Такое будет случаться постоянно, и вам ничего не
останется, как стать такой же, как мадам Блэз. Кто надоумил вас наняться
компаньонкой? Думали ли вы когда-нибудь о своем будущем? Вы можете
надоесть миссис ван Хоппер, и что тогда?
Он допрашивал меня, будто знал много лет и имел право давать советы.
- Ну что ж, найдутся и другие старухи вроде миссис ван Хопер, -
ответила я. - Ведь я же молода и здорова.
И тут я вспомнила длинные столбцы газетных объявлений: предложение
всегда превышало спрос.
- Сколько вам лет? - спросил он и, когда я ответила, рассмеялся и
встал со стула. - Я знаю этот возраст. В эти годы страх перед будущим
отсутствует, а упрямство особенно сильно... Жаль, жаль, что мы не можем
обменяться с вами годами... Ну, ладно. Поднимитесь наверх, наденьте шляпу,
а я пока подам автомобиль к подъезду.
Он наблюдал за мной, пока я не вошла в лифт. Я думала о том, что
плохо поняла его вчера, сочтя жестоким и насмешливым после более чем
холодной беседы с миссис ван Хоппер. Теперь я чувствовала в нем друга,
близкого мне уже много лет, брата, которого у меня никогда не было.
Я села в автомобиль рядом с ним, и началась наша прогулка по
Монте-Карло. Оказалось, что я его до сих пор не видела, а если и видела,
то не замечала.
Я была в том же нескладном фланелевом костюме, юбка которого была
светлее жакета от длительной носки. На голове была уродливая шляпка с
резинкой, а на ногах - туфли на низком каблуке. И все-таки я чувствовала
себя совсем по-другому, более взрослой и уверенной. С моря дул легкий
веселый ветерок, мы болтали и весело смеялись.
Рисовать на таком ветру оказалось невозможным, и я только показала
ему прелестный уголок, запланированный для моего альбома. А затем мы
поехали дальше. С миссис ван Хоппер мы иногда катались в старом
"даймлере", который она нанимала на весь сезон, и тогда мне приходилось
сидеть спиной к движению и всячески вертеть шеей, чтобы полюбоваться
видами. У автомобиля, в котором я сидела сейчас, были крылья Меркурия, мы
поднимались все выше и выше, и когда он, наконец, остановил машину, мы
вышли и оказались на самом краю обрыва глубиной не менее шестисот метров.
Ветра не было, но стало холоднее.
- Вам знакомо это место? - спросила я. - Вы бывали здесь раньше? - В
моем вопросе, видимо, слышался испуг. Он взглянул на меня. Очевидно, он
забыл обо мне, углубившись в свои воспоминания. Он стал похож на лунатика,
и у меня даже мелькнула мысль: может быть, он ненормален или просто болен?
- Уже поздновато. Не вернуться ли нам домой? - сказала я ласковым
голосом, который не обманул бы и ребенка.
Он моментально пришел в себя и начал извиняться.
- С моей стороны просто непростительно, что я затащил вас сюда.
Садитесь в автомобиль и не волнуйтесь. Спуск гораздо проще, чем это
кажется, глядя от сюда.
- Значит, вы все-таки были здесь раньше?
- Да. Много лет назад. Хотелось посмотреть, что тут изменилось.
- Ну и есть перемены?
- Нет. Никаких.
Зачем ему понадобилось углубляться в воспоминания, да еще при
постороннем человеке. Мне вовсе не хотелось знать, какая пропасть лежит у
него между прошлым и настоящим, и я пожалела, что приехала с ним сюда. Мы
спускались вниз молча.
В машине он заговорил о Мандерли. Не рассказывал о своей жизни там, а
описывал красоту поместья, заросли кустарников, лужайки и цветники,
восходы и заходы солнца.
- Дикие цветы росли только в саду, а для дома приносили из оранжерей.
Восемь месяцев в году в комнатах Мандерли стояли вазы с живыми розами...
Он говорил и говорил, а мы спускались ниже и ниже, пока не очутились
на шоссе в потоке автомобилей. У подъезда отеля я сунула руку в карманчик
на дверце кабины, куда положила свои перчатки, и пальцы мои наткнулись там
на тоненькую книжку. Очевидно, это были стихи.
- Если хотите, можете взять эту книжку и почитать. - Голос его снова
был холоден и ровен, как обычно, когда он не говорил о Мандерли. - Ну,
выходите. Я должен поставить машину в гараж... За обедом я вас не увижу,
так как приглашен в другое место... Приношу вам благодарность за
совместное проведенный день.
Я поднялась по ступеням. Скучный будет день, думала я, без него... И
оставшиеся часы до ночи я проведу в печальном одиночестве.
