Самое смешное, что это все меня совершенно не расстраивало. Иэн мне тоже искренне нравился. Он чем-то напоминал мне Элен. Она вот так же умела приковывать к себе всеобщее внимание, и люди мгновенно становились ее друзьями.
27
Без десяти одиннадцать большинство присутствующих – а именно новые друзья Гершвина, – словно повинуясь какому-то инстинкту, начали натягивать свои пальто и куртки и собираться домой. Ну ладно, – пробормотал Гершвин, который к этому времени уже нетвердо стоял на ногах. – Кто хочет пойти в ночной клуб?
Ужас отразился на их лицах – типичный для большинства семейных пар под тридцать или немного за тридцать, которым предлагают ночное развлечение посреди недели. Я знал, что они тут же подумали о том, во сколько им завтра вставать на работу. Я знал, что они представили себе, как приходят на работу не выспавшиеся, а потом весь день чувствуют усталость и потом еще более усталыми приходят домой. Им стало плохо уже от одной этой мысли. Я знал все это, потому что сам испытывал что-то подобное время от времени, когда Элен и ее друзья предлагали мне такое истязание посреди недели.
– Я – за, – произнес я, зная, что смогу завтра спать сколько угодно. – С удовольствием.
– Хорошо, – сказал Гершвин. – Кто еще?
Оправдания были такими:
– Мы бы с удовольствием, – сказала Дэвайна (которая Дэвайна и Том), – но у нас обоих завтра больше работы, чем обычно.
– Сегодня не могу, дружище, – сказал Дом (который Дом и Полли). – У меня утром встреча с боссом, а Полли нужно быть в Чешире в пол-одиннадцатого.
– Мы не можем при всем желании, – сказала Кристина (которая Кристина и Джоэл). – Моя сестра сидит с ребенком только до половины двенадцатого.
– Ничего не получится, именинник, – сказал Нил (который Нил и Сара). – У меня завтра дежурство в больнице, а Сара всегда злая, если не выспится.
– Я тоже не могу, – сказал Иэн (который Иэн и Джинни). – Я не успеваю уложиться в срок с диссертацией.
Последний отказ привел меня в ужас.
– Давай, Иэн, дружище, – сказал я с чрезмерным энтузиазмом. – Ты не имеешь права уходить – ты мой новый лучший друг.
– Спасибо за откровенность, – сказал, смеясь, Иэн. – Но я на самом деле не могу.
Гершвин с надеждой посмотрел на Зою:
– А ты, дорогая?
– Я, наверное, буду потом жалеть, – сказала она, вздыхая. – Но раз Шарлотта сегодня ночует у бабушки, то я снова имею право быть молодой. Я с вами.
– Точно? – спросил Гершвин. – Я вижу, как ты устала.
Зоя наклонилась к Гершвину, их лбы соприкоснулись, и она поцеловала его.
– Точно, – сказала она. – Но я так устала, что, наверное, усну, как только мы туда попадем.
Гершвин страстно поцеловал ее.
– Хорошо, это уже двое. – Он повернулся к Джинни: – А ты, Джин? Не считая Мэтта, ты здесь мой самый старый друг. Мы не виделись столько лет. Ты не можешь просто так взять и уйти.
– Я не могу поздно лечь, если у меня завтра занятия, – сказала Джинни – видно было, что ей самой стыдно это говорить. – Ученики догадаются, что я не спала всю ночь, если я приду на урок с мутными глазами.
Я засмеялся и поглядел на нее. Наши взгляды встретились на секунду, и в это мгновение я понял, что она вот-вот передумает.
– Ну пожалуйста, – стал умолять Гершвин.
Она обменялась взглядами с Иэном, который улыбнулся и подбадривающе кивнул, словно говоря: «Иди развлекись».
– Мне придется весь день ходить в черных очках! – радостно сказала Джинни.
28
Попрощавшись с друзьями Гершвина и Иэном, мы стояли у входа в бар на жутком холоде, наблюдали за облаками пара от нашего дыхания и не знали, что делать дальше.
– Может, сначала найти такси, чтобы ехать в город? – предложила Джинни.
– Давайте сначала разработаем план, – предложил я. – Куда имеет смысл идти в… – я посмотрел на часы – …десять минут двенадцатого ночи в среду?
– Можем поехать в «Доум», – сказала Зоя. – Вроде бы у них по средам вечеринки для молодежи.
– Нет, туда нельзя, – в ужасе сказала Джинни. – Я точно знаю, что туда ходят мои ученики.
– Тогда куда? – спросил я Гершвина.
– Не знаю, дружище. Я несколько лет не был в клубах.
Последовала долгая пауза, во время которой мы все еще больше замерзли, и – если и остальные думали так же, как и я, – подумали о том, что лучше нам разъехаться по домам.
– Забудьте про клуб, – сказала Джинни. – Давайте заедем в магазин, купим пива, поедем ко мне и просидим до утра.
