– воскликнула Джинни.
– Не волнуйся. Мэтт был в норме – ну, постепенно пришел в норму. Он сразу же съехал и ночевал на диване у сослуживца. В любом случае – он… Ладно, хватит, не хочу продолжать. Вот тогда я и услышал о том, что в нашей фирме ищут кого-нибудь на должность лидера команды программистов. Это было бы для меня шагом на ступеньку выше, и самое главное – что работа была в Нью-Йорке. Со мной провели длинное собеседование, я получил работу и съездил в первый раз в Нью-Йорк, чтобы познакомиться со своим новым руководством. И не успел оглянуться, как опять летел в Нью-Йорк на самолете компании «Верджин Атлантик» с зеленой картой в кармане.
– Все это так интересно, – подбадривающе сказала Джинни.
– Оно так и было, хоть поначалу меня это все несколько ошеломило. У меня были всякие планы: я хотел купить «Форд Гранд Торино», как у Старски и Хатча, чтобы на нем ездить в долгие путешествия в отпуске, и я собирался начать ходить в спортзал, чтобы нарастить 6ицепсы, – я много чего хотел. Но вместо этого в первую свою неделю в Нью-Йорке, всего через два дня после того, как я нашел себе квартиру, на одной вечеринке в Гринич Вилледж я познакомился с Элен. У нас возникло взаимопонимание. Две недели мы встречались почти ежедневно, а потом она поругалась со своими соседями по квартире и переехала ко мне – временно, пока не найдет себе что-нибудь получше, – и так и осталась насовсем.
– Переселиться второпях, потом спать на диване и уже никуда не спешить, – глубокомысленно произнесла Джинни.
– Примерно так оно и было, – продолжал я. – И довольно долго все было хорошо, особенно по сравнению со всеми моими прошлыми девушками, а потом все вдруг стало плохо. Мы не ругались. На самом деле мы всегда очень хорошо ладили между собой. Мы были – и до сих пор остаемся – хорошими друзьями. У меня с собой ноутбук, и я пишу ей по электронной почте почти через день. Я могу разговаривать с ней о чем угодно, но, наверное, если я спрошу себя: «Могу ли я представить себя с ней через пять лет?» – ответ всегда будет «нет», и если спросить о том же Элен, она ответит то же самое. – Я посмотрел на Джинни, не уверенный, следует ли мне исповедоваться дальше. – Когда мы расстались, все было нормально. Ни я, ни она не делали из этого проблемы. Все было кончено, и нас обоих это устраивало, и тогда…
– Что?
– В последнюю минуту я передумал.
– Но ведь это хорошо, правда?
– Нет. Это плохо. Все было хорошо, пока оба хотели расстаться. А когда один хочет, а другой – нет, это все просто… безнадежно.
– Почему ты передумал?
Я снова посмотрел на Джинни, решая, могу ли доверять этой женщине, сидящей напротив.
– Потому что мне скоро тридцать, – ответил я. – Знаю, что не стоит слишком из-за этого переживать. Знаю, что это всего лишь еще один день рождения. Но в тот момент я просто подумал, что уже устал от всех этих встреч и расставаний. Я устал знакомиться с новыми девушками, убеждать их, что я могу им понравиться, проводить с ними время, а потом понимать, что это все зря. Не знаю, мне просто показалось, что она – мой последний шанс. Не слишком-то оптимистичный взгляд на мир, понимаю, но и я уже не такой оптимист на самом деле.
Джинни кивнула, словно размышляя над моими словами:
– Вам не хватало этого.
– Чего?
– У тебя с Элен не было того, что должно быть у тех, кто любит друг друга, – вспышек молнии, хлопков грома, ну, что там еще может быть такое, что заставляет тебя думать, что без этого человека ты не сможешь прожить ни секунды?
– Думаю, ты права. У нас, наверное, когда-то было что-то подобное, но я тогда этого не понимал. А теперь, возможно, этого больше нет. – Я сделал паузу. – А как насчет этого у тебя с Иэном?
– Что? – Джинни показала пальцем на себя, словно не понимала о чем речь. – Есть ли у меня Это Самое с Иэном? Не знаю. Иногда я думаю, что оно у нас есть, а иногда мне кажется, что он так далек от меня, как если бы жил на другом краю земли. Все, что я знаю, так это то, что я в чем-то похожа на тебя и половина всех моих разочарований происходит оттого, что я всегда представляла себя в тридцать лет совсем по-другому.
Я абсолютно точно понимал, что она имеет в виду.
– И как ты себя представляла? – спросил я. Джинни задумалась.
