Медленно и методично, как обычно делала это для миссис ван Хоппер,
начала разглаживать свое голубое платье.
Затем вымыла лицо и руки и надела платье. Достала подходящие к нему
туфли. Открыла дверь своей комнаты и вышла в коридор. Везде было тихо и
пусто. Приглушенный шум слышался только из столовой, где еще обедали.
Музыкантов тоже не было на месте. Очевидно, и они в это время
обедали.
С места, где я находилась, был виден портрет Каролины де Винтер, и я
вдруг вспомнила рассказ жены епископа, когда я была у нее с визитом:
Ребекка стояла вся в белом и лишь ее тонкое красивое лицо было в рамке
густых черных волос.
Обед, видимо, закончился. Роберт стоял в дверях, а гости понемногу
спускались в холл. Я тихо спустилась по лестнице и встала рядом с
Максимом.
Не помню отдельных деталей этого вечера. Помню лишь, что бесконечно
обменивалась рукопожатиями с запоздавшими гостями, в то время как по залу
в вихре вальса кружились пары. Казалось, что все связаны одной веревочкой,
которая заставляет их непрерывно кружиться. У всех на губах была
одинаковая застывшая улыбка.
Запомнила какую-то даму, в оранжевом, цвета семги, платье, которая
все время приветственно кивала и улыбалась мне. Позднее я видела ее за
ужином, когда она жадно набросилась на блюдо с семгой и на омара с
майонезом.
Леди Кроуан в кричаще-красном платье изображала не то
Марию-Антуанетту, не то Нелл Гвин. Она говорила еще громче, чем обычно, и
все о том же: "За этот великолепный праздник вы должны благодарить меня, а
вовсе не де Винтера".
Роберт был совершенно растерян, и лишь я, еще более несчастная, чем
он, сочувствовала ему, когда Фритс бросал на него уничтожающие взоры.
Помню, как Жиль увлек меня танцевать и шепотом уверял меня: "Какое
красивое на вас платье и какими идиотами выглядят все прочие рядом с
вами".
Френк принес мне тарелку с ветчиной и другую, с цыпленком, но я не
могла есть. Тогда он принес шампанского, и я выпила глоток, чтобы
доставить ему удовольствие.
Он выглядел старше, чем обычно, и я впервые заметила на его лице
морщины. Он был все время среди гостей, следя за тем, чтобы им было хорошо
и удобно, чтобы всем подавали еду и вино.
Бедный Френк, я никогда не спрашивала и так и не узнала, чего стоило
ему устроить этот последний бал в Мандерли.
Я стояла на своем месте, как манекен, и фигура Максима рядом со мной
выглядела столь же окаменевшей. Лицо как маска, улыбка была совсем иной,
чем обычно. Глаза были тоже чужие. Это был не тот человек, которого я
знала и любила. Холодные и невыразительные глаза смотрели сквозь меня,
видя какое-то свое горе, свою боль и муку...
Он ни разу не обратился ко мне, ни разу не прикоснулся. Мы стояли
рядом как хозяин и хозяйка, но мы вовсе не были вместе. Он был очень
внимателен к гостям: одному улыбался, другому бросал приветствие, третьего
трогал за плечо, но все это автоматически как машина, а не как живой
человек.
- Я слышал, что вашей жене не доставили вовремя костюм, - сказал ему
кто-то. - Возмутительно, я бы привлек их к ответственности за это.
- Да, это была большая неудача.
- А вам, - обратился он ко мне, - следует назвать себя незабудкой.
Цвет вашего платья дает для этого полное основание.
Затем снова появился Френк и предложил мне лимонад.
- Нет, Френк, благодарю вас, у меня нет жажды.
- Пойдемте, посидим немного, вы отдохнете на террасе.
- Нет, не хочу, для меня лучше постоять.
- Может быть, принести вам сэндвич или персик?
- Спасибо, нет.
Вальсы "Судьба", "Голубой Дунай", "Веселая вдова", раз-два-три,
раз-два-три, кругом и кругом. Леди в оранжевом, другая - в зеленом,
Беатриса, откинувшая, наконец, свою чадру. Женщина в костюме из черного
бархата времен Тюдоров подошла ко мне и спросила:
- Когда вы приедете навестить нас?
- В ближайшие дни непременно.
- О, какой великолепный праздник! Мы все очень благодарны вам за
него. Я слышала, что вам прислали испорченное платье? Как это неприятно!
Все эти мастера одинаковы, совершенно безответственны. Но вы выглядите
великолепно в вашем голубом платье. К тому же вы не страдаете от жары, как
я, в этом глупом бархате. Так не забудьте же, вы должны приехать к нам к
обеду.
И лишь много времени спустя, в какую-то бессонную ночь я вспомнила,
что это была жена епископа, которая так любила пешие прогулки.
