Время от времени он поглядывал в сторону Сималу.
— Идут, идут! — К нему подбежал один из телохранителей.
— Сколько их?
— Человек... двадцать, — запинаясь, произнес посланец. — Может, сзади еще идут...
Подрядчик нахмурился и раздраженно выплюнул недокуренную сигарету на землю.
— Бездельники! Ничего им нельзя поручить!
Грузчики собрались в группы побольше и подвинулись вперед, образуя на пристани плотную человеческую стену, преграждавшую путь к причалам. Шан, Фын, Большой Лян и другие стояли в самых передних рядах.
Чжу Сань и Одноглазый тоже шли впереди, во главе небольшой кучки крестьян. Подрядчик с телохранителями подошел к ним. Теперь Чжу Сань, Одноглазый и крестьяне стояли за его спиной.
— Пропустите! — крикнул подрядчик. Никто не шелохнулся.
— Расступись!
Рабочие сдвинулись теснее.
Подрядчик сделал знак телохранителям. Те с готовностью продвинулись на два шага вперед.
— В чем дело? — Шан шагнул к подрядчику, в упор глядя на него суженными глазами. В них появилось такое выражение, что подрядчик попятился назад.
— Расступись! Я говорю: нам надо пройти на пристань! — взвизгнул он.
— На пристань никто не пройдет!
— Никому не позволим!
— У нас еще есть законы! — заорал подрядчик. — Не хотите работать — и черт с вами! Я других нашел. Люди пришли. Почему вы их не пускаете на пристань? Слушайте, вы... — обратился он к крестьянам, — эти кули не пропускают вас на пристань. Что будем делать?
— Не пропускают так не пропускают, — равнодушно ответил пожилой крестьянин.
Чжу Сань, пробившись вперед, хотел что-то сказать на ухо подрядчику. Но тому теперь было не до него.
— Разве можно сразу отступать? Пристань эта моя, я вас нанял. Вперед! Если что-нибудь произойдет, я отвечаю. Денег заплачу больше. И на всех угощение — каждому по большой чашке вина.
— Не трудись зря! — оборвал его вожак. — Мы лучше подождем, пока нас не пригласят к тебе на похороны! Мы пришли сюда не ради тебя, а к нашим братьям-кули. — Он повысил голос. — Послушайте нас, братья! Не думайте о нас плохо. Мы не знали, что у вас тут на пристани происходит. Думали немного подработать. Попались на удочку вот этому... Мы простые крестьяне, но у нас есть совесть. Не можем мы делать то, что несправедливо. Продолжайте вашу борьбу. Мы уверены в том, что вы победите!
Последние слова его уже были встречены криками одобрения.
Шан подтолкнул локтем Фына. Тот улыбался. Подрядчцка трясло от негодования.
— Но вы ведь получили деньги! От своей же выгоды отказываетесь! Что за люди?!
—- Деньги, говоришь? Вот твои деньги! — Крестьянин вытащил из-за пазухи пачку кредиток и швырнул их подрядчику.
Бумажки заплясали и закружились в воздухе.
— Прощайте! — закричал крестьянин. — Желаем вам победить!
Крестьяне заторопились обратно.
— Вернитесь! - тонким голосом кричал подрядчик. — Верните их!
Его телохранители, глядя на рослые и крепкие фигуры уходивших крестьян, затоптались в нерешительности. Сзади из толпы рабочих кто-то гикнул, раздалось улюлюканье. Рабочие засучивали рукава. Никто из телохранителей не тронулся с места.
Подрядчик, сорвав с себя шляпу, мял ее в руках. Потом во главе кучки своих приспешников ушел.
Подрядчик оказался не в силах урегулировать конфликт, и в дело вмешалось социальное бюро городского марионеточного правительства. Оно потребовало от рабочих прислать для переговоров делегацию. После обсуждения этого вопроса на партсобрании портовой ячейки возглавить делегацию рабочих поручили Фыну.
Как и следовало ожидать, японская военная администрация и социальное бюро задержали рабочих делегатов. В порт прислали большое количество солдат из гарнизона и полицию. Солдаты блокировали пристань, производили в бараках кули обыски. Грузчиков сгоняли на пристань и силой заставляли приступить к работе.
Здесь, на пристани, Лян Юнь снова встретился с избившим его когда-то Рябым. Это произошло в тот момент, когда Рябой с японской офицерской саблей и пистолетом на поясе ворвался в барак жули. Солдаты, шпики и полицейские смотрели на стоящих перед ними безоружных людей, как на своих злейших врагов. Рябой злобно вглядывался в лица грузчиков. Его выпуклые, с красными прожилками глаза останавливались то на одном, то на другом лице. По Лян Юню его взгляд скользнул безучастно. Он не узнал паренька. Лян Юнь хорошо его помнил. Сколько было в его короткой жизни вечеров, когда он, не в силах уснуть, строил планы мщения! Сегодня он уже умел сдерживать себя. Но все равно волнение его было настолько сильным, что он весь дрожал.
