Люсинда предложила им войти. Они уселись рядышком на диване, и мистер Браун объяснил, что встретил викария по дороге сюда и рассказал ему о внезапном деспотическом приказе лендлорда расторгнуть с ней договор об аренде.
Значит, Хьюго решил изобразить из себя тирана. А Люсинда сделала вид, будто ничего особенного не произошло, расправила плечи и заговорила бодрым тоном:
– Надеюсь, его сиятельство не поставил вам в вину, мистер Браун, что вы согласились сдать мне этот дом?
– Нет. Его сиятельство не хотел ничего обсуждать. Викарий в крайнем изумлении переводил взгляд с Люсинды на управляющего.
– Не понимаю, почему лорд Уонстед расторгнул договор. Но вы вправе остаться.
– Я все равно собиралась уехать в конце месяца, чтобы поселиться ближе к своей родне, – солгала Люсинда.
– А мне казалось, вам нравится жить в Блендоне, – сказал викарий.
Браун кивнул.
– Нравилось, – ответила Люсинда. – Но меня ищет один человек, от которого я скрываюсь. Его сиятельство узнал об этом, когда был в Лондоне.
Постлтуэй вытаращил глаза и облизнул губы.
– У вас неприятности с законом? Помолчав, Люсинда ответила:
– Никаких преступлений я не совершала.
– Понимаю, – сказал викарий, который, судя по выражению его лица, абсолютно ничего не понимал. Он поерзал на диване, кадык у него бешено подпрыгивал.
Мистер Браун вынул из кармана сюртука толстый конверт и протянул Люсинде.
– Что это? – спросила та, заметив в уголке герб Уонстедов.
– Остаток суммы за наем жилища.
Люсинда взяла конверт, встала, чтобы положить его на стол, а потом взяла другой конверт, который Хьюго швырнул ей накануне. В нем лежала банкнота в тысячу фунтов – большая сумма, и, как она полагала, гораздо большая, чем та, которую мог себе позволить Хьюго. Она протянула этот конверт мистеру Брауну.
– Прошу вас, верните это его сиятельству с благодарностью от меня.
Ей не нужна его щедрость. Очень уж она походит на отступное, которое выдают отставленной содержанке, а она никогда не считала себя таковой. Зато вернуть деньги за аренду вполне справедливо.
Викарий пару раз открыл и снова закрыл рот. Он походил на рыбу, выброшенную на берег, его обычно бледное лицо пошло красными пятнами.
– Миссис Грэм, меня удивляет, что его сиятельство предупредил вас в последний момент.
– Вы несправедливы к его сиятельству, – спокойно возразила Люсинда. – Он сделал все, что в его силах, чтобы помочь мне. Как я уже сказала, я сняла другой дом, и теперь мне придется подождать в Лондоне, пока он освободится.
– Лондон – опасное место для одинокой женщины, – заметил викарий.
Он понятия не имел, насколько это место опасно. Во рту у Люсинды пересохло при мысли о возвращении в Лондон. Всю ночь она думала и о том, куда ей деваться.
Викарий шагнул к камину. Остановился, расставив ноги, спиной к Люсинде. Потер подбородок.
– Вы могли бы на несколько дней остановиться в доме викария.
Мистер Браун нахмурился.
– Но пойдут сплетни и пересуды.
– Вряд ли я смогу жить в вашем доме, преподобный. Я незамужняя женщина. Что подумают прихожане? – Что подумает Хьюго? Впрочем, думать хуже чем он думает о ней сейчас, просто невозможно.
– Это никого не касается, кроме нас, – сказал викарий. Это касается Денби. В любой момент он может появиться и увезти ее к себе.
– Человек, который меня ищет, представляет собой опасность для любого, кто станет у него на пути. Я не могу остаться в Блендоне.
Викарий прищурился.
– На несколько дней. До конца месяца, как вы планировали. Уверяю вас, моя экономка живет совершенно отдельно. Никому не нужно об этом знать, кроме нас троих, и еще одной особы, которой я мог бы доверить собственную жизнь. Это мисс Доусон. – Он произнес ее имя с таким почтением, что у Люсинды не осталось никаких сомнений относительно его чувств.
Она закусила губу.
– Я думаю, брат мисс Доусон сможет заподозрить правду.
Викарий смутился.
– Артур Доусон – шалопай. А мисс Доусон будет все держать в тайне, в ней можно не сомневаться, когда речь идет об испытании преданности. Она ведь будет моей женой.
Это откровенное признание так поразило Люсинду, что она на мгновение потеряла дар речи.
– О Боже. А ее матушка знает? Плечи его обмякли.
– Пока еще нет, – уклончиво ответил викарий. – Ну что, миссис Грэм, согласны?
– Вы с малышкой не будете несколько дней выходить из дома, – поддержал его мистер Браун. – Когда наступит время, я отвезу вас в Мейдстон и посажу в почтовую карету.
– Ну вот, – сказал викарий. – Договорились. Никто из них не знает, на что способен Денби. Ее рука потянулась к ключице, как будто она ощутила сквозь ткань платья ожог от сигары. Если он найдет ее и увезет в Лондон, неизвестно, что ее ждет. Второй раз сбежать ей наверняка не удастся.
– Человек, о котором я говорю, склонен к насилию. Мистер Браун словно оцепенел, а потом вскочил со стиснутыми кулаками.
– Скажите мне, кто это. Я разберусь с этим мерзавцем.
– Успокойтесь, Браун, – пробормотал викарий. – Миссис Грэм, мой христианский долг предложить вам убежище. – По напряжению в его голосе Люсинда поняла, что он догадался об истинной причине ее страха. И понял, чем рискует, – не только лично, но и своей карьерой священнослужителя. Единственное, что она могла сделать, – это возблагодарить Господа за счастье иметь таких хороших друзей и уповать на то, что им никогда не придется пострадать от руки мстительного Денби. Вот и еще одно основание не воспользоваться их добротой. Но Денби, не обнаружив Люсинду в Брайарзе, будет искать где-то в другом месте.
– Мне кажется, я поставлю вас в очень трудное положение.
– Это самое меньшее, что я могу сделать после того, что вы сделали для деревни, – сказал викарий.
– Вот именно, – подтвердил мистер Браун. Болезненный комок, горячий и твердый, застрял у нее в горле. Глаза у нее затуманились. Измученная бессонницей, усталая, Люсинда кивнула:
– Я согласна пожить в вашем доме до конца месяца.
Мистер Браун посмотрел на ее сундук, стоявший посредине комнаты, и на чемодан подле него.
– Это все?
– Все, если не считать Софии, которая спит наверху. И котенка. Могу я взять его с собой?
– Конечно, – сказал викарий. Он потер руки. – В тесноте, да не в обиде.
– Я возьму вещи, викарий, – сказал Браун. – Миссис Грэм, вы понесете ребенка.
Через несколько минут Люсинда сидела подле преподобного Постлтуэя, держа на руках сонную Софию; котенок, сидевший у ее ног в корзинке, громко выражал свой протест. Она со слезами смотрела на место, ставшее ее домом на короткое время. Цветы кивали головками на легком ветерке, словно прощаясь с ней.
– Мне будет не хватать этого дома и деревни.
Стоявший рядом с коляской мистер Браун проследил за направлением ее взгляда. Его губы сжались в тонкую прямую линию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70