Беатриса шепнула мне на ухо:
- Почему вы не сядете? Вы бледны, как смерть!
- О нет, я в полном порядке.
Жиль потащил меня на террасу поглядеть на фейерверк.
- О, как прелестно - эта взлетит выше всех!
Оранжевая леди восторгалась больше всех: "О, какая красота! Взгляните
на эти разноцветные звезды!"
Даже отшельники, игравшие в бридж в библиотеке, не выдержали и вышли
на воздух. В этом волшебном освещении дом выглядел как настоящий
заколдованный замок. Все окна были освещены, и на серых стенах отражались
разноцветные огни фейерверка.
Когда взлетела последняя ракета, мы заметили, что небо начало
светлеть, и уже наступало утро.
Я услышала шум мотора и подумала: слава богу, они начинают
разъезжаться. Френк подал знак оркестру, и музыка заиграла старинную
народную песню "Добрые старые времена".
После этого барабанщик забарабанил неизбежную прелюдию к гимну "Боже,
храни короля". Все замолчали и вытянулись в струнку. Веселье сразу
оборвалось. Гости начали прощаться. Максим оказался на другом конце зала,
далеко от меня. Я без конца обменивалась одинаковыми стандартными фразами
со всеми этими малознакомыми людьми. Беатриса тоже была окружена
прощающимися гостями. Френк ушел к подъезду и распоряжался там машинами.
Зал понемногу пустел и уже приобретал неряшливый вид неубранного
помещения.
Максим вышел вслед за Френком, чтобы помочь разъезду.
Ко мне подошла Беатриса, стаскивая на ходу свои браслеты:
- Я больше ни одной минуты не могу носить эти побрякушки. И вообще, я
смертельно устала. Кажется, не пропустила ни одного танца. Но все сошло
просто великолепно.
- Вы думаете? - спросила я.
- Конечно, но вам следует сейчас же пойти и лечь в постель. Вы ведь
простояли на ногах весь вечер, не так ли? Хочу выпить чашку кофе и
что-нибудь перекусить, - сказала Беатриса, - а вы как?
- Нет, Беатриса, я ничего не хочу.
- Вы выглядели прелестно в вашем голубом - это общее мнение. Так что
вам вовсе незачем вспоминать о неудаче с белым платьем. Завтра вам следует
полежать в постели подольше и не вставать к завтраку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
начала разглаживать свое голубое платье.
Затем вымыла лицо и руки и надела платье. Достала подходящие к нему
туфли. Открыла дверь своей комнаты и вышла в коридор. Везде было тихо и
пусто. Приглушенный шум слышался только из столовой, где еще обедали.
Музыкантов тоже не было на месте. Очевидно, и они в это время
обедали.
С места, где я находилась, был виден портрет Каролины де Винтер, и я
вдруг вспомнила рассказ жены епископа, когда я была у нее с визитом:
Ребекка стояла вся в белом и лишь ее тонкое красивое лицо было в рамке
густых черных волос.
Обед, видимо, закончился. Роберт стоял в дверях, а гости понемногу
спускались в холл. Я тихо спустилась по лестнице и встала рядом с
Максимом.
Не помню отдельных деталей этого вечера. Помню лишь, что бесконечно
обменивалась рукопожатиями с запоздавшими гостями, в то время как по залу
в вихре вальса кружились пары. Казалось, что все связаны одной веревочкой,
которая заставляет их непрерывно кружиться. У всех на губах была
одинаковая застывшая улыбка.
Запомнила какую-то даму, в оранжевом, цвета семги, платье, которая
все время приветственно кивала и улыбалась мне. Позднее я видела ее за
ужином, когда она жадно набросилась на блюдо с семгой и на омара с
майонезом.
Леди Кроуан в кричаще-красном платье изображала не то
Марию-Антуанетту, не то Нелл Гвин. Она говорила еще громче, чем обычно, и
все о том же: "За этот великолепный праздник вы должны благодарить меня, а
вовсе не де Винтера".
Роберт был совершенно растерян, и лишь я, еще более несчастная, чем
он, сочувствовала ему, когда Фритс бросал на него уничтожающие взоры.
Помню, как Жиль увлек меня танцевать и шепотом уверял меня: "Какое
красивое на вас платье и какими идиотами выглядят все прочие рядом с
вами".
Френк принес мне тарелку с ветчиной и другую, с цыпленком, но я не
могла есть. Тогда он принес шампанского, и я выпила глоток, чтобы
доставить ему удовольствие.
Он выглядел старше, чем обычно, и я впервые заметила на его лице
морщины. Он был все время среди гостей, следя за тем, чтобы им было хорошо
и удобно, чтобы всем подавали еду и вино.
