Вместе с тем он излучал могущество: даже
"голос" Хеба был грубым и властным. Понятно, почему он был известен как
Хеб Могучий. Учитывая его грубоватость и властность, это был виднейший
паук, какого Найл когда-либо встречал.
Было ясно, что сущность этого двуногого чужака несколько озадачивает
Хеба. Он сознавал разум Найла и с неохотой отдавал ему должное. Но
вместе с тем он сознавал незрелость и неопытность Найла, так что сойдись
они при жизни Хеба лицом к лицу, Хеб легко бы провел этого двуногого.
Получается, восторг у Хеба смешивался с презрительным высокомерием. Все
это ошарашивало Асмака, Хеб это чувствовал и от души веселился.
Следовательно, в целом Найл и Хеб Могучий чувствовали себя на равных,
остальные же были просто сторонними наблюдателями.
- Зачем ты явился сюда? - спросил Хеб.
- Задать тебе вопрос.
- Ладно, задавай.
- Я хочу знать, кто возвел Большую стену через Долину Мертвых.
- Я не знаю. Это было после меня. В душе возникло разочарование, то
же самое, чувствуется, переживал и Асмак.
- Это все? - спросил Хеб.
- Нет, у меня еще один вопрос.
- Спрашивай.
- Правда, что ты был первым из пауков, кто познал тайны человеческой
души?
Наступила тишина. Наконец Хеб спросил:
- Кто тебе это поведал?
- Мой дед. - Видя, что Хеб ждет дальнейших разъяснений, Найл
продолжил: - Он рассказывал, что принц по имени Галлат влюбился в девицу
Туроол. Но та была влюблена в небогатого вассала, которого звали Басат.
Галлат попытался похитить ее из лагеря Басатэ, но его выдал своим лаем
пес, и принца прогнали. Тогда, рассказывал дед, принц явился к тебе и
предложил выдать в обмен на Туроол тайны человеческой души. Он научил
тебя читать мысли людей, твои же воины как-то ночью напали на лагерь
Басата и захватили его. Принц Галлат смахнул Басату голову, а Туроол,
обезумев от горя, набросилась на паука, который ее и убил.
Рассказывая, Найл сознавал, что Хеб слушает его с глубочайшим
вниманием. Точно так же, было ясно, слушают и Асмак, и паучок. Ясно
было, что они желают продолжения, поэтому Найл - слышавший, кстати,
предание настолько часто, что затвердил его наизусть - продолжал.
Дед рассказывал, что в это время пауки уже жили в этом городе и все
стремились узнать тайну Белой башни. Ты обещал Галлату, что сделаешь его
правителем над всеми людьми, если он поможет тебе разгадать ее. Галлат
согласился и многих узников замучил, "пытаясь выведать у них нужные
сведения. В конце концов одна старуха сказала, что даст ответ, если он
пощадит ее мужа.
Она поведала Галлату, что тайна башни - в "ментальном замке": ум
человека должен войти во взаимодействие со стенами башни, и тогда стены
растают как дым. Это можно было сделать с помощью волшебного жезла.
Такой жезл был у мужа старухи - он был вождем, и жезл считался символом
его власти. Жезл этот Галлат у него отнял, и на следующий же день
предрассветной порой - старуха сказала, что первый луч падет на потайную
дверь в основании - отправился к Белой башне. Но не успел он
приблизиться, как его швырнула наземь некая сила. Галлат попробовал
встать - опять то же самое. На третий раз он простер обе руки и крикул:
"Я приказываю тебе открыться!". Но едва Галлат коснулся башни тем
волшебным жезлом, как сверкнула ослепительная вспышка, подобная молнии,
и от мятежного принца осталась лишь кучка пепла.
Тут Найл приумолк, решив деликатно опустить самую концовку рассказа.
Но Хеб явно догадывался, что это еще не конец, и настойчиво ждал, что
будет дальше. Найл, поборов смущение, закончил.
