Вероятно, она узнала, что
я ничего не говорила Максиму о приезде Фэвелла и хотела выразить мне свою
признательность?
- А мистер де Винтер не выбрал для вас костюма? - спросила она.
- Нет, я хочу сделать сюрприз ему и мистеру Кроули, и ничего им
рассказывать не стану до самого бала.
- Не смею давать советы, но учтите, что здесь, в нашей округе, не
найдется портных, способных сделать хороший костюм. Я знаю в Лондоне на
Бонд-стрит подходящую мастерскую, они могут справиться с любым заказом.
Это фирма Воуси.
- Я запомню это и благодарю вас, миссис Дэнверс.
- И не думайте, что я кому-нибудь расскажу о нашей беседе. Я буду
абсолютно нема, - добавила миссис Дэнверс.
И, действительно, я испытывала к ней благодарность. Вероятнее всего,
эти услугу оказал мне неприятный мистер Фэвелл, кузен Ребекки. Но почему
Максим относится к нему так плохо? Беатриса назвала его шалопаем, но явно
не хотела обсуждать эту тему. Возможно, он казался привлекательным
некоторым девушкам, типа продавщиц в кондитерских или программ кино. И,
наверное, он с удовольствием разглядывал их и вульгарно улыбался.
Удивительно, что у Ребекки мог быть такой кузен и что он чувствовал себя у
нас, как дома, а Джаспер явно узнал его. Возможно, он был "позором семьи",
и Ребекка по своей доброте иногда приглашала его, когда Максима не было
дома.
Сидя за обедом на своем обычном месте, напротив Максима, я вдруг
перенеслась мыслями в прошлое и отождествила себя с Ребеккой. Представила
себе, как раздался телефонный звонок, и Фритс доложил: "Мистер Фэвелл,
мадам, желает с вами поговорить".
Ребекка откладывает салфетку, встает, идет к телефону, а Максим
продолжает спокойно есть рыбу. Закончив разговор, она возвращается на свое
место и замечает мрачное настроение на его лице. Она заводит веселую
беседу, и к следующей перемене блюд он вновь приходит в хорошее настроение
и улыбается ей через стол...
- О чем ты думаешь? - вдруг спросил меня Максим.
Я вздрогнула - в эти несколько мгновений задумчивости я так
отождествила себя с Ребеккой, что забыла о самой себе.
- У тебя было очень странное выражение лица в течение некоторого
времени: сначала ты как будто прислушивалась к телефону, затем пожала
плечами, покачала головой и улыбнулась. Репетируешь свое появление на
маскараде?
- Нет, ничего подобного.
- Скажи мне, о чем ты думаешь?
- Нет, не скажу. Ты ведь не всегда делишься со мной своими мыслями.
- А разве ты когда-нибудь интересовалась ими?
- Да. Однажды в библиотеке.
- И что я ответил тебе?
- Что ты думаешь, в каком составе и как будет выступать команда
Сэррэя против Миддлсексе.
- О, какое ужасное разочарование для тебя. А что ты предполагала?
- Нечего совершенно иное.
- Ты неправа: если я сказал тебе, что думаю о Сэррэе и Миддлсексе,
значит, так оно и было. Мужчины ведь вообще гораздо проще, чем ты думаешь,
а вот что происходит в очаровательной женской головке, не угадает и самый
хитрый мужчина. В эти минуты, о которых я говорю, ты совсем не была похожа
на себя. У тебя было совершенно несвойственное тебе выражение лица.
- Какое именно?
- Не знаю, трудно объяснить. Ты выглядела значительно старше своих
лет, хитрой и недоброжелательной.
- Я этого вовсе не хотела.
- Охотно верю.
- Ты не хотел бы, чтобы я выглядела несколько старше?
- Нет.
- Почему?
- Потому что это будет тебе не к лицу.
- Но ведь я неизбежно постарею когда-нибудь. У меня будут седые
волосы и на лице появятся морщины и складки.
- Этого я не боюсь.
- Но тогда чего же ты боишься?
- Не хочу, чтобы ты выглядела так, как только что за столом. У тебя
была злая морщинка у губ, а глаза принадлежали женщине с большим опытом,
причем таким, какого иметь не следует.
- Что ты имеешь в виду, Максим? О каком опыте ты говоришь? Он
помолчал, пока Фритс подавал новую перемену блюд, а потом заговорил снова.
- Когда я увидел тебя впервые, меня поразило выражение твоего лица.
Оно и теперь не изменилось. Не могу точно сформулировать, но оно послужило
одной из причин, по которой я женился на тебе. Но в ту минуту, о которой
мы сейчас говорим, оно исчезло, и его место заняло что-то совсем другое.
- Что же? Объясни, Максим.
