Мне надо поторопиться.
– Да, конечно, – сказал Иэн. – Рад был тебя увидеть, Мэтт.
– Да, а я тебя. – Я остановился и посмотрел на Сюзанну. – И приятно было познакомиться с вами. – Я улыбнулся. – Увидимся.
– И не забудьте позвонить нам, – сказала Сюзанна.
– Конечно, – ответил я, радуясь тому, что это сумасшествие наконец закончилось. – Я скажу Джинни, чтобы она вам позвонила. – Потом я сделал руками этот дурацкий жест, который означает «Да, я позвоню обязательно, это не пустое обещание», и отошел.
68
Когда я отвез Шарлотту домой и вернулся к Джинни, была половина шестого. Входя в дверь, я окликнул Джинни: я уже принял решение все ей рассказать. Хорошо зная ее, я понимал, что для нее это будет шоком, и она наверняка захочет расстрелять гонца, принесшего такую новость, а потом осыпать его труп проклятиями. Но у меня не было другого выхода. Я не представлял себе, как могу все это утаить, по опыту зная, что нет ничего разрушительнее, чем двойной шок от того, что это случилось и что все друзья узнали об этом раньше тебя. Мне сейчас очень не хватало Элен, которая хорошо умела справляться с сильными эмоциями, и я боялся, что обязательно скажу что-то не то и это только расстроит Джинни еще больше. Я понятия не имел, как я ей все расскажу. Каким здесь должен быть этикет? Я что, должен сначала спросить, как ее дела, а потом сразу же вставить: «Да, кстати, у твоего парня есть жена и ребенок»? Или нужно, как в мыльной опере, принести ей выпить, потом усадить ее в кресло и только потом перейти к самому главному? Кроме того, конечно, можно было использовать метод «двух новостей, хорошей и плохой»: «Сначала хорошая: у тебя ведь скоро зарплата, да? А теперь плохая: тот, с кем ты встречаешься, врун и кусок дерьма».
Но все было не так просто.
Явных признаков присутствия Джинни я не обнаружил, но из ее спальни доносилась музыка, а в ванной слышался звук душа. Она слушала третью симфонию Малера, которую включила на полную громкость. Это в сочетании с тем, что Джинни принимала ванну так рано, могло означать только одно: она пытается сгладить последствия исключительно плохого дня на работе.
– Эй! – крикнул я, пытаясь перекричать музыку. – Джинни!
– Я в ванне, – донесся из ванной ее приглушенный голос. – Оставь меня в покое, пока я не приму человеческий вид!
– Я только хотел… – Я задумался, что сказать дальше. – Я просто хотел убедиться, что с тобой все в порядке.
– Я в порядке, – прокричала в ответ Джинни. – Просто у меня был длинный, ужасный, изнурительный день.
Я оставил ее в покое и пошел в кухню выложить покупки. Проходя через гостиную во второй раз, я решил проверить автоответчик на случай, если Иэн звонил. Конечно же, на автоответчике было сообщение от взволнованного Иэна, который просил Джинни срочно перезвонить ему на мобильный. Очевидно, он хотел рассказать ей свою версию до того, как я расскажу свою. Я стер сообщение, разложил покупки, приготовил две чашки чая и поднялся наверх. Джинни уже вышла из ванной и сушила волосы у себя в спальне.
Я постучал в дверь:
– Ты уже приняла человеческий вид?
– Да, насколько это возможно.
Я плечом открыл дверь. Джинни сидела на краю кровати в халате, держа в руке фен.
– Чем могу вам служить, мистер Бэкфорд?
– Чашка чая для вас, миледи. Без сахара, без молока, не слишком крепкий, не слишком слабый.
– Такой, как я люблю, – сказала она, потом удивленно посмотрела на меня. – Для чего это?
– Так просто. Просто чашка чая. – Я сделал паузу. – Может быть, для того, что у меня такая хорошая хозяйка.
