..
Одноглазый и Черепаха расхлябанной походкой пошли в сторону пристани. Лян Юнь и Заяц долго провожали их взглядом. Заяц ругал себя за то, что позабыл сообщить Одноглазому о новичке. Лян Юнь успокаивал его. Креветка, все это время пролежавший на столе и притворявшийся спящим, сказал:
— Послушай моего совета, Лян Юнь: давай драпай отсюда. Считай, сегодня тебе повезло, что не избили. А уж на пристани добра не жди...
— Правильно, тебе лучше уходить, — поддержал его и Заяц.
Лян Юнь колебался. Он и сам видел: с Одноглазым ему не совладать. Но.так просто уйти, убежать было стыдно. Он улыбнулся. Лучше всего уж действи-
тельно сходить познакомиться с ними поближе. Не забьют же они его до смерти! Он провел рукой по шрамам на лице, оставшимся от плетки Рябого. Его решение окрепло.
Лян Юнь явился на пристань, когда солнце приближалось к зениту. Здесь было оживленно. У причала сплошной лентой теснились парусники сампаны. Десятка два сходней протянулись с судов а берег. По сходням сновали грузчики.
Серый катер морской таможни, пофыркивая, отва-ил от ближайшего парохода. За ним последовал зеленый катер почтового управления. Подальше на рейд медленно входил другой — неуклюжий черный пароход. Он долго разворачивался и, наконец, остановился. От брошенного якоря вверх взметнулись светлые брызги. Юркие пассажирские сампаны, как муравьи, устремились к новому пароходу.
Грянул одиночный пушечный выстрел. Полдень! Лян Юнь вздрогнул. Сзади раздался громкий смех. Он стремительно обернулся. За его спиной стояли Одноглазый и Черепаха.
— А, шибздик, все-таки пришел! Слышь, Черепаха, что я тебе говорил?
— Да, брат, у тебя верный глаз...
— Ха-ха-ха!.. — смеялся Одноглазый, подходя к Лян Юню вплотную.
Тот- насторожился. Одноглазый, продолжая смеяться, проговорил:
— Ты меня не бойся, парнишка. Я хочу с тобой дружить. Я умею ценить храбрых людей. Пошли, отметим знакомство.
— Как это «отметим»?
— Отметить знакомство — это значит сказать свое имя и фамилию, — объяснил Черепаха.
— Меня зовут Лян Юнь.
— Хорошо, Лян Юнь. Теперь ты будешь звать меня Старшим братом, а Черепаху — Вторым братом. А пока — айда, закусим!
Небрежной походкой Одноглазый двинулся вперед. Черепаха взял Лян Юня под руку. Тот был совершенно сбит с толку. Что все это значит? Он пришел сюда, готовясь драться до последних сил, а вместо драки его приглашают в харчевню. Он бы с удовольствием послал этих двоих подальше, но Черепаха держал его под руку ласково, но твердо.
Они зашли в маленький портовый ресторанчик. Одноглазый заказал блюдо закуски и чайник вина. Пока они ждали заказ, Одноглазый расспрашивал Лян Юня о его родных. Тот отвечал очень неохотно. Подали вино и закуску. Черепаха наполнил три чашечки. Одноглазый повернулся к Лян Юню.
— Ну, братишка, чокнись со Старшим братом!
— Я не пью.
— Что ж, учись. Теперь тебе многому придется учиться. Давай поднимай свою чашку.
Лян Юнь повиновался. Одноглазый чокнулся с ним. Черепаха тоже торопливо полез чокаться. Одноглазый приложил чашечку к губам и одним глотком осушил ее. Потом причмокнул и показал пустую чашку Лян Юню. Тот, вытянув шею, тоже залпом выпил свое вино. Горло обожгло, будто красным перцем.
— Отлично! — сдавленно вскрикнул Черепаха и последовал их примеру.
