В какой-то степени я почувствовал облегчение оттого, что выпустил все это наружу. Гершвин и Зоя слушали внимательно, но я заметил, что по мере моего рассказа Зоя выглядела все более и более расстроенной.
– А дети у него есть? – спросила Зоя, когда я закончил.
– Да, – кивнул я. – Мальчик.
Никто ничего не сказал на это.
Атмосфера в комнате сразу же стала неуютной. Я попытался переменить тему, а Гершвин достал из коробки видеокассету, которую взял напрокат, и вставил в видеомагнитофон. Но не успели закончиться титры, как Зоя, которая после окончания моего рассказа не произнесла ни слова, вдруг выбежала из комнаты. Гершвин пошел за ней, и его не было минут пятнадцать. Вернувшись, он взял свою куртку, подал мне мою, и мы вышли из дома и двинулись в сторону «Кингс Армс».
89
– Наверное, тебе хотелось бы знать, что случилось с Зоей?
Я кивнул.
– И как она угадала, что Иэн женат?
Я снова кивнул.
– Думаю, она все приняла так близко к сердцу, – сказал Гершвин сухим, без всяких эмоций голосом, – потому что года три назад у меня тоже был роман.
Я не мог поверить своим ушам. Ведь я был шафером на его свадьбе. И я видел, как им хорошо вместе.
– Уверяю тебя, Мэтт, – продолжал он.
Я никогда не переставал любить Зою, ни на секунду. Знаю, что это не оправдание, но я начал сомневаться в себе. Я больше не верил в себя и не понимал, что со мной происходит. Больше всего я ненавидел свою работу. Зоя говорила мне, что как только Шарлотта начнет ходить в детский сад и она вернется на работу, я должен уйти со своей должности и заняться чем-нибудь, что мне нравится. Она говорила, что мы сможем прожить и так, но я в это не верил – наверное, оттого, что всегда проще смириться, чем попытаться что-то изменить. Я выбрал самый простой путь. У меня были хорошие отношения с Кэй – она работала у нас старшим администратором, – и я доверился ей. А потом у нас начался роман. Это продолжалось почти полгода.
– И Зоя об этом узнала?
– Нет, но я едва ли не сам хотел, чтобы она узнала – так было бы легче. Я сам все прекратил. Меня угнетало чувство вины. Я устал ненавидеть себя за это. Зоя и Шарлотта – моя семья, а я предал их, Мэтт. Зоя ни разу не давала мне ни малейшего повода не любить ее. Даже сейчас я не могу поверить, как я мог сделать что-то такое, из-за чего рисковал бы их потерять. Я прекратил роман с Кэй и все рассказал Зое. Я знал, что все бы могло быть нормально, если бы она и не узнала об этом, но решил, что она заслуживает лучшего.
– И что потом? – спросил я удивленно.
– Мы временно разошлись.
– Вы с Зоей расходились? Почему ты мне ни разу про это не сказал?
– Ты жил тогда в Лондоне. Мы почти не виделись, а когда виделись, всегда оказывался неподходящий момент. Здесь дело не в тебе, просто так получалось.
– Послушай, – сказал я. – Я сочувствую тебе. Плохо, что тебе пришлось через все это пройти и я даже не смог тебя поддержать.
– Все нормально, – Гершвин улыбкой показал мне, что и так понял то, что я безуспешно пытаюсь сказать. – Я около пяти месяцев жил у родителей, – продолжал он. – Это было ужасно, Мэтт. Зоя все время плакала, и доктор прописал ей успокоительные. Я ее чуть не погубил. Подумать страшно, как все это могло повлиять на Шарлотту. Я боялся, что у нас вообще больше ничего не получится… – он прочистил горло. – Я бы нисколько не винил ее, если бы она подала на развод. Но все время, пока это продолжалось, Зоя говорила мне, как меня любит. И это была правда, Мэтт. Она действительно меня любила. Нам было тяжело, иногда почти невыносимо, но мы со всем этим справились. Она спасла нас обоих. Она спасла меня.
– Значит, теперь у вас все в порядке?
Гершвин пожал плечами.
– И да и нет. Иногда кажется, что всего этого никогда не было, а иногда, что все произошло только вчера.
– Не знаю, что и сказать, – начал я. – Просто не знаю.
– А ничего и не надо говорить. Я сам себя загнал в клетку. Я сам виноват, что дошел до такого.
90
– Послушай, Мэтт, – сказал Гершвин, когда на часах было без пятнадцати десять. – Уже поздно, и, наверное, я пойду домой.
– Да, конечно, – сказал я, надевая куртку. – Пора по домам.
– Ну ладно, – сказал Гершвин, как только мы вышли на улицу. – Я пошел. – Он посмотрел на меня. – Спасибо.
– За что?
– За то, что ты мой друг.
– И тебе спасибо. Как, ты в порядке?