Грузчиков выгнали из барака на пристань. Там за ними велось строжайшее наблюдение. Взад и вперед
по пристани патрулировали группы японских и китайских солдат. Через десяток шагов стояли полицейские посты. Среди грузчиков шныряли переодетые шпики. Подрядчик в расстегнутой на груди куртке бегал взад и вперед, то перекидываясь несколькими словами с японскими офицерами, то угощая сигаретами полицейских. Он делал вид, что не замечает грузчиков. Те негромко бранились:
— Ишь, сука, как подлизывается! Готов прямо лизать...
— Предатель, японский прихвостень!
— Скотина бессовестная!
Подрядчик сначала делал вид, что не слышит их возгласов, потом, обменявшись несколькими словами с японским офицером, он подошел ближе к грузчикам и сказал:
— Друзья мои! Ваше неповиновение переходит всякие границы! Вначале это были пустяки. Подумаешь, прибавить немного денег — это легко было уладить... Но вы не должны были бросать работу. Ваши действия нарушают общественный порядок, наносят вред доблестной японской армии, сражающейся в Юго-Восточной Азии. Японское командование встревожено и готово применить к вам строгие меры наказания. Но к чему вам неприятности? Мы работаем вместе много лет... Я решил сегодня поговорить с вами и предложить примирение. Придерживаясь духа японо-китайского сотрудничества, императорская армия не станет помнить зла. Если вы теперь безропотно и безо всяких условий начнете работу, мы выпустим ваших арестованных товарищей... — Он многозначительно кашлянул и переменил тон. — Если же вы решитесь продолжать свои действия, то есть, решитесь «бить мух на голове у тигра», —-вы добьетесь только собственной гибели. Некоторые из вас вознамерились бороться с императорской армией... По-моему, эти люди не отведали еще медвежьего сердца и печени барса. Вам нужно
сейчас же, сию минуту возобновить работу! Слышите?
Грузчики безмолвствовали.
Подрядчик оглянулся на молчаливо стоящих сзади японцев, нерешительно почесал в затылке.
— Ребята, мы с вами работаем уже много лет. Я хочу предостеречь вас. Смотрите, вам будет хуже!.. Вспомните о ваших женах и детях. Что с ними будет, если.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56
— Идут, идут! — К нему подбежал один из телохранителей.
— Сколько их?
— Человек... двадцать, — запинаясь, произнес посланец. — Может, сзади еще идут...
Подрядчик нахмурился и раздраженно выплюнул недокуренную сигарету на землю.
— Бездельники! Ничего им нельзя поручить!
Грузчики собрались в группы побольше и подвинулись вперед, образуя на пристани плотную человеческую стену, преграждавшую путь к причалам. Шан, Фын, Большой Лян и другие стояли в самых передних рядах.
Чжу Сань и Одноглазый тоже шли впереди, во главе небольшой кучки крестьян. Подрядчик с телохранителями подошел к ним. Теперь Чжу Сань, Одноглазый и крестьяне стояли за его спиной.
— Пропустите! — крикнул подрядчик. Никто не шелохнулся.
— Расступись!
Рабочие сдвинулись теснее.
Подрядчик сделал знак телохранителям. Те с готовностью продвинулись на два шага вперед.
— В чем дело? — Шан шагнул к подрядчику, в упор глядя на него суженными глазами. В них появилось такое выражение, что подрядчик попятился назад.
— Расступись! Я говорю: нам надо пройти на пристань! — взвизгнул он.
— На пристань никто не пройдет!
— Никому не позволим!
— У нас еще есть законы! — заорал подрядчик. — Не хотите работать — и черт с вами! Я других нашел. Люди пришли. Почему вы их не пускаете на пристань? Слушайте, вы... — обратился он к крестьянам, — эти кули не пропускают вас на пристань. Что будем делать?
— Не пропускают так не пропускают, — равнодушно ответил пожилой крестьянин.
Чжу Сань, пробившись вперед, хотел что-то сказать на ухо подрядчику. Но тому теперь было не до него.
— Разве можно сразу отступать? Пристань эта моя, я вас нанял. Вперед! Если что-нибудь произойдет, я отвечаю. Денег заплачу больше. И на всех угощение — каждому по большой чашке вина.
— Не трудись зря! — оборвал его вожак. — Мы лучше подождем, пока нас не пригласят к тебе на похороны! Мы пришли сюда не ради тебя, а к нашим братьям-кули. — Он повысил голос. — Послушайте нас, братья! Не думайте о нас плохо. Мы не знали, что у вас тут на пристани происходит. Думали немного подработать. Попались на удочку вот этому... Мы простые крестьяне, но у нас есть совесть. Не можем мы делать то, что несправедливо. Продолжайте вашу борьбу. Мы уверены в том, что вы победите!