Одноглазый стал разговорчивее и начал хвастаться. По его словам выходило, что вся пристань — его вотчина. Лян Юнь сосредоточил все внимание на еде: он уже истратил деньги, полученные в ломбарде, и последние два дня жил впроголодь. Сегодня с утра у него во рту не было ни крошки. Одноглазый с улыбкой наблюдал за ним.
— Послушай, братишка, что у тебя с лицом?
— Били... плеткой...
— Кто же это тебя? Скажи мне, Старший брат за тебя отомстит.
Лян Юнь рассказал о случившемся. Одноглазый взглянул на Черепаху и промолчал.
— Кто этот Рябой? Ты знаешь его? — спросил Лян Юнь.
— Знать-то знаю, но только... — Одноглазый был заметно обескуражен. — Не стоит с ним связываться. Это взводный командир Рябой Гоу. Его у нас все знают. Лучше с ним не связываться.
Лян Юнь презрительно хмыкнул. Одноглазый чувствовал себя неловко. Он выпил подряд несколько чашек вина и встал.
— Пошли, что ли. Эй, счет!
Они вышли из харчевни и вернулись на пристань. Маленькие, портовые сампаны наперегонки спешили к причалам, полные пассажиров с подошедшего парохода. У пристани их дожидались жандармы, морская полиция и таможенники.
Вот причалил первый из сампанов. Пассажиры стали подниматься вверх по каменным ступеням. Наверху, под большим навесом, стояли длинные цементированные столы, похожие на прилавки. Прибывшие развязывали свой багаж, и предъявляли к досмотру вещи. Полицейские проверяли «свидетельства о благонадежности». Японские жандармы подозрительно вглядывались в каждого одетого по-деревенски пассажира. То и дело слышались звуки ударов, злые окрики.
— Айда! — скомандовал Одноглазый.
Они зашли за угол. Одноглазый велел Лян Юню внимательно наблюдать за тем, что будет делать Черепаха.
Мимо них прошла первая группа пассажиров, громко переговаривавшихся с рикшами. На прилегающих к пристани улицах сразу стало тесно и шумно.
Черепаха, кивнув в сторону мужчины в европейском костюме, спросил:
— Может, этого, а, брат Дракон? Чемоданчик небольшой, зато в карманах, наверное, звенит...
Одноглазый, сощурившись, оценивал жертву.
— Этого не трогай, — сказал он. — Видно, часто за границей бывает, пообтерся. С такими одно беспокойство.
Лян Юнь начал кое-что понимать...
— Черепаха, внимание...
С ними поравнялся человек, одетый в деревенскую одежду, лет тридцати. Он шел медленно, оглядываясь по сторонам. Чувствовалось, что он в городе впервые. Черепаха увязался за ним и через минуту вернулся. В руках у него уже был небольшой сверточек, обвязанный носовым платком. Лян Юнь вздрогнул от отвращения. Раздумывать времени не было. Он одним прыжком очутился возле Черепахи и с громким возгласом схватил его за руку.
— Брось! Брось сейчас же!
И незнакомец и Черепаха оторопели. Крестьянин, заметив в руках у Черепахи свой сверток, вскрикнул. Черепаха швырнул сверток на землю, оттолкнул Лян Юня и пустился бежать. Одноглазый устремился следом. Крестьянин бросился было за ворами, но остановился около Лян Юня.
— Молодчина! Вот счастье, что ты тут оказался! Не то — беда. Деньги мой хозяин велел отвезти дочке. Она здесь в школе учится. Я бы их и за три года не отработал. Как мне тебя отблагодарить!.. Вот, мне другие деньги дали — на дорогу. Бери себе половину...