Он рассматривал меня минуту, а затем ласково и спокойно сказал:
- Послушай, дорогая, когда ты была ребенком, вероятно, случалось
иногда, что отец запрещал тебе читать какие-то определенные книги, прятал
их под замок или запирал на ключ.
- Да, это бывало.
- Так вот, дорогая, муж, в сущности, мало чем отличается от отца.
Есть такого рода опыт, которого тебе лучше не иметь... А теперь ешь фрукты
и перестань задавать мне вопросы, а не то я поставлю тебя в угол.
- Я предпочла бы, чтобы ты не обращался со мной так, как будто мне
шесть лет от роду.
- А как ты хочешь, чтобы я с тобой обращался? Так, как другие мужья
обращаются со своими женами? Бил бы тебя, ты это предлагаешь?
- Не говори глупостей: почему тебе нужно вечно поддразнивать меня?
- Я вовсе не шучу, я очень серьезен.
- Неправда, по твоим глазам вижу, что ты надо мной смеешься, как над
маленькой девочкой.
- Алиса в стране чудес! Это была великолепная мысль: скажи, ты уже
купила себе пояс и ленту для волос?
- Предупреждаю тебя: своим маскарадным костюмом я так удивлю тебя,
что ты не забудешь этого во всю жизнь.
- Не сомневаюсь. А теперь заканчивай трапезу и не разговаривай с
полным ртом. Я получил сегодня кучу писем, на которые должен немедленно
ответить.
Он приказал Фритсу подать ему кофе в библиотеку и ушел туда вместе со
своими письмами.
А я поднялась в галерею и стала рассматривать портреты. Миссис
Денверс была, конечно, права: портрет Каролины де Винтер, сестры
прапрадедушки Максима, работы известного художника, был великолепен.
Каролина позднее вышла замуж за выдающегося политического деятеля - вига,
и в течение многих лет принадлежала к самым прославленным красавицам
Лондона. Она была изображена совсем молодой и еще незамужней. Ее белое
платье с рукавами буфф было нетрудно скопировать. Единственное затруднение
мог бы представить парик. Во всяком случае, мои прямые волосы нельзя
завить и причесать так, как на портрете. Может быть, мастерская в Лондоне,
адрес которой мне дала миссис Дэнверс, сумеет избавить меня и от этого
затруднения?
Я написала письмо в Лондон, вложила скопированный рисунок и указала
свои точные размеры. Немедленно пришел любезный ответ: фирма сообщила, что
берет на себя изготовление платья, шляпы и парика.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
я ничего не говорила Максиму о приезде Фэвелла и хотела выразить мне свою
признательность?
- А мистер де Винтер не выбрал для вас костюма? - спросила она.
- Нет, я хочу сделать сюрприз ему и мистеру Кроули, и ничего им
рассказывать не стану до самого бала.
- Не смею давать советы, но учтите, что здесь, в нашей округе, не
найдется портных, способных сделать хороший костюм. Я знаю в Лондоне на
Бонд-стрит подходящую мастерскую, они могут справиться с любым заказом.
Это фирма Воуси.
- Я запомню это и благодарю вас, миссис Дэнверс.
- И не думайте, что я кому-нибудь расскажу о нашей беседе. Я буду
абсолютно нема, - добавила миссис Дэнверс.
И, действительно, я испытывала к ней благодарность. Вероятнее всего,
эти услугу оказал мне неприятный мистер Фэвелл, кузен Ребекки. Но почему
Максим относится к нему так плохо? Беатриса назвала его шалопаем, но явно
не хотела обсуждать эту тему. Возможно, он казался привлекательным
некоторым девушкам, типа продавщиц в кондитерских или программ кино. И,
наверное, он с удовольствием разглядывал их и вульгарно улыбался.
Удивительно, что у Ребекки мог быть такой кузен и что он чувствовал себя у
нас, как дома, а Джаспер явно узнал его. Возможно, он был "позором семьи",
и Ребекка по своей доброте иногда приглашала его, когда Максима не было
дома.
Сидя за обедом на своем обычном месте, напротив Максима, я вдруг
перенеслась мыслями в прошлое и отождествила себя с Ребеккой. Представила
себе, как раздался телефонный звонок, и Фритс доложил: "Мистер Фэвелл,
мадам, желает с вами поговорить".
Ребекка откладывает салфетку, встает, идет к телефону, а Максим
продолжает спокойно есть рыбу. Закончив разговор, она возвращается на свое
место и замечает мрачное настроение на его лице. Она заводит веселую
беседу, и к следующей перемене блюд он вновь приходит в хорошее настроение
и улыбается ей через стол...
- О чем ты думаешь? - вдруг спросил меня Максим.
Я вздрогнула - в эти несколько мгновений задумчивости я так
отождествила себя с Ребеккой, что забыла о самой себе.