– В четырнадцать лет я думала, что стану адвокатом, потому что смотрела каждый четверг сериал про адвокатов. Я даже решила, что буду заниматься уголовным правом и защищать женщин, которым больше некому будет помочь. И что я буду ездить на «БМВ-кабриолете», носить солнечные очки на голове, независимо от погоды, и что у меня будет умный парень с квадратной челюстью. И мы с ним поженимся и родим двоих детей – мальчика и девочку, – и я одну половину недели буду проводить с ними, а другую – выносить приговоры всяким отвратительным мужикам. А теперь давай посмотрим на реальность. Я – тридцатилетняя преподавательница рисования в неплохой, в общем, школе, у меня есть парень, который иногда молодец, а иногда просто мудило, но ни у одного из нас нет никаких планов сделать эти отношения более постоянными. У меня есть свой дом, но я не умею даже наклеить в нем обои. У меня двое котов, которые, без сомнения, заменяют мне детей, и в свободной комнате живет мой бывший парень, который как бы и не совсем парень. Ко всему этому я сирота. – Она грустно улыбнулась. – Ну как, разве это то, что я планировала? Несколько минут мы сидели молча.
– А ты, Мэтт? Каким ты представлял себя в тридцать лет?
– В смысле карьеры все получилось примерно так, как я хотел. А что касается спутницы жизни, то кто знает? Подростком я был влюблен в Мадонну. Но она, я полагаю, уже занята.
– А о ком еще ты думал?
Я некоторое время упорно размышлял над этим вопросом, а потом произнес:
– О тебе.
65
– Разве это удачная мысль, Мэтт?
– Ты не уверена?
– Нет, – сказала Джинни. – Я не уверена.
– А в чем ты не уверена?
– В том, что ты. И я. Здесь, на этом диване. Твоя… левая рука у меня под свитером.
Я убрал руку.
– Мне говорить дальше? – спросила Джинни.
– Не надо, – вздохнул я. – То, что ты скажешь, только растянет эту нездоровую интерлюдию. Ты просто не могла не разбудить свою совесть, а заодно и мою. А ты хочешь на самом деле?
– А ты? – спросила Джинни, в волнении проводя рукой по своим волосам.
– Да, – ответил я, но мой голос звучал неубедительно.
– Ты точно в этом уверен? Или просто уверен?
– Я уверен! Я уверен! На самом деле думаю, что ни разу в истории человечества никто еще не был в чем-нибудь больше уверен, чем я сейчас.
Джинни засмеялась, и мы продолжили целоваться, но через несколько секунд остановились.
– А сейчас в чем дело? – недовольно произнес я.
– Не слишком-то подходящий тон для такого момента. – Я засмеялся. – Извини.
– Хорошо. А сейчас представь, что мы сделали то, что собирались, и что было бы потом?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65
– Не волнуйся. Мэтт был в норме – ну, постепенно пришел в норму. Он сразу же съехал и ночевал на диване у сослуживца. В любом случае – он… Ладно, хватит, не хочу продолжать. Вот тогда я и услышал о том, что в нашей фирме ищут кого-нибудь на должность лидера команды программистов. Это было бы для меня шагом на ступеньку выше, и самое главное – что работа была в Нью-Йорке. Со мной провели длинное собеседование, я получил работу и съездил в первый раз в Нью-Йорк, чтобы познакомиться со своим новым руководством. И не успел оглянуться, как опять летел в Нью-Йорк на самолете компании «Верджин Атлантик» с зеленой картой в кармане.
– Все это так интересно, – подбадривающе сказала Джинни.
– Оно так и было, хоть поначалу меня это все несколько ошеломило. У меня были всякие планы: я хотел купить «Форд Гранд Торино», как у Старски и Хатча, чтобы на нем ездить в долгие путешествия в отпуске, и я собирался начать ходить в спортзал, чтобы нарастить 6ицепсы, – я много чего хотел. Но вместо этого в первую свою неделю в Нью-Йорке, всего через два дня после того, как я нашел себе квартиру, на одной вечеринке в Гринич Вилледж я познакомился с Элен. У нас возникло взаимопонимание. Две недели мы встречались почти ежедневно, а потом она поругалась со своими соседями по квартире и переехала ко мне – временно, пока не найдет себе что-нибудь получше, – и так и осталась насовсем.
– Переселиться второпях, потом спать на диване и уже никуда не спешить, – глубокомысленно произнесла Джинни.
– Примерно так оно и было, – продолжал я. – И довольно долго все было хорошо, особенно по сравнению со всеми моими прошлыми девушками, а потом все вдруг стало плохо. Мы не ругались. На самом деле мы всегда очень хорошо ладили между собой. Мы были – и до сих пор остаемся – хорошими друзьями. У меня с собой ноутбук, и я пишу ей по электронной почте почти через день. Я могу разговаривать с ней о чем угодно, но, наверное, если я спрошу себя: «Могу ли я представить себя с ней через пять лет?» – ответ всегда будет «нет», и если спросить о том же Элен, она ответит то же самое. – Я посмотрел на Джинни, не уверенный, следует ли мне исповедоваться дальше. – Когда мы расстались, все было нормально. Ни я, ни она не делали из этого проблемы. Все было кончено, и нас обоих это устраивало, и тогда…
– Что?