— Нет, мне ничего от тебя не надо. Крестьянин пристально посмотрел на паренька,
еще раз поблагодарил его и ушел. На душе у Лян Юня стало легко и спокойно. Но это чувство быстро исчезло, когда он вернулся на пристань и увидел поджидавших его Одноглазого и Черепаху.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56
Одноглазый и Черепаха расхлябанной походкой пошли в сторону пристани. Лян Юнь и Заяц долго провожали их взглядом. Заяц ругал себя за то, что позабыл сообщить Одноглазому о новичке. Лян Юнь успокаивал его. Креветка, все это время пролежавший на столе и притворявшийся спящим, сказал:
— Послушай моего совета, Лян Юнь: давай драпай отсюда. Считай, сегодня тебе повезло, что не избили. А уж на пристани добра не жди...
— Правильно, тебе лучше уходить, — поддержал его и Заяц.
Лян Юнь колебался. Он и сам видел: с Одноглазым ему не совладать. Но.так просто уйти, убежать было стыдно. Он улыбнулся. Лучше всего уж действи-
тельно сходить познакомиться с ними поближе. Не забьют же они его до смерти! Он провел рукой по шрамам на лице, оставшимся от плетки Рябого. Его решение окрепло.
Лян Юнь явился на пристань, когда солнце приближалось к зениту. Здесь было оживленно. У причала сплошной лентой теснились парусники сампаны. Десятка два сходней протянулись с судов а берег. По сходням сновали грузчики.
Серый катер морской таможни, пофыркивая, отва-ил от ближайшего парохода. За ним последовал зеленый катер почтового управления. Подальше на рейд медленно входил другой — неуклюжий черный пароход. Он долго разворачивался и, наконец, остановился. От брошенного якоря вверх взметнулись светлые брызги. Юркие пассажирские сампаны, как муравьи, устремились к новому пароходу.
Грянул одиночный пушечный выстрел. Полдень! Лян Юнь вздрогнул. Сзади раздался громкий смех. Он стремительно обернулся. За его спиной стояли Одноглазый и Черепаха.
— А, шибздик, все-таки пришел! Слышь, Черепаха, что я тебе говорил?
— Да, брат, у тебя верный глаз...
— Ха-ха-ха!.. — смеялся Одноглазый, подходя к Лян Юню вплотную.
Тот- насторожился. Одноглазый, продолжая смеяться, проговорил:
— Ты меня не бойся, парнишка. Я хочу с тобой дружить. Я умею ценить храбрых людей. Пошли, отметим знакомство.
— Как это «отметим»?
— Отметить знакомство — это значит сказать свое имя и фамилию, — объяснил Черепаха.
— Меня зовут Лян Юнь.
— Хорошо, Лян Юнь. Теперь ты будешь звать меня Старшим братом, а Черепаху — Вторым братом. А пока — айда, закусим!
Небрежной походкой Одноглазый двинулся вперед. Черепаха взял Лян Юня под руку. Тот был совершенно сбит с толку. Что все это значит? Он пришел сюда, готовясь драться до последних сил, а вместо драки его приглашают в харчевню. Он бы с удовольствием послал этих двоих подальше, но Черепаха держал его под руку ласково, но твердо.
Они зашли в маленький портовый ресторанчик. Одноглазый заказал блюдо закуски и чайник вина. Пока они ждали заказ, Одноглазый расспрашивал Лян Юня о его родных. Тот отвечал очень неохотно. Подали вино и закуску. Черепаха наполнил три чашечки. Одноглазый повернулся к Лян Юню.
— Ну, братишка, чокнись со Старшим братом!
— Я не пью.
— Что ж, учись. Теперь тебе многому придется учиться. Давай поднимай свою чашку.
Лян Юнь повиновался. Одноглазый чокнулся с ним. Черепаха тоже торопливо полез чокаться. Одноглазый приложил чашечку к губам и одним глотком осушил ее. Потом причмокнул и показал пустую чашку Лян Юню. Тот, вытянув шею, тоже залпом выпил свое вино. Горло обожгло, будто красным перцем.
— Отлично! — сдавленно вскрикнул Черепаха и последовал их примеру.
