Мне она не нужна. Но если вы разбираетесь в нашем деле, работа для вас найдется. Место у меня есть.
— Я не буду у вас работать. Некоторое время они молча шли рядом.
— Вы можете писать рекламы? — спросил Пит.
— Разумеется.
— Может, знаете, чем заменить это круглосуточное прокручивание музыкальных записей?
— Все очень просто. Каких только записей нет: рекламные постановки, мистерии, драмы.
— Идет, я вас беру. Завтра же приступайте.
— Я уже сказала, что не хочу у вас работать.
— Не верю, чтоб вы ненавидели меня всей душой, иначе бы не пришли на помощь в баре.
— Просто мне знакомо чувство справедливости.
— У меня дела на станции,— сказал Пит. — Здесь мы с вами простимся. Увидимся утром, на студии.
— Я не приду.
— Завтра утром,— сказал Пит. — В девять часов.
Она пришла и даже раньше девяти. Когда появился Пит, Дина уже стояла у коммутатора, смеясь и оживленно болтая с Хейзл, Биллом Грейди и одним из механиков. Пит кивнул им всем, а Дину пригласил к себе в кабинет. Она последовала за ним, сняв на ходу пальто и оставшись в нарядном синем платье. Декольте нельзя было назвать смелым, но оно было достаточно низким, чтобы Пит смог изменить свое вчерашнее впечатление о ней как о ребенке.
Он предложил ей стул и с места в карьер спросил ее мнение о рекламе, которую написал для мебельной компании «Феникс». Из сумочки Дина достала массивные очки в черепаховой оправе и нацепила их себе на нос. Если очки предназначались для того, чтоб придавать ей умный вид, они с этой задачей не справлялись. Очки просто делали Дину хорошенькой. Она медленно прочитала рекламу, потом положила листки Питу на стол.
— Вам, мистер Маркотт, разумеется, не понравится то, что я сейчас скажу, но это никуда не годится. Нет, нет, здесь все правильно, все верно, однако мистеру Ган-дерсону из «Феникса» требуется совсем не то. Понимаете, когда «Феникс» только начал заказывать нам рекламы, Хоби сочинял их на ходу, то есть импровизировал. Позже мы стали их записывать, чтобы всегда иметь под рукой экземпляр на случай, если возникнут какие-либо вопросы. Но мистеру Гандерсону хочется, чтобы их рекламы были именно такими импровизациями.
— Но тут у меня в ящике целая пачка реклам Хоби, и я считаю, все они — полнейшая бессмыслица.
— В рекламе не должно быть никакого смысла.
Пит испытующе взглянул на нее. Она вроде говорила серьезно.
— Не должно быть никакого смысла? — переспросил он.
— Ну, то есть, никакой логики. Радиореклама — это вам не какие-то там доводы и рассуждения. Вы задаетесь целью втолковать что-либо своим слушателям и без умолку твердите одно и то же, пока, в конце концов, они в это не уверуют.
Пит с ней не согласился, но что он мог привести в свою пользу?
— И все равно реклама не должна быть утомительной и скучной. Думаю, «Феникс» оценит кое-какие оригинальные мысли,— слегка возбужденно возразил Пит. — Мистер Маркотт,— решительным голосом начала Дина,— мебельная компания «Феникс» делает бизнес не на оригинальных мыслях. Они и понятия не имеют, что такое мысли. Для них все они одинаковы. Там разбираются лишь в том, что выгодно. К тому же они привыкли, что их рекламы передают во время сводки новостей. Вот уже несколько лет подряд они ангажируют для этой цели восьмичасовые новости. И я не уверена, что владельцу компании мистеру Гандерсону понравится, если мы втиснем его рекламы в другую передачу.
— Но это просто необходимо сделать. Мы больше не передаем сводки новостей. «Пресс энтерпрайз» запретила использовать свои материалы. Уж я и не знаю, то ли Мэтт Камерон обиделся, что мы обставили его газету с этим делом об убийстве Ваймера, то ли у него есть более глубокие основания. Может, он порвал с нами отношения из страха перед убийцей.
Последнему замечанию Пит хотел придать ироническую окраску, но этого не получилось. Получилась желчная реплика со зловещим, мелодраматическим подтекстам. Дина Джоунс, казалось, ничего не слышала. Она молча смотрела в окно, а когда заговорила, речь ее походила на нравоучение классной дамы, адресованное не очень-то смышленым ученикам.
— Мистер Маркотт, для того, чтобы успешно конкурировать с телевидением и крупными радиостанциями других городов, маленькая радиостанция должна иметь своих героев, которых любят местные жители. А чтобы выдержать конкуренцию с газетами, надо весь день передавать новости, чуть ли не каждый час. Таким образом радио будет давать людям больше информации, чем ежедневная газета. А так как в Уиллетсе всего одна газета, да и та выходит по вечерам, у станции есть прекрасная возможность держать слушателей у радиоприемников целыми днями.
