Первый контакт был осуществлён через Иран, и о Большом (единственное известное «имя» светловолосого) была информация, что он — не из Советского Союза. Никто не знает, откуда он, но у него огромные деньги и связи по всему свету. Он тренирован настолько, что сравниться с ним никто не может. До недавнего времени Халед сотрудничал с Большим в деле вербовки и отправки наёмных солдат в Боснию, на войну против сербов. Недавно Большой познакомил Халеда с Фаруком Джаббаром из ливанской Хизбаллы. Большой сообщил, что есть шанс достать простую и нерадиоактивную бомбу такой страшной силы, что станет возможным уничтожить пол-Израиля. Тут араб отклонился от темы, стал объяснять, что это бомба не против Израиля, он же сам оттуда, у него там родственники… Я поиграл ножом и посоветовал вернуться к Большому.
Для того, чтобы получить бомбу, надо было найти девушку или парней, чьи фотографии показал Большой. Халед и Фарук с другими партнёрами организовали сеть агентств по найму манекенщиков и манекенщиц. Халед контролировал Россию, Украину, Польшу, Чехословакию, Болгарию. Фарук пытался что-то сделать во Франции и Бельгии, но там такие убытки… В бывшем Союзе легче работать, все дешевле. Но тоже убыток. Шесть месяцев это длится, чуть-чуть удаётся подработать поставкой девиц из Союза на Запад, но все равно — прибыли нет. А нужных не найти. Пять раз уже появлялись похожие на фотографию, Большой забирал их с собой, но возвращался очень злой: клиент находил что-то «не то» и возвращал товар. Все.
— Почему ливанец в Питере, а не во Франции?
— Да нечего там делать, во Франции! Только деньги тратить. А в Москве он оружие закупает, взрывчатку, продаёт кое-что.
— Что?
— Ну… Наркотики. Деньги очень нужны. Плохо стало с деньгами. Большой шиитов не очень любит, я так думаю. Работает вместе, но не любит. Или просто у него денег нет.
— Сейчас я буду говорить с остальными. Если узнаю, что ты забыл о чем-нибудь, — пожалеешь. Ну? Где Большой собирается менять бомбу на людей?
— Клянусь! Не знаю.
— Где первая бомба, которую Большой уже выменял? Почему ты о ней не сказал?
Порозовевшее было лицо Халеда вновь посерело.
— Не знал! Не знал! Клянусь!
Это было похоже на правду. Не мог же Бахтияр настолько доверять такому ублюдку. А теперь — вопрос на сообразительность. Как бы его получше сформулировать? Хотя, араб достаточно напуган. Спрошу грубо, в лоб.
— Где находится «чистая страна»?
— Что?
— "Чистая страна". Может быть, — «страна чистых». Что это такое.
Халед пожевал нижнюю губу.
— Наверное — Пакистан, — сказал он.
— Посадите его в отдельную камеру, — попросил я Моше, — и не обижайте. Пока.
Тут я обратил внимание, что Моше как-то странно себя ведёт. Смотрит не на меня, а в сторону, говорит так, словно не он — мой опекун, а я — его главный начальник… Одним словом — нет обычного мушкетёрского задора.
— Сейчас пойду перекушу, — сказал я, — потом поговорю с остальными.
— Не спеши, — Моше вообще повернулся ко мне спиной, изучая в окне что-то очень интересное. — У тебя не будет никакого разговора после еды.
— Почему это?
— Маленький человек умер. В него попало шесть пуль со снотворным. Он не проснулся.
— А вы его будили?
— Ещё как! Слабый оказался.
— Та-ак. А жирный, волосатый? Фарук Джаббар? С ним что?
— Заболел.
— Тяжело?
— Очень. Сегодня и завтра говорить не сможет, а потом, если не умрёт, тоже вряд ли. Так врачи сказали. Может быть, через неделю.
— Чем это он так тяжело заболел? — Мне стала ясна причина странного поведения Моше, но причина болезни? Аллергия на снотворное? Мне кажется, из-за обычной болезни Моше бы так не смущался.
— Хочу видеть больного, — сказал я.
— Нельзя.
— Почему?
— Ты только не сердись. Эта его болезнь… Его очень сильно побил охранник.
Вот так фокусы!
— Как это получилось?
— Чиновник спросил его имя, а он кинулся на чиновника и стал его душить. Душит и кричит: «Аллах велик! Смерть евреям!» В кабинете был охранник-хиджазец. У них же все деды и прадеды занимались тем, что скакали по пустыне и били арабов. Для него услышать от араба: «Смерть евреям», — это… это… Ну, попробуй понять… Охранник же не знал, что твой герой может рассказать важное…
— Чем он его бил? — мне надоели идиотские оправдания.