Джинни сузила глаза.
– Ты хочешь одолжить денег, да?
– Нет, – ответил я. – Хотя если ты раздаешь их направо и налево, то я тоже возьму немного. Нет, я просто подумал, что это довольно приятно, когда кто-то приносит тебе чашку чая. Если хочешь, могу ничего подобного не делать, а оставаться занудой вроде тебя.
Джинни захохотала.
– Нет, мне нравится такой заботливый Мэтт. Это надолго?
– Не знаю. А в чем измеряется заботливость? – Я глотнул чаю.
– Не знаю, как это Элен могла тебя отпустить, ну, ты понимаешь.
Я улыбнулся.
– Телефон не звонил, пока ты была в ванной?
– Нет, – сказала Джинни, вытирая руки полотенцем. Она остановилась и задумалась. – Вообще-то вспоминаю, что звонил. Да, точно звонил. Но я была такая усталая, что не могла подойти и ответить. Что-то важное?
– Нет, – солгал я. Мне хотелось узнать, успела ли она поговорить с Иэном. – Это было сообщение для меня. От родителей. Просто хотел знать, во сколько они звонили. А больше никто не звонил?
– Насколько я знаю, нет. Ладно, хватит про телефонные звонки. Спроси у меня, как прошел мой день.
– Как он прошел?
– Хуже не бывает. Все, что могло получиться плохо, получилось плохо. – Она тяжело вздохнула. – Я думаю о том, чтобы куда-нибудь сбежать от всего этого.
– Куда?
– Куда-нибудь, где жизнь легче.
– И где есть пляж. Да?
– Точно. Где-нибудь на Карибских островах. Я бы сидела целый день на пляже и учила рисованию местных ребятишек.
– И ты могла бы делать композиции из раковин и водорослей, – предложил я.
– Великолепно! – Она улыбнулась. – Мне нравится эта идея. Ну как, едешь со мной?
– На Карибские острова? Зачем?
Джинни захохотала:
– Даже в раю нужны друзья.
– Значит ли это, что мы должны взять с собой и Гершвина?
– Было бы просто некрасиво не взять его.
Мы снова посмеялись, после чего последовала пауза, и я понял, что должен сейчас ей все рассказать. Но я не рассказал. Вернее, я не мог.
– Что будешь делать вечером? – спросил я.
– Иэн, как всегда, занят. А ты?
– Не знаю.
Она посмотрела на меня задумчиво.
– Ты снова грустишь из-за того, что хочешь назад в Америку, так ведь? По тебе заметно.
Я сделал гримасу, показывая, что, как это ни грустно, но она права.
– Ты голодна? – спросил я.
– Ты хочешь сказать, что приготовишь ужин?
– Может быть. Чего бы ты хотела?
– Что-нибудь привычное и приятное.
– Привычное и приятное? – повторил я.
Джинни удивленно посмотрела на меня.
– В этом нет ничего странного, Мэтт, правда. Я бы сейчас хотела чего-нибудь из картошки – например, замороженные вафли или оладьи, а еще бобов и яичницу. И на все это вылить побольше кетчупа.
– И все?
– И чтобы кто-нибудь посидел со мной у телевизора до конца вечера, чтобы я не чувствовала себя одинокой неудачницей.
– Хорошо, – сказал я, испытывая облегчение. – Я приготовлю тебе оладьи, и бобы, и яичницу.
– А как насчет кого-нибудь, с кем посмотреть телевизор?
– Я подойду?
– Конечно.
– А мы поиграем в «Скорую помощь»?
– Конечно.
69
Была уже половина двенадцатого ночи. Мы с Джинни съели наш плотный ужин. Мы посмотрели кучу всякой ерунды по телевизору. Мы поиграли в «Скорую помощь». Но я все еще не мог решиться сказать ей про Иэна. И только когда Джинни, зевнув, сказала «Ну, я ложусь», я решился наконец все ей рассказать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65
– Да, конечно, – сказал Иэн. – Рад был тебя увидеть, Мэтт.
