссис Грэм. Его сиятельство в библиотеке.
Лорд Уонстед просунул голову в дверной проем:
– А, вот и вы, наконец.
Сердце у нее екнуло. Люсинда старалась справиться с волнением, которого не испытывала с тех пор, как покинула классную комнату и появилась в первый раз на балу.
– Джевенс, попросите, пожалуйста, миссис Хобб подняться к нам, – сказал лорд Уонстед. – И принесите чай для миссис Грэм.
– Сию минуту, милорд.
Лорд Уонстед жестом предложил ей войти.
Проходя мимо него в библиотеку, Люсинда ощутила волнующий запах лавра и горячего мужского тела. Она огляделась. Две стены от пола до потолка занимали ряды книг в кожаных переплетах. Единственным чтением в ее лондонском доме был «Джентлменз мэгэзин» и «Ла белль ассамбле».
– Прошу вас, садитесь.
Он указал на мягкое кресло у незажженного камина. Кресла были большие – чтобы выдержать его крупное тело. И, как оказалось, удобные. Люсинда представила себе, как он сидит здесь вечерами с сигарой в руке, читает книгу или газету.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70