Это предложение было в стиле нашей юности. Тогда, давным-давно, не ложиться всю ночь считалось чем-то взрослым, и мы всегда старались это делать. Но сколько ни пытались, мы оказывались новичками среди любителей ночных развлечений и засыпали гораздо раньше рассвета. С тех пор, конечно, я сполна выполнил план по ночным похождениям, но последний раз это было давно. Очень давно.
Гершвин и Зоя посмотрели на меня. Я посмотрел на Гершвина. Джинни посмотрела на всех нас, и мы одновременно произнесли: «Давайте!»
Путь к дому Джинни вызвал у меня кучу воспоминаний из тех времен, когда я по ночам провожал ее домой. Почти все приметы, которые я отмечал на обратном пути, сохранились: почтовый ящик на углу Этель-стрит, закусочная на Подмор-роуд и переход на Хай-стрит. Не было только огромного ветхого дома на Валентин-роуд, который снесли, и построили на его месте два новых офисных здания.
Добравшись до места, мы почувствовали себя такими голодными, что бросились обыскивать кухню Джинни и обнаружили там большую пачку чипсов тортилла и банку соуса сальса. С помощью микроволновки и тертого сыра чеддер мы устроили настоящий пир. Когда все насытились, Джинни включила музыку («Лучшие песни» группы «Уэм!»), и мы начали рассказывать друг другу истории о том, что произошло с нами с тех пор, как мы виделись в последний раз, избегая фраз вроде «А помнишь, когда…» или «А где сейчас…», чтобы Зоя не чувствовала себя неуютно. Встречаясь с Элен, я столько раз участвовал в разговорах с ее школьными и университетскими друзьями на тему «а где теперь…», что мне совершенно не хотелось доставать подобными беседами кого-то другого.
Когда я вернулся с очередного набега на кухню с пачкой печенья, коробкой сырных крекеров и пакетом замороженных вишен, Гершвин, подпевая словам песни «Клуб тропикана», попросил меня не шуметь, потому что Зоя, как она сама предсказала, уснула в кресле.
– Моя жена такая слабенькая, – сказал он, смеясь.
– Ей там удобно? – спросила Джинни. – Можешь перенести ее на мою кровать. Если я и смогу выдержать всю ночь, то у меня точно уже не хватит сил подняться наверх. – Она посмотрела на меня и шутливо пнула ногой.
– Для тебя тоже есть комната наверху, если ты не продержишься всю ночь.
– Я буду стойко сидеть до самого конца, – сказал я.
– Это точно нормально, если Зоя поспит наверху? – спросил Гершвин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65
27
Без десяти одиннадцать большинство присутствующих – а именно новые друзья Гершвина, – словно повинуясь какому-то инстинкту, начали натягивать свои пальто и куртки и собираться домой. Ну ладно, – пробормотал Гершвин, который к этому времени уже нетвердо стоял на ногах. – Кто хочет пойти в ночной клуб?
Ужас отразился на их лицах – типичный для большинства семейных пар под тридцать или немного за тридцать, которым предлагают ночное развлечение посреди недели. Я знал, что они тут же подумали о том, во сколько им завтра вставать на работу. Я знал, что они представили себе, как приходят на работу не выспавшиеся, а потом весь день чувствуют усталость и потом еще более усталыми приходят домой. Им стало плохо уже от одной этой мысли. Я знал все это, потому что сам испытывал что-то подобное время от времени, когда Элен и ее друзья предлагали мне такое истязание посреди недели.
– Я – за, – произнес я, зная, что смогу завтра спать сколько угодно. – С удовольствием.
– Хорошо, – сказал Гершвин. – Кто еще?
Оправдания были такими:
– Мы бы с удовольствием, – сказала Дэвайна (которая Дэвайна и Том), – но у нас обоих завтра больше работы, чем обычно.
– Сегодня не могу, дружище, – сказал Дом (который Дом и Полли). – У меня утром встреча с боссом, а Полли нужно быть в Чешире в пол-одиннадцатого.
– Мы не можем при всем желании, – сказала Кристина (которая Кристина и Джоэл). – Моя сестра сидит с ребенком только до половины двенадцатого.
– Ничего не получится, именинник, – сказал Нил (который Нил и Сара). – У меня завтра дежурство в больнице, а Сара всегда злая, если не выспится.
– Я тоже не могу, – сказал Иэн (который Иэн и Джинни). – Я не успеваю уложиться в срок с диссертацией.
Последний отказ привел меня в ужас.
– Давай, Иэн, дружище, – сказал я с чрезмерным энтузиазмом. – Ты не имеешь права уходить – ты мой новый лучший друг.
– Спасибо за откровенность, – сказал, смеясь, Иэн. – Но я на самом деле не могу.
Гершвин с надеждой посмотрел на Зою:
– А ты, дорогая?