- У тебя было очень странное выражение лица в течение некоторого
времени: сначала ты как будто прислушивалась к телефону, затем пожала
плечами, покачала головой и улыбнулась. Репетируешь свое появление на
маскараде?
- Нет, ничего подобного.
- Скажи мне, о чем ты думаешь?
- Нет, не скажу. Ты ведь не всегда делишься со мной своими мыслями.
- А разве ты когда-нибудь интересовалась ими?
- Да. Однажды в библиотеке.
- И что я ответил тебе?
- Что ты думаешь, в каком составе и как будет выступать команда
Сэррэя против Миддлсексе.
- О, какое ужасное разочарование для тебя. А что ты предполагала?
- Нечего совершенно иное.
- Ты неправа: если я сказал тебе, что думаю о Сэррэе и Миддлсексе,
значит, так оно и было. Мужчины ведь вообще гораздо проще, чем ты думаешь,
а вот что происходит в очаровательной женской головке, не угадает и самый
хитрый мужчина. В эти минуты, о которых я говорю, ты совсем не была похожа
на себя. У тебя было совершенно несвойственное тебе выражение лица.
- Какое именно?
- Не знаю, трудно объяснить. Ты выглядела значительно старше своих
лет, хитрой и недоброжелательной.
- Я этого вовсе не хотела.
- Охотно верю.
- Ты не хотел бы, чтобы я выглядела несколько старше?
- Нет.
- Почему?
- Потому что это будет тебе не к лицу.
- Но ведь я неизбежно постарею когда-нибудь. У меня будут седые
волосы и на лице появятся морщины и складки.
- Этого я не боюсь.
- Но тогда чего же ты боишься?
- Не хочу, чтобы ты выглядела так, как только что за столом. У тебя
была злая морщинка у губ, а глаза принадлежали женщине с большим опытом,
причем таким, какого иметь не следует.
- Что ты имеешь в виду, Максим? О каком опыте ты говоришь? Он
помолчал, пока Фритс подавал новую перемену блюд, а потом заговорил снова.
- Когда я увидел тебя впервые, меня поразило выражение твоего лица.
Оно и теперь не изменилось. Не могу точно сформулировать, но оно послужило
одной из причин, по которой я женился на тебе. Но в ту минуту, о которой
мы сейчас говорим, оно исчезло, и его место заняло что-то совсем другое.
- Что же? Объясни, Максим.
Он рассматривал меня минуту, а затем ласково и спокойно сказал:
- Послушай, дорогая, когда ты была ребенком, вероятно, случалось
иногда, что отец запрещал тебе читать какие-то определенные книги, прятал
их под замок или запирал на ключ.
- Да, это бывало.
- Так вот, дорогая, муж, в сущности, мало чем отличается от отца.
Есть такого рода опыт, которого тебе лучше не иметь... А теперь ешь фрукты
и перестань задавать мне вопросы, а не то я поставлю тебя в угол.
- Я предпочла бы, чтобы ты не обращался со мной так, как будто мне
шесть лет от роду.
- А как ты хочешь, чтобы я с тобой обращался? Так, как другие мужья
обращаются со своими женами? Бил бы тебя, ты это предлагаешь?
- Не говори глупостей: почему тебе нужно вечно поддразнивать меня?
- Я вовсе не шучу, я очень серьезен.
- Неправда, по твоим глазам вижу, что ты надо мной смеешься, как над
маленькой девочкой.
- Алиса в стране чудес! Это была великолепная мысль: скажи, ты уже
купила себе пояс и ленту для волос?
- Предупреждаю тебя: своим маскарадным костюмом я так удивлю тебя,
что ты не забудешь этого во всю жизнь.
- Не сомневаюсь. А теперь заканчивай трапезу и не разговаривай с
полным ртом. Я получил сегодня кучу писем, на которые должен немедленно
ответить.
Он приказал Фритсу подать ему кофе в библиотеку и ушел туда вместе со
своими письмами.
А я поднялась в галерею и стала рассматривать портреты. Миссис
Денверс была, конечно, права: портрет Каролины де Винтер, сестры
прапрадедушки Максима, работы известного художника, был великолепен.
Каролина позднее вышла замуж за выдающегося политического деятеля - вига,
и в течение многих лет принадлежала к самым прославленным красавицам
Лондона. Она была изображена совсем молодой и еще незамужней. Ее белое
платье с рукавами буфф было нетрудно скопировать. Единственное затруднение
мог бы представить парик. Во всяком случае, мои прямые волосы нельзя
завить и причесать так, как на портрете. Может быть, мастерская в Лондоне,
адрес которой мне дала миссис Дэнверс, сумеет избавить меня и от этого
затруднения?
Я написала письмо в Лондон, вложила скопированный рисунок и указала
свои точные размеры. Немедленно пришел любезный ответ: фирма сообщила, что
берет на себя изготовление платья, шляпы и парика.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63