Чтобы избежать расспросов миссис ван Хоппер и сиделки, я пошла в
ресторан, села в самый дальний уголок и заказала чай. Официант, увидев
меня одну, решил, что ему незачем торопиться и пропал. В тоске я открыла
книжечку стихов, и мне бросились в глаза строки: "Feci, guod potui,
faciant meliora potentes". <сделал, что мог, и пусть, кто может, сделает
лучше (лат.)>
Я вспомнила его рассказ о Мандерли. Если он действительно так любит
Мандерли, зачем же он бросил его ради Монте-Карло? Вчера он сказал миссис
ван Хоппер, что покинул поместье второпях.
Я снова открыла книжку и увидела дарственную надпись: "Максу от
Ребекки. 17 мая". Почерк был своеобразный, какой-то скользящий.
Я захлопнула книжку, взяла иллюстрированный журнал и наткнулась на
описание старинного поместья в Блуа, его замка, старинной башни и
роскошного парка, но я не восприняла ни текста, ни иллюстраций. Передо
мной маячило лицо миссис ван Хоппер: вилка с равиоли застыла в воздухе и
она заговорила вполголоса:
- Это была ужасная трагедия, газеты долго описывали то, что там
случилось. Говорят, что сам он ничего не рассказывает об этом. Знаете ли,
она утонула в заливчике возле самого Мандерли...
5
Как хорошо, что первая любовь не может повториться. В двадцать один
год мы не очень-то смелы, и я испытывала страхи, меня непрестанно
лихорадило. Я всех и всего боялась, особенно - если все станет известным
миссис ван Хоппер.
- Что вы делали сегодня днем? - спрашивала она, обложившись в кровати
подушками. Ее все раздражало, как и каждого, кто, не будучи по-настоящему
болен, слишком долго лежит в постели.
- Играла в теннис с тренером... - и тут же подумала, что случится,
если тренер навестит ее и скажет, что уже много дней не видел меня на
корте.
- Конечно, пока я хвораю, у вас нет никакого дела, и я просто не
знаю, чем вы занимаетесь все это время. А когда я посылаю вас за
покупками, вы, вернувшись, объясняете, что забыли купить для меня таксоль.
Надеюсь, что вы, по крайней мере, научитесь играть в теннис. Такой слабый
игрок, как вы, не годится ни в какую компанию. Вы же все время мажете.
Да, на этот раз она удивительно точно охарактеризовала меня. Уже
больше двух недель я не была на корте, но все эти дни регулярно завтракала
с мистером де Винтером, а потом каталась в его автомобиле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
останется, как стать такой же, как мадам Блэз. Кто надоумил вас наняться
компаньонкой? Думали ли вы когда-нибудь о своем будущем? Вы можете
надоесть миссис ван Хоппер, и что тогда?
Он допрашивал меня, будто знал много лет и имел право давать советы.
- Ну что ж, найдутся и другие старухи вроде миссис ван Хопер, -
ответила я. - Ведь я же молода и здорова.
И тут я вспомнила длинные столбцы газетных объявлений: предложение
всегда превышало спрос.
- Сколько вам лет? - спросил он и, когда я ответила, рассмеялся и
встал со стула. - Я знаю этот возраст. В эти годы страх перед будущим
отсутствует, а упрямство особенно сильно... Жаль, жаль, что мы не можем
обменяться с вами годами... Ну, ладно. Поднимитесь наверх, наденьте шляпу,
а я пока подам автомобиль к подъезду.
Он наблюдал за мной, пока я не вошла в лифт. Я думала о том, что
плохо поняла его вчера, сочтя жестоким и насмешливым после более чем
холодной беседы с миссис ван Хоппер. Теперь я чувствовала в нем друга,
близкого мне уже много лет, брата, которого у меня никогда не было.
Я села в автомобиль рядом с ним, и началась наша прогулка по
Монте-Карло. Оказалось, что я его до сих пор не видела, а если и видела,
то не замечала.
Я была в том же нескладном фланелевом костюме, юбка которого была
светлее жакета от длительной носки. На голове была уродливая шляпка с
резинкой, а на ногах - туфли на низком каблуке. И все-таки я чувствовала
себя совсем по-другому, более взрослой и уверенной. С моря дул легкий
веселый ветерок, мы болтали и весело смеялись.
Рисовать на таком ветру оказалось невозможным, и я только показала
ему прелестный уголок, запланированный для моего альбома. А затем мы
поехали дальше. С миссис ван Хоппер мы иногда катались в старом
"даймлере", который она нанимала на весь сезон, и тогда мне приходилось
сидеть спиной к движению и всячески вертеть шеей, чтобы полюбоваться
видами. У автомобиля, в котором я сидела сейчас, были крылья Меркурия, мы
поднимались все выше и выше, и когда он, наконец, остановил машину, мы
вышли и оказались на самом краю обрыва глубиной не менее шестисот метров.
Ветра не было, но стало холоднее.