Одноглазый стал разговорчивее и начал хвастаться. По его словам выходило, что вся пристань — его вотчина. Лян Юнь сосредоточил все внимание на еде: он уже истратил деньги, полученные в ломбарде, и последние два дня жил впроголодь. Сегодня с утра у него во рту не было ни крошки. Одноглазый с улыбкой наблюдал за ним.
— Послушай, братишка, что у тебя с лицом?
— Били... плеткой...
— Кто же это тебя? Скажи мне, Старший брат за тебя отомстит.
Лян Юнь рассказал о случившемся. Одноглазый взглянул на Черепаху и промолчал.
— Кто этот Рябой? Ты знаешь его? — спросил Лян Юнь.
— Знать-то знаю, но только... — Одноглазый был заметно обескуражен. — Не стоит с ним связываться. Это взводный командир Рябой Гоу. Его у нас все знают. Лучше с ним не связываться.
Лян Юнь презрительно хмыкнул. Одноглазый чувствовал себя неловко. Он выпил подряд несколько чашек вина и встал.
— Пошли, что ли. Эй, счет!
Они вышли из харчевни и вернулись на пристань. Маленькие, портовые сампаны наперегонки спешили к причалам, полные пассажиров с подошедшего парохода. У пристани их дожидались жандармы, морская полиция и таможенники.
Вот причалил первый из сампанов. Пассажиры стали подниматься вверх по каменным ступеням. Наверху, под большим навесом, стояли длинные цементированные столы, похожие на прилавки. Прибывшие развязывали свой багаж, и предъявляли к досмотру вещи. Полицейские проверяли «свидетельства о благонадежности». Японские жандармы подозрительно вглядывались в каждого одетого по-деревенски пассажира. То и дело слышались звуки ударов, злые окрики.
— Айда! — скомандовал Одноглазый.
Они зашли за угол. Одноглазый велел Лян Юню внимательно наблюдать за тем, что будет делать Черепаха.
Мимо них прошла первая группа пассажиров, громко переговаривавшихся с рикшами. На прилегающих к пристани улицах сразу стало тесно и шумно.
Черепаха, кивнув в сторону мужчины в европейском костюме, спросил:
— Может, этого, а, брат Дракон? Чемоданчик небольшой, зато в карманах, наверное, звенит...
Одноглазый, сощурившись, оценивал жертву.
— Этого не трогай, — сказал он. — Видно, часто за границей бывает, пообтерся. С такими одно беспокойство.
Лян Юнь начал кое-что понимать...
— Черепаха, внимание...
С ними поравнялся человек, одетый в деревенскую одежду, лет тридцати. Он шел медленно, оглядываясь по сторонам. Чувствовалось, что он в городе впервые. Черепаха увязался за ним и через минуту вернулся. В руках у него уже был небольшой сверточек, обвязанный носовым платком. Лян Юнь вздрогнул от отвращения. Раздумывать времени не было. Он одним прыжком очутился возле Черепахи и с громким возгласом схватил его за руку.
— Брось! Брось сейчас же!
И незнакомец и Черепаха оторопели. Крестьянин, заметив в руках у Черепахи свой сверток, вскрикнул. Черепаха швырнул сверток на землю, оттолкнул Лян Юня и пустился бежать. Одноглазый устремился следом. Крестьянин бросился было за ворами, но остановился около Лян Юня.
— Молодчина! Вот счастье, что ты тут оказался! Не то — беда. Деньги мой хозяин велел отвезти дочке. Она здесь в школе учится. Я бы их и за три года не отработал. Как мне тебя отблагодарить!.. Вот, мне другие деньги дали — на дорогу. Бери себе половину...
— Нет, мне ничего от тебя не надо. Крестьянин пристально посмотрел на паренька,
еще раз поблагодарил его и ушел. На душе у Лян Юня стало легко и спокойно. Но это чувство быстро исчезло, когда он вернулся на пристань и увидел поджидавших его Одноглазого и Черепаху.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56