— Чем мог. Руками, ногами… Может быть, — стулом. Ты же знаешь хиджазцев?
Теперь я знал. Совсем недурственно было бы выпустить какой-нибудь батальон хиджазцев в Хевроне нашего варианта. Кому-то жутко повезло, что не хиджазцы, а хазары охраняли мою персону в Хевроне.
Говорить больше было не с кем. Я попросил разрешения пройти в камеру с Халедом и потребовал у араба составить список всех своих контактов в Израиле, Ливане, Боснии и России.
Выйдя из Хевронского отделения я задумался. Захотелось куда-то закопаться и никого не видеть. Только ли плохое настроение от неудачной операции тому виной? Я крайне нуждался в одиночестве, чтобы придумать что-нибудь стоящее. Другая странность — одиночество моего коттеджика почему-то уже не устраивало. Я побывал в Доме, активно проэксплуатировал его и… пропал. Как излечившийся наркоман, не выдержавший искушения и вернувшийся к наркотику, не может без него, так и я больше не мог жить без Дома. Только в его стенах я чувствовал себя по-настоящему комфортно. Только там, если мне не изменяет память, меня посещали иногда умные мысли.
Я «заказал» за окном вид на Нью-Йорк, не понадобилось даже никаких открыток: знаменитый Эмпайр Стейтс Билдинг сидел в памяти лучше, чем Медный Всадник. Почему именно Нью-Йорк? Да просто рок-музыку хорошую захотелось услышать. Нормальные люди для этой цели используют магнитофоны, проигрыватели, а мне вот приспичило под радио побалдеть. Довольно любопытное применение Дома.
Подходящая музыкальная станция в конце концов нашлась, и теперь я размышлял под очень приличный рок. Только бы это помогло до чего-нибудь додуматься!
У меня было достаточно поводов для недовольства. Например, можно рвать и метать из-за неудачной операции с агентством «Фантазия». Какой след упущен! Какой шанс выскочить прямиком на Бахтияра и загадочную супер-бомбу! Досадно. Но ладно. Дело в другом. Главная причина недовольства — явное отупение. Моё. Как я использовал Дом в последнее время? Сходить куда-то — раз. Денег соорудить миллион-другой — два. И по части выпивки — три. Нет, вы только подумайте! ТАКОЙ Дом для ТАКИХ целей! Даже не смешно — стыдно.
Одна песня сменила другую, диктор понёс какую-то чепуху из рок-новостей. А я маленько остыл. Конечно же, я был частично неправ. Ведь если задуматься, чем занимаются несколько сотен (или тысяч) избранных обитателей Дома? Ходят, куда хотят, получают «на халяву» все, что им надо. Короче — живут в своё удовольствие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81
Для того, чтобы получить бомбу, надо было найти девушку или парней, чьи фотографии показал Большой. Халед и Фарук с другими партнёрами организовали сеть агентств по найму манекенщиков и манекенщиц. Халед контролировал Россию, Украину, Польшу, Чехословакию, Болгарию. Фарук пытался что-то сделать во Франции и Бельгии, но там такие убытки… В бывшем Союзе легче работать, все дешевле. Но тоже убыток. Шесть месяцев это длится, чуть-чуть удаётся подработать поставкой девиц из Союза на Запад, но все равно — прибыли нет. А нужных не найти. Пять раз уже появлялись похожие на фотографию, Большой забирал их с собой, но возвращался очень злой: клиент находил что-то «не то» и возвращал товар. Все.
— Почему ливанец в Питере, а не во Франции?
— Да нечего там делать, во Франции! Только деньги тратить. А в Москве он оружие закупает, взрывчатку, продаёт кое-что.
— Что?
— Ну… Наркотики. Деньги очень нужны. Плохо стало с деньгами. Большой шиитов не очень любит, я так думаю. Работает вместе, но не любит. Или просто у него денег нет.
— Сейчас я буду говорить с остальными. Если узнаю, что ты забыл о чем-нибудь, — пожалеешь. Ну? Где Большой собирается менять бомбу на людей?
— Клянусь! Не знаю.
— Где первая бомба, которую Большой уже выменял? Почему ты о ней не сказал?
Порозовевшее было лицо Халеда вновь посерело.
— Не знал! Не знал! Клянусь!
Это было похоже на правду. Не мог же Бахтияр настолько доверять такому ублюдку. А теперь — вопрос на сообразительность. Как бы его получше сформулировать? Хотя, араб достаточно напуган. Спрошу грубо, в лоб.
— Где находится «чистая страна»?
— Что?
— "Чистая страна". Может быть, — «страна чистых». Что это такое.