– Я, наверное, буду потом жалеть, – сказала она, вздыхая. – Но раз Шарлотта сегодня ночует у бабушки, то я снова имею право быть молодой. Я с вами.
– Точно? – спросил Гершвин. – Я вижу, как ты устала.
Зоя наклонилась к Гершвину, их лбы соприкоснулись, и она поцеловала его.
– Точно, – сказала она. – Но я так устала, что, наверное, усну, как только мы туда попадем.
Гершвин страстно поцеловал ее.
– Хорошо, это уже двое. – Он повернулся к Джинни: – А ты, Джин? Не считая Мэтта, ты здесь мой самый старый друг. Мы не виделись столько лет. Ты не можешь просто так взять и уйти.
– Я не могу поздно лечь, если у меня завтра занятия, – сказала Джинни – видно было, что ей самой стыдно это говорить. – Ученики догадаются, что я не спала всю ночь, если я приду на урок с мутными глазами.
Я засмеялся и поглядел на нее. Наши взгляды встретились на секунду, и в это мгновение я понял, что она вот-вот передумает.
– Ну пожалуйста, – стал умолять Гершвин.
Она обменялась взглядами с Иэном, который улыбнулся и подбадривающе кивнул, словно говоря: «Иди развлекись».
– Мне придется весь день ходить в черных очках! – радостно сказала Джинни.
28
Попрощавшись с друзьями Гершвина и Иэном, мы стояли у входа в бар на жутком холоде, наблюдали за облаками пара от нашего дыхания и не знали, что делать дальше.
– Может, сначала найти такси, чтобы ехать в город? – предложила Джинни.
– Давайте сначала разработаем план, – предложил я. – Куда имеет смысл идти в… – я посмотрел на часы – …десять минут двенадцатого ночи в среду?
– Можем поехать в «Доум», – сказала Зоя. – Вроде бы у них по средам вечеринки для молодежи.
– Нет, туда нельзя, – в ужасе сказала Джинни. – Я точно знаю, что туда ходят мои ученики.
– Тогда куда? – спросил я Гершвина.
– Не знаю, дружище. Я несколько лет не был в клубах.
Последовала долгая пауза, во время которой мы все еще больше замерзли, и – если и остальные думали так же, как и я, – подумали о том, что лучше нам разъехаться по домам.
– Забудьте про клуб, – сказала Джинни. – Давайте заедем в магазин, купим пива, поедем ко мне и просидим до утра.
Это предложение было в стиле нашей юности. Тогда, давным-давно, не ложиться всю ночь считалось чем-то взрослым, и мы всегда старались это делать. Но сколько ни пытались, мы оказывались новичками среди любителей ночных развлечений и засыпали гораздо раньше рассвета. С тех пор, конечно, я сполна выполнил план по ночным похождениям, но последний раз это было давно. Очень давно.
Гершвин и Зоя посмотрели на меня. Я посмотрел на Гершвина. Джинни посмотрела на всех нас, и мы одновременно произнесли: «Давайте!»
Путь к дому Джинни вызвал у меня кучу воспоминаний из тех времен, когда я по ночам провожал ее домой. Почти все приметы, которые я отмечал на обратном пути, сохранились: почтовый ящик на углу Этель-стрит, закусочная на Подмор-роуд и переход на Хай-стрит. Не было только огромного ветхого дома на Валентин-роуд, который снесли, и построили на его месте два новых офисных здания.
Добравшись до места, мы почувствовали себя такими голодными, что бросились обыскивать кухню Джинни и обнаружили там большую пачку чипсов тортилла и банку соуса сальса. С помощью микроволновки и тертого сыра чеддер мы устроили настоящий пир. Когда все насытились, Джинни включила музыку («Лучшие песни» группы «Уэм!»), и мы начали рассказывать друг другу истории о том, что произошло с нами с тех пор, как мы виделись в последний раз, избегая фраз вроде «А помнишь, когда…» или «А где сейчас…», чтобы Зоя не чувствовала себя неуютно. Встречаясь с Элен, я столько раз участвовал в разговорах с ее школьными и университетскими друзьями на тему «а где теперь…», что мне совершенно не хотелось доставать подобными беседами кого-то другого.
Когда я вернулся с очередного набега на кухню с пачкой печенья, коробкой сырных крекеров и пакетом замороженных вишен, Гершвин, подпевая словам песни «Клуб тропикана», попросил меня не шуметь, потому что Зоя, как она сама предсказала, уснула в кресле.
– Моя жена такая слабенькая, – сказал он, смеясь.
– Ей там удобно? – спросила Джинни. – Можешь перенести ее на мою кровать. Если я и смогу выдержать всю ночь, то у меня точно уже не хватит сил подняться наверх. – Она посмотрела на меня и шутливо пнула ногой.
– Для тебя тоже есть комната наверху, если ты не продержишься всю ночь.
– Я буду стойко сидеть до самого конца, – сказал я.
– Это точно нормально, если Зоя поспит наверху? – спросил Гершвин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65