Пита раздражала ее уверенность в собственной нег погрешимоети. Она разговаривала с ним таким же авторитетным тоном, каким диктовала рецепты глупым женщинам, слушающим ее передачи.
— Ладно, ладно,— перебил ее Пит. — Вы лучше скажите, где достать материалы для всех этих сзодок?
— Об этом можно договориться с Ассошиэйтед Пресс, с Юнайтед Пресс энд Интернэшнэл Ньюз или с любым другим агентством. Вы просто платите за это и все тут.
— И сколько это стоит?
— Не знаю, но выяснить очень просто. Это уж моя забота.
Она стремительно встала и взяла со стола рекламы «Феникса».
— Я перепишу их и отнесу на утверждение.
— Зачем? Вы думаете, я сам не научусь писать плохо? — язвительно спросил Пит.
— Вы только зря потратите время, мистер Маркотт Этому не научишься. Писать плохо — своего рода талант.
Она направилась к двери, но на полпути обернулась:
— Если я вам понадоблюсь, я в бывшем кабинете Хоби.
Пит сомневался, уживется ли он с Диной Джоунс. Он в этом крепко сомневался.
ГЛАВА 7
Иногда, обычно перед тем, как заснуть, Пит пытался представить мужчину в синем костюме — убийцу Фреда Ваймера. И поскольку Пит не был ни фантазером, ни даже впечатлительной натурой, эти полеты его воображения носили странный характер. Другого слова как чушь тут и не подыщешь, взгляни он на все с критической точки зрения.
Картина всегда была одна и та же: кромешная тьма, пустынная улица, холодная, неуютная, и лишь кое-где мерцают желтые квадраты освещенных окон, как межа, по одну сторону которой живут люди, а там -— сплошная ночь. Одним словом, мрачная и безмолвная улица маленького городка с затаившейся в ней угрозой. Пит идет по этой улице, и вдруг откуда-то из тьмы выныривает фигура: невысокий, плотный, слегка сутулый мужчина медленно идет впереди него.
Пит ускоряет шаги, но расстояние между ними не сокращается, хоть человек идет медленно. Когда он проходит мимо освещенной витрины, в которой, подобно трупам, застыли восковые манекены, Пит замечает, что костюм на нем синий. Человек замедляет шаги и обора-
чивается, но прежде чем его лицо становится видимым, Пит просыпается с сознанием того, что его последние мысли незаметно превратились в сон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51
— Я не буду у вас работать. Некоторое время они молча шли рядом.
— Вы можете писать рекламы? — спросил Пит.
— Разумеется.
— Может, знаете, чем заменить это круглосуточное прокручивание музыкальных записей?
— Все очень просто. Каких только записей нет: рекламные постановки, мистерии, драмы.
— Идет, я вас беру. Завтра же приступайте.
— Я уже сказала, что не хочу у вас работать.
— Не верю, чтоб вы ненавидели меня всей душой, иначе бы не пришли на помощь в баре.
— Просто мне знакомо чувство справедливости.
— У меня дела на станции,— сказал Пит. — Здесь мы с вами простимся. Увидимся утром, на студии.
— Я не приду.
— Завтра утром,— сказал Пит. — В девять часов.
Она пришла и даже раньше девяти. Когда появился Пит, Дина уже стояла у коммутатора, смеясь и оживленно болтая с Хейзл, Биллом Грейди и одним из механиков. Пит кивнул им всем, а Дину пригласил к себе в кабинет. Она последовала за ним, сняв на ходу пальто и оставшись в нарядном синем платье. Декольте нельзя было назвать смелым, но оно было достаточно низким, чтобы Пит смог изменить свое вчерашнее впечатление о ней как о ребенке.
Он предложил ей стул и с места в карьер спросил ее мнение о рекламе, которую написал для мебельной компании «Феникс». Из сумочки Дина достала массивные очки в черепаховой оправе и нацепила их себе на нос. Если очки предназначались для того, чтоб придавать ей умный вид, они с этой задачей не справлялись. Очки просто делали Дину хорошенькой. Она медленно прочитала рекламу, потом положила листки Питу на стол.
— Вам, мистер Маркотт, разумеется, не понравится то, что я сейчас скажу, но это никуда не годится. Нет, нет, здесь все правильно, все верно, однако мистеру Ган-дерсону из «Феникса» требуется совсем не то. Понимаете, когда «Феникс» только начал заказывать нам рекламы, Хоби сочинял их на ходу, то есть импровизировал. Позже мы стали их записывать, чтобы всегда иметь под рукой экземпляр на случай, если возникнут какие-либо вопросы. Но мистеру Гандерсону хочется, чтобы их рекламы были именно такими импровизациями.
— Но тут у меня в ящике целая пачка реклам Хоби, и я считаю, все они — полнейшая бессмыслица.