Услышав о том, что произошло, ты казнил всех своих узников, включая и
того старого вождя с женой. А тайна Белой башни так и осталась
неразгаданной.
На этот раз Найл дал понять, что рассказ действительно подошел к
концу. Тем не менее пауки все еще долгое время молчали. Наконец Хеб
сделал мысленно жест, удивительно напоминающий покачивание головой
впечатленного человека, и произнес:
- Ты вещаешь языком шивада.
- Шивада? - Найл впервые слышал такое слово.
- Шивад - это тот, кто вещает словами мудрости, как советник Дравиг,-
пояснил Асмак.
Найл был польщен и вместе с тем слегка сбит с толку: в рассказе вроде
бы не было ничего особо мудрого. И тут при взгляде на молоденького
паучка кое-что стало проясняться. Тот слушал с упоением ребенка,
завороженно слушающего сказку. До Найла со всей неожиданностью дошло,
что искусство повествования для пауков, очевидно, нечто небывалое.
"Разговаривая" друг с другом, они выдают сразу всю информацию единым
импульсом. В таком случае получается, что им не приходится "предвкушать"
продолжения: весь объем информации выстреливается разом, вместе с
началом и концом. Говоря о "мудрости", Хеб имел в виду сложное искусство
сдерживать и контролировать ум, разворачивая мысль определенной цепью
образов.
Удивительно, вроде бы человеческий язык, несмотря не все свои
непреложные ограничения, кажется паукам в некотором смысле превосходящим
их собственный способ общения.
Поскольку Хеб, очевидно, был поглощен собственными мыслями, Найл,
немного подождав, спросил:
- Ну так что, это история правдива?
- Правдива? - Смертоносец-Повелитель, похоже, несколько опешил от
такого вопроса.
- Принц Галлат на самом деле существовал?
- Человек по имени Галлат, безусловно, существовал. Но это был вовсе
не принц. Он был раб - мой раб.
- И он научил тебя понимать человеческую душу?
- Нет. Но он научил меня понимать человеческий язык.
- И как это произошло?
Задавая все эти вопросы, Найл не пытался облекать их в слова.
Например, спрашивая, существовал ли Галлат, он просто передавал общий
образ с вопросительными оттенком. Спрашивая, "как это произошло", он
просто послал вопрошающий импульс. В сравнении с устным изъяснением
способ радовал своей экономичностью.
Посланный, увы, в таком режиме ответ Хеба был настолько ошеломляющим
по объему информации, что оказался выше понимания; Найл даже
поперхнулся. Хеб понял его растерянность и как можно более внятно (но
опять-таки на "паучьем" языке, который, судя по всему, предпочитал
человеческому) передал послание:
- Прошу прощения. Пробую еще раз.
Вторая попытка вышла более размеренной. Вначале возникла панорама
голого сумрачного пейзажа, укрытого снежным саваном, затем - силуэты
пауков, корчащихся по пещерам и развалинам в попытке укрыться от
ледяного ветра. Эти образы сопровождались своего рода фоновой
информацией, напоминающей задний план картины, который можно
рассматривать как самостоятельно, так и вместе с остальным полотном.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52
"голос" Хеба был грубым и властным. Понятно, почему он был известен как
Хеб Могучий. Учитывая его грубоватость и властность, это был виднейший
паук, какого Найл когда-либо встречал.
Было ясно, что сущность этого двуногого чужака несколько озадачивает
Хеба. Он сознавал разум Найла и с неохотой отдавал ему должное. Но
вместе с тем он сознавал незрелость и неопытность Найла, так что сойдись
они при жизни Хеба лицом к лицу, Хеб легко бы провел этого двуногого.
Получается, восторг у Хеба смешивался с презрительным высокомерием. Все
это ошарашивало Асмака, Хеб это чувствовал и от души веселился.
Следовательно, в целом Найл и Хеб Могучий чувствовали себя на равных,
остальные же были просто сторонними наблюдателями.
- Зачем ты явился сюда? - спросил Хеб.