– Да, а я тебя. – Я остановился и посмотрел на Сюзанну. – И приятно было познакомиться с вами. – Я улыбнулся. – Увидимся.
– И не забудьте позвонить нам, – сказала Сюзанна.
– Конечно, – ответил я, радуясь тому, что это сумасшествие наконец закончилось. – Я скажу Джинни, чтобы она вам позвонила. – Потом я сделал руками этот дурацкий жест, который означает «Да, я позвоню обязательно, это не пустое обещание», и отошел.
68
Когда я отвез Шарлотту домой и вернулся к Джинни, была половина шестого. Входя в дверь, я окликнул Джинни: я уже принял решение все ей рассказать. Хорошо зная ее, я понимал, что для нее это будет шоком, и она наверняка захочет расстрелять гонца, принесшего такую новость, а потом осыпать его труп проклятиями. Но у меня не было другого выхода. Я не представлял себе, как могу все это утаить, по опыту зная, что нет ничего разрушительнее, чем двойной шок от того, что это случилось и что все друзья узнали об этом раньше тебя. Мне сейчас очень не хватало Элен, которая хорошо умела справляться с сильными эмоциями, и я боялся, что обязательно скажу что-то не то и это только расстроит Джинни еще больше. Я понятия не имел, как я ей все расскажу. Каким здесь должен быть этикет? Я что, должен сначала спросить, как ее дела, а потом сразу же вставить: «Да, кстати, у твоего парня есть жена и ребенок»? Или нужно, как в мыльной опере, принести ей выпить, потом усадить ее в кресло и только потом перейти к самому главному? Кроме того, конечно, можно было использовать метод «двух новостей, хорошей и плохой»: «Сначала хорошая: у тебя ведь скоро зарплата, да? А теперь плохая: тот, с кем ты встречаешься, врун и кусок дерьма».
Но все было не так просто.
Явных признаков присутствия Джинни я не обнаружил, но из ее спальни доносилась музыка, а в ванной слышался звук душа. Она слушала третью симфонию Малера, которую включила на полную громкость. Это в сочетании с тем, что Джинни принимала ванну так рано, могло означать только одно: она пытается сгладить последствия исключительно плохого дня на работе.
– Эй! – крикнул я, пытаясь перекричать музыку. – Джинни!
– Я в ванне, – донесся из ванной ее приглушенный голос. – Оставь меня в покое, пока я не приму человеческий вид!
– Я только хотел… – Я задумался, что сказать дальше. – Я просто хотел убедиться, что с тобой все в порядке.
– Я в порядке, – прокричала в ответ Джинни. – Просто у меня был длинный, ужасный, изнурительный день.
Я оставил ее в покое и пошел в кухню выложить покупки. Проходя через гостиную во второй раз, я решил проверить автоответчик на случай, если Иэн звонил. Конечно же, на автоответчике было сообщение от взволнованного Иэна, который просил Джинни срочно перезвонить ему на мобильный. Очевидно, он хотел рассказать ей свою версию до того, как я расскажу свою. Я стер сообщение, разложил покупки, приготовил две чашки чая и поднялся наверх. Джинни уже вышла из ванной и сушила волосы у себя в спальне.
Я постучал в дверь:
– Ты уже приняла человеческий вид?
– Да, насколько это возможно.
Я плечом открыл дверь. Джинни сидела на краю кровати в халате, держа в руке фен.
– Чем могу вам служить, мистер Бэкфорд?
– Чашка чая для вас, миледи. Без сахара, без молока, не слишком крепкий, не слишком слабый.
– Такой, как я люблю, – сказала она, потом удивленно посмотрела на меня. – Для чего это?
– Так просто. Просто чашка чая. – Я сделал паузу. – Может быть, для того, что у меня такая хорошая хозяйка.