Халед пожевал нижнюю губу.
— Наверное — Пакистан, — сказал он.
— Посадите его в отдельную камеру, — попросил я Моше, — и не обижайте. Пока.
Тут я обратил внимание, что Моше как-то странно себя ведёт. Смотрит не на меня, а в сторону, говорит так, словно не он — мой опекун, а я — его главный начальник… Одним словом — нет обычного мушкетёрского задора.
— Сейчас пойду перекушу, — сказал я, — потом поговорю с остальными.
— Не спеши, — Моше вообще повернулся ко мне спиной, изучая в окне что-то очень интересное. — У тебя не будет никакого разговора после еды.
— Почему это?
— Маленький человек умер. В него попало шесть пуль со снотворным. Он не проснулся.
— А вы его будили?
— Ещё как! Слабый оказался.
— Та-ак. А жирный, волосатый? Фарук Джаббар? С ним что?
— Заболел.
— Тяжело?
— Очень. Сегодня и завтра говорить не сможет, а потом, если не умрёт, тоже вряд ли. Так врачи сказали. Может быть, через неделю.
— Чем это он так тяжело заболел? — Мне стала ясна причина странного поведения Моше, но причина болезни? Аллергия на снотворное? Мне кажется, из-за обычной болезни Моше бы так не смущался.
— Хочу видеть больного, — сказал я.
— Нельзя.
— Почему?
— Ты только не сердись. Эта его болезнь… Его очень сильно побил охранник.
Вот так фокусы!
— Как это получилось?
— Чиновник спросил его имя, а он кинулся на чиновника и стал его душить. Душит и кричит: «Аллах велик! Смерть евреям!» В кабинете был охранник-хиджазец. У них же все деды и прадеды занимались тем, что скакали по пустыне и били арабов. Для него услышать от араба: «Смерть евреям», — это… это… Ну, попробуй понять… Охранник же не знал, что твой герой может рассказать важное…
— Чем он его бил? — мне надоели идиотские оправдания.
— Чем мог. Руками, ногами… Может быть, — стулом. Ты же знаешь хиджазцев?
Теперь я знал. Совсем недурственно было бы выпустить какой-нибудь батальон хиджазцев в Хевроне нашего варианта. Кому-то жутко повезло, что не хиджазцы, а хазары охраняли мою персону в Хевроне.
Говорить больше было не с кем. Я попросил разрешения пройти в камеру с Халедом и потребовал у араба составить список всех своих контактов в Израиле, Ливане, Боснии и России.
Выйдя из Хевронского отделения я задумался. Захотелось куда-то закопаться и никого не видеть. Только ли плохое настроение от неудачной операции тому виной? Я крайне нуждался в одиночестве, чтобы придумать что-нибудь стоящее. Другая странность — одиночество моего коттеджика почему-то уже не устраивало. Я побывал в Доме, активно проэксплуатировал его и… пропал. Как излечившийся наркоман, не выдержавший искушения и вернувшийся к наркотику, не может без него, так и я больше не мог жить без Дома. Только в его стенах я чувствовал себя по-настоящему комфортно. Только там, если мне не изменяет память, меня посещали иногда умные мысли.
Я «заказал» за окном вид на Нью-Йорк, не понадобилось даже никаких открыток: знаменитый Эмпайр Стейтс Билдинг сидел в памяти лучше, чем Медный Всадник. Почему именно Нью-Йорк? Да просто рок-музыку хорошую захотелось услышать. Нормальные люди для этой цели используют магнитофоны, проигрыватели, а мне вот приспичило под радио побалдеть. Довольно любопытное применение Дома.
Подходящая музыкальная станция в конце концов нашлась, и теперь я размышлял под очень приличный рок. Только бы это помогло до чего-нибудь додуматься!
У меня было достаточно поводов для недовольства. Например, можно рвать и метать из-за неудачной операции с агентством «Фантазия». Какой след упущен! Какой шанс выскочить прямиком на Бахтияра и загадочную супер-бомбу! Досадно. Но ладно. Дело в другом. Главная причина недовольства — явное отупение. Моё. Как я использовал Дом в последнее время? Сходить куда-то — раз. Денег соорудить миллион-другой — два. И по части выпивки — три. Нет, вы только подумайте! ТАКОЙ Дом для ТАКИХ целей! Даже не смешно — стыдно.
Одна песня сменила другую, диктор понёс какую-то чепуху из рок-новостей. А я маленько остыл. Конечно же, я был частично неправ. Ведь если задуматься, чем занимаются несколько сотен (или тысяч) избранных обитателей Дома? Ходят, куда хотят, получают «на халяву» все, что им надо. Короче — живут в своё удовольствие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81