— В рекламе не должно быть никакого смысла.
Пит испытующе взглянул на нее. Она вроде говорила серьезно.
— Не должно быть никакого смысла? — переспросил он.
— Ну, то есть, никакой логики. Радиореклама — это вам не какие-то там доводы и рассуждения. Вы задаетесь целью втолковать что-либо своим слушателям и без умолку твердите одно и то же, пока, в конце концов, они в это не уверуют.
Пит с ней не согласился, но что он мог привести в свою пользу?
— И все равно реклама не должна быть утомительной и скучной. Думаю, «Феникс» оценит кое-какие оригинальные мысли,— слегка возбужденно возразил Пит. — Мистер Маркотт,— решительным голосом начала Дина,— мебельная компания «Феникс» делает бизнес не на оригинальных мыслях. Они и понятия не имеют, что такое мысли. Для них все они одинаковы. Там разбираются лишь в том, что выгодно. К тому же они привыкли, что их рекламы передают во время сводки новостей. Вот уже несколько лет подряд они ангажируют для этой цели восьмичасовые новости. И я не уверена, что владельцу компании мистеру Гандерсону понравится, если мы втиснем его рекламы в другую передачу.
— Но это просто необходимо сделать. Мы больше не передаем сводки новостей. «Пресс энтерпрайз» запретила использовать свои материалы. Уж я и не знаю, то ли Мэтт Камерон обиделся, что мы обставили его газету с этим делом об убийстве Ваймера, то ли у него есть более глубокие основания. Может, он порвал с нами отношения из страха перед убийцей.
Последнему замечанию Пит хотел придать ироническую окраску, но этого не получилось. Получилась желчная реплика со зловещим, мелодраматическим подтекстам. Дина Джоунс, казалось, ничего не слышала. Она молча смотрела в окно, а когда заговорила, речь ее походила на нравоучение классной дамы, адресованное не очень-то смышленым ученикам.
— Мистер Маркотт, для того, чтобы успешно конкурировать с телевидением и крупными радиостанциями других городов, маленькая радиостанция должна иметь своих героев, которых любят местные жители. А чтобы выдержать конкуренцию с газетами, надо весь день передавать новости, чуть ли не каждый час. Таким образом радио будет давать людям больше информации, чем ежедневная газета. А так как в Уиллетсе всего одна газета, да и та выходит по вечерам, у станции есть прекрасная возможность держать слушателей у радиоприемников целыми днями.
Пита раздражала ее уверенность в собственной нег погрешимоети. Она разговаривала с ним таким же авторитетным тоном, каким диктовала рецепты глупым женщинам, слушающим ее передачи.
— Ладно, ладно,— перебил ее Пит. — Вы лучше скажите, где достать материалы для всех этих сзодок?
— Об этом можно договориться с Ассошиэйтед Пресс, с Юнайтед Пресс энд Интернэшнэл Ньюз или с любым другим агентством. Вы просто платите за это и все тут.
— И сколько это стоит?
— Не знаю, но выяснить очень просто. Это уж моя забота.
Она стремительно встала и взяла со стола рекламы «Феникса».
— Я перепишу их и отнесу на утверждение.
— Зачем? Вы думаете, я сам не научусь писать плохо? — язвительно спросил Пит.
— Вы только зря потратите время, мистер Маркотт Этому не научишься. Писать плохо — своего рода талант.
Она направилась к двери, но на полпути обернулась:
— Если я вам понадоблюсь, я в бывшем кабинете Хоби.
Пит сомневался, уживется ли он с Диной Джоунс. Он в этом крепко сомневался.
ГЛАВА 7
Иногда, обычно перед тем, как заснуть, Пит пытался представить мужчину в синем костюме — убийцу Фреда Ваймера. И поскольку Пит не был ни фантазером, ни даже впечатлительной натурой, эти полеты его воображения носили странный характер. Другого слова как чушь тут и не подыщешь, взгляни он на все с критической точки зрения.
Картина всегда была одна и та же: кромешная тьма, пустынная улица, холодная, неуютная, и лишь кое-где мерцают желтые квадраты освещенных окон, как межа, по одну сторону которой живут люди, а там -— сплошная ночь. Одним словом, мрачная и безмолвная улица маленького городка с затаившейся в ней угрозой. Пит идет по этой улице, и вдруг откуда-то из тьмы выныривает фигура: невысокий, плотный, слегка сутулый мужчина медленно идет впереди него.
Пит ускоряет шаги, но расстояние между ними не сокращается, хоть человек идет медленно. Когда он проходит мимо освещенной витрины, в которой, подобно трупам, застыли восковые манекены, Пит замечает, что костюм на нем синий. Человек замедляет шаги и обора-
чивается, но прежде чем его лицо становится видимым, Пит просыпается с сознанием того, что его последние мысли незаметно превратились в сон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51