Джинни сузила глаза.
– Ты хочешь одолжить денег, да?
– Нет, – ответил я. – Хотя если ты раздаешь их направо и налево, то я тоже возьму немного. Нет, я просто подумал, что это довольно приятно, когда кто-то приносит тебе чашку чая. Если хочешь, могу ничего подобного не делать, а оставаться занудой вроде тебя.
Джинни захохотала.
– Нет, мне нравится такой заботливый Мэтт. Это надолго?
– Не знаю. А в чем измеряется заботливость? – Я глотнул чаю.
– Не знаю, как это Элен могла тебя отпустить, ну, ты понимаешь.
Я улыбнулся.
– Телефон не звонил, пока ты была в ванной?
– Нет, – сказала Джинни, вытирая руки полотенцем. Она остановилась и задумалась. – Вообще-то вспоминаю, что звонил. Да, точно звонил. Но я была такая усталая, что не могла подойти и ответить. Что-то важное?
– Нет, – солгал я. Мне хотелось узнать, успела ли она поговорить с Иэном. – Это было сообщение для меня. От родителей. Просто хотел знать, во сколько они звонили. А больше никто не звонил?
– Насколько я знаю, нет. Ладно, хватит про телефонные звонки. Спроси у меня, как прошел мой день.
– Как он прошел?
– Хуже не бывает. Все, что могло получиться плохо, получилось плохо. – Она тяжело вздохнула. – Я думаю о том, чтобы куда-нибудь сбежать от всего этого.
– Куда?
– Куда-нибудь, где жизнь легче.
– И где есть пляж. Да?
– Точно. Где-нибудь на Карибских островах. Я бы сидела целый день на пляже и учила рисованию местных ребятишек.
– И ты могла бы делать композиции из раковин и водорослей, – предложил я.
– Великолепно! – Она улыбнулась. – Мне нравится эта идея. Ну как, едешь со мной?
– На Карибские острова? Зачем?
Джинни захохотала:
– Даже в раю нужны друзья.
– Значит ли это, что мы должны взять с собой и Гершвина?
– Было бы просто некрасиво не взять его.
Мы снова посмеялись, после чего последовала пауза, и я понял, что должен сейчас ей все рассказать. Но я не рассказал. Вернее, я не мог.
– Что будешь делать вечером? – спросил я.
– Иэн, как всегда, занят. А ты?
– Не знаю.
Она посмотрела на меня задумчиво.
– Ты снова грустишь из-за того, что хочешь назад в Америку, так ведь? По тебе заметно.
Я сделал гримасу, показывая, что, как это ни грустно, но она права.
– Ты голодна? – спросил я.
– Ты хочешь сказать, что приготовишь ужин?
– Может быть. Чего бы ты хотела?
– Что-нибудь привычное и приятное.
– Привычное и приятное? – повторил я.
Джинни удивленно посмотрела на меня.
– В этом нет ничего странного, Мэтт, правда. Я бы сейчас хотела чего-нибудь из картошки – например, замороженные вафли или оладьи, а еще бобов и яичницу. И на все это вылить побольше кетчупа.
– И все?
– И чтобы кто-нибудь посидел со мной у телевизора до конца вечера, чтобы я не чувствовала себя одинокой неудачницей.
– Хорошо, – сказал я, испытывая облегчение. – Я приготовлю тебе оладьи, и бобы, и яичницу.
– А как насчет кого-нибудь, с кем посмотреть телевизор?
– Я подойду?
– Конечно.
– А мы поиграем в «Скорую помощь»?
– Конечно.
69
Была уже половина двенадцатого ночи. Мы с Джинни съели наш плотный ужин. Мы посмотрели кучу всякой ерунды по телевизору. Мы поиграли в «Скорую помощь». Но я все еще не мог решиться сказать ей про Иэна. И только когда Джинни, зевнув, сказала «Ну, я ложусь», я решился наконец все ей рассказать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65