- Максим, пожалуйста...
- В чем дело? Что ты хочешь?
- Я не могу, чтобы ты так смотрел на меня, мне это слишком больно.
Давай забудем весь этот разговор. Пусть опять все идет по-хорошему.
- Нам следовало остаться в Италии и не возвращаться в Мандерли. Каким
я был дураком, что вернулся сюда.
Он устремился вперед еще быстрее, и мне пришлось бежать за ним, таща
за собой несчастного Джаспера. Наконец мы дошли до поляны с развилкой на
тропинке. Это было именно то место, где Джаспер хотел идти налево, когда
мы повернули направо. Очевидно, он привык ходить по этой тропинке к
коттеджу на берегу.
Мы молча вошли в дом. Максим прошел через холл в библиотеку, не
взглянув на меня.
- Подайте мне чай, и поскорее, - сказал он Фритсу, проходя через
холл.
Я постараюсь сдержать слезы: Фритс не должен был их видеть. Ведь он
тотчас же рассказал бы прислуге: "Миссис де Винтер только что плакала в
холле. Очевидно, они плохо ладят друг с другом". Когда он подошел ко мне,
чтобы снять дождевик, я отвернулась.
- Я повешу ваш плащ в оранжерее, миледи.
- Спасибо, Фритс.
- Неудачный день для прогулки, миледи.
- Да, вы правы.
- Ваш носовой платок, миледи.
- Благодарю вас, - и я спрятала поданный Фритсом платок.
Я не знала, идти ли мне за Максимом или к себе, и стояла в
нерешительности, кусая ногти. Фритс, вернувшись из оранжереи, удивился,
заставив меня на том же самом месте.
- Миледи, - сказал он, - в библиотеке разведен огонь.
- Спасибо.
Я медленно прошла через холл и вошла в библиотеку. Максим сидел в
кресле. Газета лежала рядом. Я подошла, наклонилась и прислонилась щекой к
его щеке.
- Не сердись на меня больше, - прошептала я.
Он взял мое лицо в ладони и посмотрел на меня в упор.
- Я не сержусь.
- Я чувствую себя такой несчастной, когда вижу тебя огорченным. Мне
кажется, что вся душа у тебя изранена и избита. И мне это очень больно. Я
ведь так сильно люблю тебя...
- В самом деле? Ты в этом уверена?
- В чем дело, дорогой? Почему ты так недоверчиво глядишь на меня?
Не успел он ответить мне, как открылась дверь и началась чайная
церемония. На столе появилась белоснежная скатерть, уставленная кексами,
пирожными, сандвичами, а на маленькой спиртовке кипел серебряный чайник.
Прошло не меньше пяти минут, прежде чем мы снова оказались наедине.
За это время на его лице снова появилась краска, а из глаз исчезло
отчаянье. Он спокойно взял сандвич и приступил к чаепитию.
- Все это случилось из-за неожиданных гостей, - сказал о? - Беатриса
каждый раз умудряется погладить меня против шерсти. В детстве мы с не
каждый день дрались. Я очень люблю ее, но рад, что живем мы далеко друг от
друга... Кстати, о родственниках. Нам придется как-нибудь на днях
навестить мою бабушку... Налей-ка мне еще чаю, дорогая, и прости, что я
был так резок с тобой.
Инцидент был исчерпан, и можно было больше не возвращаться к нему. Он
улыбнулся мне, и эта улыбка была мне наградой, как мое поглаживание ушей у
Джаспера: о, мой хороший песик, лежи спокойно и не расстраивай меня. Я
вернулась в прежнее свое положение, то есть снова стала Джаспером для
Максима.
Я взяла со стола кусок пирога и поделила его между двумя собаками.
Почувствовав, что пальцы стали жирными, я достала из кармана носовой
платок и изумленно уставилась на него. Крохотный кусочек батиста, обшитый
кружевами. Это был не мой платок. Я вспомнила. что Фритс поднял его с
пола, когда я снимала плащ. В углу платочка монограмма: "Р",
переплетенного с "д" и "В". Очевидно, платочек лежал в плаще очень давно,
и никто не надевал этот плащ. Его когда-то носила женщина с более
широкими, чем у меня, плечами. Рукава плаща были так длинны, что закрывали
мне кисти рук. Несколько пуговиц оторвано. Очевидно, Ребекка просто
накидывала его на плечи. На платочке сохранился след губной помады и
слабый аромат. Очень знакомый запах. Только позднее я вспомнила, что так
пахли азалии в Счастливой долине.

11
Целую неделю стояла дождливая холодная погода, и мы не спускались к
морю. Я видела его только с террасы или с лужайки, и выглядело оно весьма
неприветливо. Шум его не утихал, и волны бесконечно разбивались о берег. Я
радовалась, что живу в восточном крыле с видом на розарий, а не на это
суровое и угрожающее море. Иной раз ночью, когда не спалось, я садилась у
открытого окна, наслаждаясь тишиной и благоуханием сада.
Я не хотела вспоминать море и заброшенный коттедж, и все же постоянно
думала об этом.
Не могла я забыть и отчаянье в глазах Максима, когда он стоял на
тропинке, ведущей к коттеджу. Вспоминала его слова: "Какой же я был дурак,
что вернулся в Мандерли". Я винила себя в происшедшем: я спустилась к
коттеджу и нечаянно коснулась его незаживающей душевной раны. И хотя
Максим был таким же спокойным, как до того вечера, я все же чувствовала,
что между нами встала какая-то глухая стена. Я нервничала и все время
боялась, как бы нечаянно в разговоре не коснуться его больного места.
Даже Фрэнк Кроули напугал меня однажды, заговорив за завтраком о
парусных состязаниях в соседнем городке. Тема показалась мне опасной, и я
вскочила из-за стола, подошла к серванту, чтобы взять себе сыру, которого
мне вовсе не хотелось. Но Максим никак не реагировал на сообщение Фрэнка,
и мирная беседа продолжалась. Мне явно не хватало выдержки и спокойствия.
Робость и неловкость моя усилились. Когда к нам приезжали гости, я
терялась и молчала, пока не подходил Максим. А в его присутствие я
боялась, что кто-нибудь неловким словом заденет его, и мне опять было не
по себе.
В этот первый период нашей жизни в Мандерли нас часто посещали
соседи: делали визиты новобрачным. Из-за робости я произносила лишь
односложные фразы из ученического лексикона, и тогда они беседовали с
Максимом о людях, которых я не знала, и о местах, где я не была. Я себе
ясно представляла, что на обратном пути визитеры, наверное, говорят:
"Боже, как она глупа, разительный контраст с Ребеккой!"
Максим настаивал, чтобы я делала ответные визиты. Иной раз он не мог
сопровождать меня, и мне приходилось переносить пытку одной.
- Будете ли вы устраивать в Мандерли большие приемы? - спрашивали
меня.
- Право, не знаю. Максим ничего не говорил мне об этом.
- В прежние времена Мандерли посещало множество гостей.
- Да, я слышала об этом.
Наступала пауза, я бросала взгляд на часы.
- К сожалению, я должна расстаться с вами. Я обещала Максиму
вернуться к четырем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63