Бедный Френк, я никогда не спрашивала и так и не узнала, чего стоило
ему устроить этот последний бал в Мандерли.
Я стояла на своем месте, как манекен, и фигура Максима рядом со мной
выглядела столь же окаменевшей. Лицо как маска, улыбка была совсем иной,
чем обычно. Глаза были тоже чужие. Это был не тот человек, которого я
знала и любила. Холодные и невыразительные глаза смотрели сквозь меня,
видя какое-то свое горе, свою боль и муку...
Он ни разу не обратился ко мне, ни разу не прикоснулся. Мы стояли
рядом как хозяин и хозяйка, но мы вовсе не были вместе. Он был очень
внимателен к гостям: одному улыбался, другому бросал приветствие, третьего
трогал за плечо, но все это автоматически как машина, а не как живой
человек.
- Я слышал, что вашей жене не доставили вовремя костюм, - сказал ему
кто-то. - Возмутительно, я бы привлек их к ответственности за это.
- Да, это была большая неудача.
- А вам, - обратился он ко мне, - следует назвать себя незабудкой.
Цвет вашего платья дает для этого полное основание.
Затем снова появился Френк и предложил мне лимонад.
- Нет, Френк, благодарю вас, у меня нет жажды.
- Пойдемте, посидим немного, вы отдохнете на террасе.
- Нет, не хочу, для меня лучше постоять.
- Может быть, принести вам сэндвич или персик?
- Спасибо, нет.
Вальсы "Судьба", "Голубой Дунай", "Веселая вдова", раз-два-три,
раз-два-три, кругом и кругом. Леди в оранжевом, другая - в зеленом,
Беатриса, откинувшая, наконец, свою чадру. Женщина в костюме из черного
бархата времен Тюдоров подошла ко мне и спросила:
- Когда вы приедете навестить нас?
- В ближайшие дни непременно.
- О, какой великолепный праздник! Мы все очень благодарны вам за
него. Я слышала, что вам прислали испорченное платье? Как это неприятно!
Все эти мастера одинаковы, совершенно безответственны. Но вы выглядите
великолепно в вашем голубом платье. К тому же вы не страдаете от жары, как
я, в этом глупом бархате. Так не забудьте же, вы должны приехать к нам к
обеду.
И лишь много времени спустя, в какую-то бессонную ночь я вспомнила,
что это была жена епископа, которая так любила пешие прогулки.
Беатриса шепнула мне на ухо:
- Почему вы не сядете? Вы бледны, как смерть!
- О нет, я в полном порядке.
Жиль потащил меня на террасу поглядеть на фейерверк.
- О, как прелестно - эта взлетит выше всех!
Оранжевая леди восторгалась больше всех: "О, какая красота! Взгляните
на эти разноцветные звезды!"
Даже отшельники, игравшие в бридж в библиотеке, не выдержали и вышли
на воздух. В этом волшебном освещении дом выглядел как настоящий
заколдованный замок. Все окна были освещены, и на серых стенах отражались
разноцветные огни фейерверка.
Когда взлетела последняя ракета, мы заметили, что небо начало
светлеть, и уже наступало утро.
Я услышала шум мотора и подумала: слава богу, они начинают
разъезжаться. Френк подал знак оркестру, и музыка заиграла старинную
народную песню "Добрые старые времена".
После этого барабанщик забарабанил неизбежную прелюдию к гимну "Боже,
храни короля". Все замолчали и вытянулись в струнку. Веселье сразу
оборвалось. Гости начали прощаться. Максим оказался на другом конце зала,
далеко от меня. Я без конца обменивалась одинаковыми стандартными фразами
со всеми этими малознакомыми людьми. Беатриса тоже была окружена
прощающимися гостями. Френк ушел к подъезду и распоряжался там машинами.
Зал понемногу пустел и уже приобретал неряшливый вид неубранного
помещения.
Максим вышел вслед за Френком, чтобы помочь разъезду.
Ко мне подошла Беатриса, стаскивая на ходу свои браслеты:
- Я больше ни одной минуты не могу носить эти побрякушки. И вообще, я
смертельно устала. Кажется, не пропустила ни одного танца. Но все сошло
просто великолепно.
- Вы думаете? - спросила я.
- Конечно, но вам следует сейчас же пойти и лечь в постель. Вы ведь
простояли на ногах весь вечер, не так ли? Хочу выпить чашку кофе и
что-нибудь перекусить, - сказала Беатриса, - а вы как?
- Нет, Беатриса, я ничего не хочу.
- Вы выглядели прелестно в вашем голубом - это общее мнение. Так что
вам вовсе незачем вспоминать о неудаче с белым платьем. Завтра вам следует
полежать в постели подольше и не вставать к завтраку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63