- Вам знакомо это место? - спросила я. - Вы бывали здесь раньше? - В
моем вопросе, видимо, слышался испуг. Он взглянул на меня. Очевидно, он
забыл обо мне, углубившись в свои воспоминания. Он стал похож на лунатика,
и у меня даже мелькнула мысль: может быть, он ненормален или просто болен?
- Уже поздновато. Не вернуться ли нам домой? - сказала я ласковым
голосом, который не обманул бы и ребенка.
Он моментально пришел в себя и начал извиняться.
- С моей стороны просто непростительно, что я затащил вас сюда.
Садитесь в автомобиль и не волнуйтесь. Спуск гораздо проще, чем это
кажется, глядя от сюда.
- Значит, вы все-таки были здесь раньше?
- Да. Много лет назад. Хотелось посмотреть, что тут изменилось.
- Ну и есть перемены?
- Нет. Никаких.
Зачем ему понадобилось углубляться в воспоминания, да еще при
постороннем человеке. Мне вовсе не хотелось знать, какая пропасть лежит у
него между прошлым и настоящим, и я пожалела, что приехала с ним сюда. Мы
спускались вниз молча.
В машине он заговорил о Мандерли. Не рассказывал о своей жизни там, а
описывал красоту поместья, заросли кустарников, лужайки и цветники,
восходы и заходы солнца.
- Дикие цветы росли только в саду, а для дома приносили из оранжерей.
Восемь месяцев в году в комнатах Мандерли стояли вазы с живыми розами...
Он говорил и говорил, а мы спускались ниже и ниже, пока не очутились
на шоссе в потоке автомобилей. У подъезда отеля я сунула руку в карманчик
на дверце кабины, куда положила свои перчатки, и пальцы мои наткнулись там
на тоненькую книжку. Очевидно, это были стихи.
- Если хотите, можете взять эту книжку и почитать. - Голос его снова
был холоден и ровен, как обычно, когда он не говорил о Мандерли. - Ну,
выходите. Я должен поставить машину в гараж... За обедом я вас не увижу,
так как приглашен в другое место... Приношу вам благодарность за
совместное проведенный день.
Я поднялась по ступеням. Скучный будет день, думала я, без него... И
оставшиеся часы до ночи я проведу в печальном одиночестве.
Чтобы избежать расспросов миссис ван Хоппер и сиделки, я пошла в
ресторан, села в самый дальний уголок и заказала чай. Официант, увидев
меня одну, решил, что ему незачем торопиться и пропал. В тоске я открыла
книжечку стихов, и мне бросились в глаза строки: "Feci, guod potui,
faciant meliora potentes". <сделал, что мог, и пусть, кто может, сделает
лучше (лат.)>
Я вспомнила его рассказ о Мандерли. Если он действительно так любит
Мандерли, зачем же он бросил его ради Монте-Карло? Вчера он сказал миссис
ван Хоппер, что покинул поместье второпях.
Я снова открыла книжку и увидела дарственную надпись: "Максу от
Ребекки. 17 мая". Почерк был своеобразный, какой-то скользящий.
Я захлопнула книжку, взяла иллюстрированный журнал и наткнулась на
описание старинного поместья в Блуа, его замка, старинной башни и
роскошного парка, но я не восприняла ни текста, ни иллюстраций. Передо
мной маячило лицо миссис ван Хоппер: вилка с равиоли застыла в воздухе и
она заговорила вполголоса:
- Это была ужасная трагедия, газеты долго описывали то, что там
случилось. Говорят, что сам он ничего не рассказывает об этом. Знаете ли,
она утонула в заливчике возле самого Мандерли...
5
Как хорошо, что первая любовь не может повториться. В двадцать один
год мы не очень-то смелы, и я испытывала страхи, меня непрестанно
лихорадило. Я всех и всего боялась, особенно - если все станет известным
миссис ван Хоппер.
- Что вы делали сегодня днем? - спрашивала она, обложившись в кровати
подушками. Ее все раздражало, как и каждого, кто, не будучи по-настоящему
болен, слишком долго лежит в постели.
- Играла в теннис с тренером... - и тут же подумала, что случится,
если тренер навестит ее и скажет, что уже много дней не видел меня на
корте.
- Конечно, пока я хвораю, у вас нет никакого дела, и я просто не
знаю, чем вы занимаетесь все это время. А когда я посылаю вас за
покупками, вы, вернувшись, объясняете, что забыли купить для меня таксоль.
Надеюсь, что вы, по крайней мере, научитесь играть в теннис. Такой слабый
игрок, как вы, не годится ни в какую компанию. Вы же все время мажете.
Да, на этот раз она удивительно точно охарактеризовала меня. Уже
больше двух недель я не была на корте, но все эти дни регулярно завтракала
с мистером де Винтером, а потом каталась в его автомобиле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63