– В последнюю минуту я передумал.
– Но ведь это хорошо, правда?
– Нет. Это плохо. Все было хорошо, пока оба хотели расстаться. А когда один хочет, а другой – нет, это все просто… безнадежно.
– Почему ты передумал?
Я снова посмотрел на Джинни, решая, могу ли доверять этой женщине, сидящей напротив.
– Потому что мне скоро тридцать, – ответил я. – Знаю, что не стоит слишком из-за этого переживать. Знаю, что это всего лишь еще один день рождения. Но в тот момент я просто подумал, что уже устал от всех этих встреч и расставаний. Я устал знакомиться с новыми девушками, убеждать их, что я могу им понравиться, проводить с ними время, а потом понимать, что это все зря. Не знаю, мне просто показалось, что она – мой последний шанс. Не слишком-то оптимистичный взгляд на мир, понимаю, но и я уже не такой оптимист на самом деле.
Джинни кивнула, словно размышляя над моими словами:
– Вам не хватало этого.
– Чего?
– У тебя с Элен не было того, что должно быть у тех, кто любит друг друга, – вспышек молнии, хлопков грома, ну, что там еще может быть такое, что заставляет тебя думать, что без этого человека ты не сможешь прожить ни секунды?
– Думаю, ты права. У нас, наверное, когда-то было что-то подобное, но я тогда этого не понимал. А теперь, возможно, этого больше нет. – Я сделал паузу. – А как насчет этого у тебя с Иэном?
– Что? – Джинни показала пальцем на себя, словно не понимала о чем речь. – Есть ли у меня Это Самое с Иэном? Не знаю. Иногда я думаю, что оно у нас есть, а иногда мне кажется, что он так далек от меня, как если бы жил на другом краю земли. Все, что я знаю, так это то, что я в чем-то похожа на тебя и половина всех моих разочарований происходит оттого, что я всегда представляла себя в тридцать лет совсем по-другому.
Я абсолютно точно понимал, что она имеет в виду.
– И как ты себя представляла? – спросил я. Джинни задумалась.
– В четырнадцать лет я думала, что стану адвокатом, потому что смотрела каждый четверг сериал про адвокатов. Я даже решила, что буду заниматься уголовным правом и защищать женщин, которым больше некому будет помочь. И что я буду ездить на «БМВ-кабриолете», носить солнечные очки на голове, независимо от погоды, и что у меня будет умный парень с квадратной челюстью. И мы с ним поженимся и родим двоих детей – мальчика и девочку, – и я одну половину недели буду проводить с ними, а другую – выносить приговоры всяким отвратительным мужикам. А теперь давай посмотрим на реальность. Я – тридцатилетняя преподавательница рисования в неплохой, в общем, школе, у меня есть парень, который иногда молодец, а иногда просто мудило, но ни у одного из нас нет никаких планов сделать эти отношения более постоянными. У меня есть свой дом, но я не умею даже наклеить в нем обои. У меня двое котов, которые, без сомнения, заменяют мне детей, и в свободной комнате живет мой бывший парень, который как бы и не совсем парень. Ко всему этому я сирота. – Она грустно улыбнулась. – Ну как, разве это то, что я планировала? Несколько минут мы сидели молча.
– А ты, Мэтт? Каким ты представлял себя в тридцать лет?
– В смысле карьеры все получилось примерно так, как я хотел. А что касается спутницы жизни, то кто знает? Подростком я был влюблен в Мадонну. Но она, я полагаю, уже занята.
– А о ком еще ты думал?
Я некоторое время упорно размышлял над этим вопросом, а потом произнес:
– О тебе.
65
– Разве это удачная мысль, Мэтт?
– Ты не уверена?
– Нет, – сказала Джинни. – Я не уверена.
– А в чем ты не уверена?
– В том, что ты. И я. Здесь, на этом диване. Твоя… левая рука у меня под свитером.
Я убрал руку.
– Мне говорить дальше? – спросила Джинни.
– Не надо, – вздохнул я. – То, что ты скажешь, только растянет эту нездоровую интерлюдию. Ты просто не могла не разбудить свою совесть, а заодно и мою. А ты хочешь на самом деле?
– А ты? – спросила Джинни, в волнении проводя рукой по своим волосам.
– Да, – ответил я, но мой голос звучал неубедительно.
– Ты точно в этом уверен? Или просто уверен?
– Я уверен! Я уверен! На самом деле думаю, что ни разу в истории человечества никто еще не был в чем-нибудь больше уверен, чем я сейчас.
Джинни засмеялась, и мы продолжили целоваться, но через несколько секунд остановились.
– А сейчас в чем дело? – недовольно произнес я.
– Не слишком-то подходящий тон для такого момента. – Я засмеялся. – Извини.
– Хорошо. А сейчас представь, что мы сделали то, что собирались, и что было бы потом?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65