Сорок ступенек. Я посмотрел вниз. Выглядят достаточно ровно. Вот перила… М-да, перил нет. Мне их вряд ли осилить. Остаётся надеяться, что это не самое главное.
Я оглянулся. Наверху, в четверти часа ходьбы, в тени гигантских елей скрывался наш шалаш. Шулу, конечно, не заметит моего исчезновения, а Джон… Перепугается. Решит, что скелеты меня схватили или ещё что-то вроде. Может быть, даже построит шалаш в другом месте. Его проблемы. Не тащить же этого отставного живодёра в Ленинград? Каждому своё. Каким бы безумным кошмаром ни выглядел этот мир, в нём жили миллионы людей. Может быть, он прекратит своё существование после моего ухода, но…
К чёрту философию! Я поднялся. И остановился. Желательно было вернуться с первой попытки. Неудачная попытка может вызвать недоверие к собственным силам, а не веря в себя, далеко не уйдёшь. Что из того? Сорок ступенек — маловато. Спускаясь, я проскочу их за несколько секунд. Могу не успеть настроиться. Надо… Надо подниматься! Не ахти как мудро, но двигаться я буду медленнее. Глядишь, мои шансы возрастут… на сотую процента. Хе-хе.
Спускаясь по лестнице (без намерения куда-нибудь переместиться), я размышлял. Мои мысли отнюдь не прибавляли уверенности в себе. Я мог, используя Дом и Лестницу, выходить в любой город. Я мог выходить в любой вариант истории, хоть это и не соответствовало моему третьему этажу. Но фантастический мир скелетов… Его могли создать только обитатели седьмого этажа. Или мансард. И мог ли я, третьеэтажник, уйти отсюда, используя всего лишь жалкий суррогат лестницы?
К сожалению, выбор был небогат. Я не собирался кончить жизнь в шалаше или, достигнув спасительного сорокалетнего возраста, в доме какой-нибудь вдовы. И чтобы кто-то из моих детей стал ходячим скелетом или шулу? Не-ет. Я буду ходить по этому убожеству пока не выберусь. Или пока стопчу её «назад», до состояния склона холма, каким он был не так давно.
Решимость, желание вырваться из хитроумной ловушки переполняли меня. Да я готов пообещать кому угодно и что угодно, лишь бы мой план удался! Что? Кому? Какой святой обет годился для моего … для моего… трусливого побега?
«Обещаю, — сказал я сам себе, — если я выберусь из этого проклятого места, то обязательно сюда вернусь. Добровольно. И кое с кем разберусь. Как минимум — со скелетами. А там — посмотрим» Я остановился перед самой первой ступенькой. Бросил взгляд наверх, прикрыл глаза. Представил серый гранит ступенек с закруглёнными углами. Представил серый полумрак родного подъезда и влажный ленинградский воздух.
Шаг. Шаг. Ещё шаг. Перила с собачьими головами должны быть слева. Впереди — лестничная площадка, над ней окно. Серый рассеянный ленинградский свет. Тут бы это считали сумерками. Не тут! Там! Я же должен быть в Ленинграде. Сейчас открою глаза, встану на лестничную площадку, в окне увижу темно-жёлтую сплошную стену со странным одиноким окном примерно на уровне пятого этажа.
Я открыл глаза. Да, сыро, тускло. Под ногами гранит лестницы. А в окне… Стена не была темно-жёлтой. Её пересекали разноцветно-радужные огромные буквы. Они складывались в совершенно дурацкую надпись. Что это ещё за «Норд-Вест Инвест»?
2. Заблудившийся.
Тысяча купаний в самой чистой горной речке не смогут заменить одну горячую ванну. Год я не знал горячей воды (кроме как в похлёбке) и не пользовался мылом. Разумеется, не могла идти речь и о бритьё, я подрезал волосы ножом, глядя на своё карикатурное отражение в воде. Поэтому моё первое желание — принять ванну — было исполнено с максимальной скоростью. Дурацкая цветная реклама величиной со всю стену удивила меня, но ничуть не задержала на триумфальном шествии к Большой Горячей Воде.
Я со вкусом отмокал. Подстриг бороду (но не сбрил — лёгкая маскировка), долго любовался то ли собой в зеркале, то ли самим зеркалом. Отсутствие отца и матери меня даже радовало. Как бы я, грязный, вонючий, сразу же кинулся пересказывать свои тошнотворные приключения? Подумать страшно. Не исключено, меня вообще похоронили, и мой рассказ о жизни среди ходячих скелетов и выпотрошенных, но полуживых мертвецов, заставил бы воспринимать меня, немытого, как одного из таких зомби. Нет, лучше встретиться с предками при полном параде.
Я удобно и легко оделся, причесал роскошную шевелюру (тут уж без услуг парикмахера не обойтись) и надолго задумался. В самый раз было заказывать праздничный обед. Я глянул в окно. Не обед, ужин. Неважно. После кулинарных изысков Джона и моих попыток подражать ему (только в приготовлении пищи!) любая трапеза покажется мне деликатесом. Но вначале надо вспомнить, что едят нормальные люди.
Я остановился на фирменном блюде моего отца, которое он называл «Мясо по де Голлю». Скорее всего, он попробовал такое мясо в каком-нибудь французском ресторане, запомнил вкус и внешний вид, а об остальном уже заботился Дом. Я тоже не особенно задумывался об ингредиентах и процессе приготовления. Смешно: такая громадина, как Дом, вместе с грандиозными процессами создания новых миров способна реагировать на мелкие гастрономические прихоти каждого из тысяч своих жильцов.
Я накрыл на стол, удобно уселся и включил телевизор. Пора было узнать, что творится в мире.
Несмотря на весь мой аппетит и давнюю мечту о хорошей еде, покушать не удалось. После нескольких минут у экрана я понял, что заблудился. Случилась накладка, которую даже трудно было представить. Очевидно, я что-то напутал, вспоминая атрибутику родного дома: лестницу, решётку, фигурки собачек на решётке. Я попал в другой вариант истории!
Когда речь идёт об исторических развилках, отстоящих лет на пятьсот-тысячу тому назад, и необычных мирах, которые так давно возникли, сознание воспринимает всю эту экзотику почти спокойно. Например, вариант Медведя с его Рязанским Халифатом и Балтийской Федерацией: да, бредятина какая-то, ну и пусть себе бредят люди. Но когда окарикатурен и искажён оказывается донельзя знакомый мир… Просмотрев отрывок из теленовостей, я так и не понял, где именно этом мир отклонился от нашего. Я просто усвоил следующее: Ленинград здесь назывался Санкт-Петербургом, и располагался не в Советском Союзе (такового просто не было), а в России (или Российской Федерации?), Армения воевала с Азербайджаном, а Таджикистан с Афганистаном. Деньги тут тоже называли рублями, но считали на десятки тысяч и миллионы. Никаких следов КПСС и лично Генерального Секретаря не наблюдалось. Управлял Россией Президент, какой-то Ельцин. В новостях присутствовали коммунисты, но в почти анекдотическом плане. Жуткая война шла в какой-то Боснии, там фигурировали сербы и мусульмане. Россия грозила вмешаться на стороне сербов, я так понял. «Постойте, — подумал я, — сербы — это же Югославия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81