– Да, конечно, – сказал он уверенно. – Не обращай на меня внимания, хорошо? Знаю, я не воспринимал всерьез то, что у вас сейчас с Джинни, но теперь я понимаю, как много она для тебя значит. Короче, это я, наверное, пытаюсь так пожелать тебе счастья. Надеюсь, завтра все пройдет хорошо для тебя.
– Спасибо. Но, что бы ни случилось, со мной все будет в порядке.
91
Когда я шел домой, голова у меня все еще шла кругом от того, что я узнал от Гершвина. Я пытался напомнить себе, что ужасаться таким вещам просто смешно, ведь вся история цивилизации замусорена примерами событий, которые себе никто и вообразить не мог. Но меня не могло оставить равнодушным, что Гершвин изменил Зое, что Джинни встречалась с женатым мужчиной, что Эллиота больше нет… Все это происходит независимо от того, хочешь ты или нет, и чем старше ты становишься, тем больше всего такого происходит. Этот жизненный урок казался мне слишком уж очевидным, почти детским.
К тому времени, как я дошел до дома, я уже вообще не чувствовал, что живу в реальном мире. Я всегда хотел, чтобы у меня было все это – интересная высокооплачиваемая работа, хорошие друзья, красивый дом, девушка, с которой мне было бы хорошо, – но ведь на самом деле это были лишь фантазии, которые становятся реальностью только для немногих? Когда я рос вместе с Гершвином, Джинни, Эллиотом, Бев, Катриной и Питом, мне всегда казалось, что наши жизни будут в общем похожими, что мы добьемся одного и того же, что мы всегда будем равными.
Но все вышло по-другому. Вмешались случайности: смерть мамы Джинни, развод Пита, несостоявшаяся карьера Катрины, недовольство Гершвина своей жизнью. И проблемы у каждого из нас были свои. Глядя на свою жизнь, на то, что было у нас с Джинни, я наконец понял, почему мы все время возвращались друг к другу. Это была ностальгия – вот как просто. Мы пытались ухватиться за прошлое, потому что нам не нравилось, каким мир был на самом деле. И чего мы не понимали, так это того, что даже и прошлое уже не было тем же самым. Если рассказ Гершвина про свой роман что-то мне доказал, так это то, что никто из нас уже не был тем, что раньше. Мы так далеко ушли по нашим собственным дорогам, каждый из нас столько всего испытал, что мы просто не могли оставаться теми, кем когда-то были. Да, Джинни собиралась связать свою жизнь со мной, но она представляла меня таким, каким я существовал только у нее в сознании. Я уже не был тем человеком, которого она знала много лет назад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65
– А дети у него есть? – спросила Зоя, когда я закончил.
– Да, – кивнул я. – Мальчик.
Никто ничего не сказал на это.
Атмосфера в комнате сразу же стала неуютной. Я попытался переменить тему, а Гершвин достал из коробки видеокассету, которую взял напрокат, и вставил в видеомагнитофон. Но не успели закончиться титры, как Зоя, которая после окончания моего рассказа не произнесла ни слова, вдруг выбежала из комнаты. Гершвин пошел за ней, и его не было минут пятнадцать. Вернувшись, он взял свою куртку, подал мне мою, и мы вышли из дома и двинулись в сторону «Кингс Армс».
89
– Наверное, тебе хотелось бы знать, что случилось с Зоей?
Я кивнул.
– И как она угадала, что Иэн женат?
Я снова кивнул.
– Думаю, она все приняла так близко к сердцу, – сказал Гершвин сухим, без всяких эмоций голосом, – потому что года три назад у меня тоже был роман.
Я не мог поверить своим ушам. Ведь я был шафером на его свадьбе. И я видел, как им хорошо вместе.
– Уверяю тебя, Мэтт, – продолжал он.
Я никогда не переставал любить Зою, ни на секунду. Знаю, что это не оправдание, но я начал сомневаться в себе. Я больше не верил в себя и не понимал, что со мной происходит. Больше всего я ненавидел свою работу. Зоя говорила мне, что как только Шарлотта начнет ходить в детский сад и она вернется на работу, я должен уйти со своей должности и заняться чем-нибудь, что мне нравится. Она говорила, что мы сможем прожить и так, но я в это не верил – наверное, оттого, что всегда проще смириться, чем попытаться что-то изменить. Я выбрал самый простой путь. У меня были хорошие отношения с Кэй – она работала у нас старшим администратором, – и я доверился ей. А потом у нас начался роман. Это продолжалось почти полгода.
– И Зоя об этом узнала?
– Нет, но я едва ли не сам хотел, чтобы она узнала – так было бы легче. Я сам все прекратил. Меня угнетало чувство вины. Я устал ненавидеть себя за это. Зоя и Шарлотта – моя семья, а я предал их, Мэтт. Зоя ни разу не давала мне ни малейшего повода не любить ее. Даже сейчас я не могу поверить, как я мог сделать что-то такое, из-за чего рисковал бы их потерять. Я прекратил роман с Кэй и все рассказал Зое. Я знал, что все бы могло быть нормально, если бы она и не узнала об этом, но решил, что она заслуживает лучшего.
