Он постоял немного просто так, хватая грудью свежий воздух. Размял в руке колючий снежный ком, с размаху запустил им в стену. Снег подтаял и был липкий, на стене осталась белая отметина. Хагг посмотрел на небо, на верхушки высоченных старых сосен. Лёгкий ветерок ерошил волосы, всё тело била мелкая неудержимая дрожь, дышалось сбивчиво, рывками; Золтан вдруг поймал себя на мысли, что давно не чувствовал себя таким разбитым.
Ещё вчера, по пути домой травник в нескольких скупых словах обрисовал ему, как обнаружил девушку в лесу. И всё бы ничего, но вся история смотрелась странно.
— Она едва не замёрзла, — говорил Жуга, легко шагая через лес без всяких троп. — Залезла в лес, ты представляешь? Мокрая, простуженная, без огня. Я шёл за нею следом: там клубок у ней в котомке размотался, нитка уцепилась за забор. В деревню ей было нельзя, мне ничего не оставалось, кроме как тащить её к себе и выхаживать.
Золтан брёл за ним следом, как лунатик, почти не разбирая дороги, и думал только об одном — только бы не выпустить ненароком поводья лошади. Только бы не выпустить… Упаду… При воспоминании о том, что по ночам творилось на той поляне, его всякий раз пробирала дрожь.
— Тащить… — бездумно повторил он вслед за травником, понимая, что надо хоть что-то говорить, если он не хочет рухнуть и забыться прямо здесь. — Кто… она? Откуда? А почему… не в деревню?
— Не знаю, — бросил тот, не останавливаясь и не оборачиваясь. На какой из трёх вопросов он ответил осталось загадкой. — Сдаётся мне, что это долгая история. Я сам в ней до конца не разобрался. С тех пор она ни разу не пришла в себя настолько, чтоб её можно было расспросить. Только и сказала, что искала меня.
Он помолчал и вдруг добавил:
— У неё магический талант.
— Что?
— У неё магический талант, — с нажимом повторил Жуга. — Не знаю, сильный или нет: я не решился проверять — она ещё слишком слаба. Но что он есть, это точно.
Больше Золтан не успел спросить его ни о чём: впереди замаячил дом травника.
Сейчас Золтан тоже стоял и смотрел на него при свете дня, смотрел на крытую сланцем двускатную крышу, на кое-как остеклённое окно, на два дымка, идущие из труб.
Теперь, когда земля была укрыта белым покрывалом снега, маленькая долина с приютившимся у скалы бараком рудокопов казалась даже уютной.
Открытого пространства не было — с трёх сторон долину окружали сосны, прореженные подлеском ёлок, лиственницами и чахлыми осинками, с четвёртой высилась скала. Впрочем, даже не скала, а так, — обломок каменного зуба, сбоку от которого, как две цинготные десны, бугрились терриконы рудничных отвалов. Золтану подумалось, что травник нарочно выбрал такое место, где хоть что-то, да напоминало бы о милых его сердцу горах.
Он даже не особо удивился, если бы узнал, что травник по ночам карабкается по стёршимся уступам, чтобы стать поближе к звёздам, хотя это было бы уж слишком смешно и глупо. Посёлок горняков давно исчез под зарослями дрока, молодых берёзок, куманики, дикой смородины и шиповника, и теперь с трудом угадывался под снегом. А посереди долины росла ещё одна сосна, разлапистая, кряжистая, из таких, что вырастают в поле, на опушке леса и на горных кручах. Издалека посмотришь — не сосна, а дуб.
Красиво.
Золтан вздохнул и решительно направился в дом.
Девчонка всё ещё мылась, между тем как завтрак был уже почти готов — на столе разместились корзинка с яблоками, хлеб, большущий окорок, орехи, мёд, сыр и масло. В котле кипели овощи. Судя по всему, от голода Жуга не страдал. Сам травник сидел за столом и вертел в руках какую-то штуковину, в которой Золтан не без удивления признал свой собственный арбалет.
— Держи, — сказал он, только тот вошёл, и протянул оружие Золтану. — Я боялся, что его поломают, но вроде бы цел. Проверь.
Золтан кивнул, ни о чём его спрашивать не стал и молча взял арбалет, отметив свежие царапины на ложе и застрявшие в глубоких желобках хвоинки. Не без усилия натянул руками оба маленьких железных лука, нажал на первый спуск, потом на второй и удовлетворённо кивнул. Травник невозмутимо наблюдал за всеми этими манипуляциями.
— Ну что, в порядке?
— Да, в порядке.
— Тогда садись и рассказывай.
— Чего «рассказывай»? — тот поднял бровь.
— Зачем пришёл, рассказывай. Или, может, хочешь сперва закусить?
Вопрос застал Золтана врасплох.
— Какая тебе разница? Может быть, мне нужно было тебя найти, — сказал он. — Просто убедиться, что ты жив. Понимаешь, столько лет прошло…
— Семь с половиной, — оборвал его травник, глядя Золтану в глаза. — Хорошо. Допустим, ты по мне соскучился. Нашёл. Что дальше? Золтан, я не мальчик, не держи меня за дурака. Я понимаю, мы давно не видели друг дружку, но давай опустим все эти ахи, охи, «сколько лет, сколько зим» и всё такое прочее. Зачем играть в бирюльки? Что стряслось?
Золтан выдавил усмешку.
— А ты всё такой же, — сказал он. — Никому не веришь, всех сторонишься, ждёшь подвоха даже от друзей.
— В наше время надо быть глупцом, чтобы кому-то верить, — холодно ответил тот. — Думаешь, я долго прожил бы, если б остался в городе, как ты советовал?
— А чего ты добился взамен? — внезапно рассердился Хагг. — Как будто теперь тебе лучше! Побоялся, видите ли, он в городе остаться. Ты посмотри на себя. Посмотри, посмотри. Совсем уже одичал тут, в своём лесу. Ещё удивляешься, как я тебя сумел найти… Да ты хоть знаешь, какая слава о тебе идёт окрест?
Появляешься, как привидение. Всю округу обскакал. В соседних деревнях на тебя уже чуть ли не молятся, ещё немного, и тебе свечки будут ставить, как святым. Ага! «О Великий Лис, приди и вылечи нас от всех болезней!» — запричитал он с характерным деревенским выговором. — Ты ещё вывеску сделай: «Лечу, гадаю, ворожу, предсказываю будущее с точностью до двух „ку-ку“, оплата по работе!»
Золтан раскраснелся и теперь ничем уже не напоминал недавний труп, на которого смахивал с утра.
Травник несколько опешил от такого напора, покачал головой, снял с огня котелок и принялся раскладывать тушеные овощи в три большие деревянные тарелки.
— Уел, — признал он, наконец, и сел. Прошёлся пятернёй по волосам. — Как есть уел. И в самом деле, нечего сказать. Горчицу будешь?
— Буду. Значит, мир?
— Мир, — согласился травник. — И всё-таки, рассказывай.
— Нет уж, ты первый.
— Да мне особенно и нечего рассказывать. — Жуга взял ложку, повертел её в руках. Вздохнул и положил обратно. — Напрасно думаешь, что я сидел на месте. Я странствовал. Проведал Готлиба, он мне помог, дал кой-какие письма. Потом я изучал анатомию у Андрея Везалия…
— Аллах милосердный! — поразился Золтан. — Андрей Везалий? Я думал, что он в Падуе… Так ты что же, добрался до Италии?
— Нет, что ты. Он приезжал сюда на полгода читать лекции в Гейдельберг, он же сам отсюда родом, из Брюсселя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120