Последние слова его уже были встречены криками одобрения.
Шан подтолкнул локтем Фына. Тот улыбался. Подрядчцка трясло от негодования.
— Но вы ведь получили деньги! От своей же выгоды отказываетесь! Что за люди?!
—- Деньги, говоришь? Вот твои деньги! — Крестьянин вытащил из-за пазухи пачку кредиток и швырнул их подрядчику.
Бумажки заплясали и закружились в воздухе.
— Прощайте! — закричал крестьянин. — Желаем вам победить!
Крестьяне заторопились обратно.
— Вернитесь! - тонким голосом кричал подрядчик. — Верните их!
Его телохранители, глядя на рослые и крепкие фигуры уходивших крестьян, затоптались в нерешительности. Сзади из толпы рабочих кто-то гикнул, раздалось улюлюканье. Рабочие засучивали рукава. Никто из телохранителей не тронулся с места.
Подрядчик, сорвав с себя шляпу, мял ее в руках. Потом во главе кучки своих приспешников ушел.
Подрядчик оказался не в силах урегулировать конфликт, и в дело вмешалось социальное бюро городского марионеточного правительства. Оно потребовало от рабочих прислать для переговоров делегацию. После обсуждения этого вопроса на партсобрании портовой ячейки возглавить делегацию рабочих поручили Фыну.
Как и следовало ожидать, японская военная администрация и социальное бюро задержали рабочих делегатов. В порт прислали большое количество солдат из гарнизона и полицию. Солдаты блокировали пристань, производили в бараках кули обыски. Грузчиков сгоняли на пристань и силой заставляли приступить к работе.
Здесь, на пристани, Лян Юнь снова встретился с избившим его когда-то Рябым. Это произошло в тот момент, когда Рябой с японской офицерской саблей и пистолетом на поясе ворвался в барак жули. Солдаты, шпики и полицейские смотрели на стоящих перед ними безоружных людей, как на своих злейших врагов. Рябой злобно вглядывался в лица грузчиков. Его выпуклые, с красными прожилками глаза останавливались то на одном, то на другом лице. По Лян Юню его взгляд скользнул безучастно. Он не узнал паренька. Лян Юнь хорошо его помнил. Сколько было в его короткой жизни вечеров, когда он, не в силах уснуть, строил планы мщения! Сегодня он уже умел сдерживать себя. Но все равно волнение его было настолько сильным, что он весь дрожал.
Грузчиков выгнали из барака на пристань. Там за ними велось строжайшее наблюдение. Взад и вперед
по пристани патрулировали группы японских и китайских солдат. Через десяток шагов стояли полицейские посты. Среди грузчиков шныряли переодетые шпики. Подрядчик в расстегнутой на груди куртке бегал взад и вперед, то перекидываясь несколькими словами с японскими офицерами, то угощая сигаретами полицейских. Он делал вид, что не замечает грузчиков. Те негромко бранились:
— Ишь, сука, как подлизывается! Готов прямо лизать...
— Предатель, японский прихвостень!
— Скотина бессовестная!
Подрядчик сначала делал вид, что не слышит их возгласов, потом, обменявшись несколькими словами с японским офицером, он подошел ближе к грузчикам и сказал:
— Друзья мои! Ваше неповиновение переходит всякие границы! Вначале это были пустяки. Подумаешь, прибавить немного денег — это легко было уладить... Но вы не должны были бросать работу. Ваши действия нарушают общественный порядок, наносят вред доблестной японской армии, сражающейся в Юго-Восточной Азии. Японское командование встревожено и готово применить к вам строгие меры наказания. Но к чему вам неприятности? Мы работаем вместе много лет... Я решил сегодня поговорить с вами и предложить примирение. Придерживаясь духа японо-китайского сотрудничества, императорская армия не станет помнить зла. Если вы теперь безропотно и безо всяких условий начнете работу, мы выпустим ваших арестованных товарищей... — Он многозначительно кашлянул и переменил тон. — Если же вы решитесь продолжать свои действия, то есть, решитесь «бить мух на голове у тигра», —-вы добьетесь только собственной гибели. Некоторые из вас вознамерились бороться с императорской армией... По-моему, эти люди не отведали еще медвежьего сердца и печени барса. Вам нужно
сейчас же, сию минуту возобновить работу! Слышите?
Грузчики безмолвствовали.
Подрядчик оглянулся на молчаливо стоящих сзади японцев, нерешительно почесал в затылке.
— Ребята, мы с вами работаем уже много лет. Я хочу предостеречь вас. Смотрите, вам будет хуже!.. Вспомните о ваших женах и детях. Что с ними будет, если.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56