– И что потом? – спросил я удивленно.
– Мы временно разошлись.
– Вы с Зоей расходились? Почему ты мне ни разу про это не сказал?
– Ты жил тогда в Лондоне. Мы почти не виделись, а когда виделись, всегда оказывался неподходящий момент. Здесь дело не в тебе, просто так получалось.
– Послушай, – сказал я. – Я сочувствую тебе. Плохо, что тебе пришлось через все это пройти и я даже не смог тебя поддержать.
– Все нормально, – Гершвин улыбкой показал мне, что и так понял то, что я безуспешно пытаюсь сказать. – Я около пяти месяцев жил у родителей, – продолжал он. – Это было ужасно, Мэтт. Зоя все время плакала, и доктор прописал ей успокоительные. Я ее чуть не погубил. Подумать страшно, как все это могло повлиять на Шарлотту. Я боялся, что у нас вообще больше ничего не получится… – он прочистил горло. – Я бы нисколько не винил ее, если бы она подала на развод. Но все время, пока это продолжалось, Зоя говорила мне, как меня любит. И это была правда, Мэтт. Она действительно меня любила. Нам было тяжело, иногда почти невыносимо, но мы со всем этим справились. Она спасла нас обоих. Она спасла меня.
– Значит, теперь у вас все в порядке?
Гершвин пожал плечами.
– И да и нет. Иногда кажется, что всего этого никогда не было, а иногда, что все произошло только вчера.
– Не знаю, что и сказать, – начал я. – Просто не знаю.
– А ничего и не надо говорить. Я сам себя загнал в клетку. Я сам виноват, что дошел до такого.
90
– Послушай, Мэтт, – сказал Гершвин, когда на часах было без пятнадцати десять. – Уже поздно, и, наверное, я пойду домой.
– Да, конечно, – сказал я, надевая куртку. – Пора по домам.
– Ну ладно, – сказал Гершвин, как только мы вышли на улицу. – Я пошел. – Он посмотрел на меня. – Спасибо.
– За что?
– За то, что ты мой друг.
– И тебе спасибо. Как, ты в порядке?
– Да, конечно, – сказал он уверенно. – Не обращай на меня внимания, хорошо? Знаю, я не воспринимал всерьез то, что у вас сейчас с Джинни, но теперь я понимаю, как много она для тебя значит. Короче, это я, наверное, пытаюсь так пожелать тебе счастья. Надеюсь, завтра все пройдет хорошо для тебя.
– Спасибо. Но, что бы ни случилось, со мной все будет в порядке.
91
Когда я шел домой, голова у меня все еще шла кругом от того, что я узнал от Гершвина. Я пытался напомнить себе, что ужасаться таким вещам просто смешно, ведь вся история цивилизации замусорена примерами событий, которые себе никто и вообразить не мог. Но меня не могло оставить равнодушным, что Гершвин изменил Зое, что Джинни встречалась с женатым мужчиной, что Эллиота больше нет… Все это происходит независимо от того, хочешь ты или нет, и чем старше ты становишься, тем больше всего такого происходит. Этот жизненный урок казался мне слишком уж очевидным, почти детским.
К тому времени, как я дошел до дома, я уже вообще не чувствовал, что живу в реальном мире. Я всегда хотел, чтобы у меня было все это – интересная высокооплачиваемая работа, хорошие друзья, красивый дом, девушка, с которой мне было бы хорошо, – но ведь на самом деле это были лишь фантазии, которые становятся реальностью только для немногих? Когда я рос вместе с Гершвином, Джинни, Эллиотом, Бев, Катриной и Питом, мне всегда казалось, что наши жизни будут в общем похожими, что мы добьемся одного и того же, что мы всегда будем равными.
Но все вышло по-другому. Вмешались случайности: смерть мамы Джинни, развод Пита, несостоявшаяся карьера Катрины, недовольство Гершвина своей жизнью. И проблемы у каждого из нас были свои. Глядя на свою жизнь, на то, что было у нас с Джинни, я наконец понял, почему мы все время возвращались друг к другу. Это была ностальгия – вот как просто. Мы пытались ухватиться за прошлое, потому что нам не нравилось, каким мир был на самом деле. И чего мы не понимали, так это того, что даже и прошлое уже не было тем же самым. Если рассказ Гершвина про свой роман что-то мне доказал, так это то, что никто из нас уже не был тем, что раньше. Мы так далеко ушли по нашим собственным дорогам, каждый из нас столько всего испытал, что мы просто не могли оставаться теми, кем когда-то были. Да, Джинни собиралась связать свою жизнь со мной, но она представляла меня таким, каким я существовал только у нее в сознании. Я уже не был тем человеком, которого она знала много лет назад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65