- Задать тебе вопрос.
- Ладно, задавай.
- Я хочу знать, кто возвел Большую стену через Долину Мертвых.
- Я не знаю. Это было после меня. В душе возникло разочарование, то
же самое, чувствуется, переживал и Асмак.
- Это все? - спросил Хеб.
- Нет, у меня еще один вопрос.
- Спрашивай.
- Правда, что ты был первым из пауков, кто познал тайны человеческой
души?
Наступила тишина. Наконец Хеб спросил:
- Кто тебе это поведал?
- Мой дед. - Видя, что Хеб ждет дальнейших разъяснений, Найл
продолжил: - Он рассказывал, что принц по имени Галлат влюбился в девицу
Туроол. Но та была влюблена в небогатого вассала, которого звали Басат.
Галлат попытался похитить ее из лагеря Басатэ, но его выдал своим лаем
пес, и принца прогнали. Тогда, рассказывал дед, принц явился к тебе и
предложил выдать в обмен на Туроол тайны человеческой души. Он научил
тебя читать мысли людей, твои же воины как-то ночью напали на лагерь
Басата и захватили его. Принц Галлат смахнул Басату голову, а Туроол,
обезумев от горя, набросилась на паука, который ее и убил.
Рассказывая, Найл сознавал, что Хеб слушает его с глубочайшим
вниманием. Точно так же, было ясно, слушают и Асмак, и паучок. Ясно
было, что они желают продолжения, поэтому Найл - слышавший, кстати,
предание настолько часто, что затвердил его наизусть - продолжал.
Дед рассказывал, что в это время пауки уже жили в этом городе и все
стремились узнать тайну Белой башни. Ты обещал Галлату, что сделаешь его
правителем над всеми людьми, если он поможет тебе разгадать ее. Галлат
согласился и многих узников замучил, "пытаясь выведать у них нужные
сведения. В конце концов одна старуха сказала, что даст ответ, если он
пощадит ее мужа.
Она поведала Галлату, что тайна башни - в "ментальном замке": ум
человека должен войти во взаимодействие со стенами башни, и тогда стены
растают как дым. Это можно было сделать с помощью волшебного жезла.
Такой жезл был у мужа старухи - он был вождем, и жезл считался символом
его власти. Жезл этот Галлат у него отнял, и на следующий же день
предрассветной порой - старуха сказала, что первый луч падет на потайную
дверь в основании - отправился к Белой башне. Но не успел он
приблизиться, как его швырнула наземь некая сила. Галлат попробовал
встать - опять то же самое. На третий раз он простер обе руки и крикул:
"Я приказываю тебе открыться!". Но едва Галлат коснулся башни тем
волшебным жезлом, как сверкнула ослепительная вспышка, подобная молнии,
и от мятежного принца осталась лишь кучка пепла.
Тут Найл приумолк, решив деликатно опустить самую концовку рассказа.
Но Хеб явно догадывался, что это еще не конец, и настойчиво ждал, что
будет дальше. Найл, поборов смущение, закончил.
Услышав о том, что произошло, ты казнил всех своих узников, включая и
того старого вождя с женой. А тайна Белой башни так и осталась
неразгаданной.
На этот раз Найл дал понять, что рассказ действительно подошел к
концу. Тем не менее пауки все еще долгое время молчали. Наконец Хеб
сделал мысленно жест, удивительно напоминающий покачивание головой
впечатленного человека, и произнес:
- Ты вещаешь языком шивада.
- Шивада? - Найл впервые слышал такое слово.
- Шивад - это тот, кто вещает словами мудрости, как советник Дравиг,-
пояснил Асмак.
Найл был польщен и вместе с тем слегка сбит с толку: в рассказе вроде
бы не было ничего особо мудрого. И тут при взгляде на молоденького
паучка кое-что стало проясняться. Тот слушал с упоением ребенка,
завороженно слушающего сказку. До Найла со всей неожиданностью дошло,
что искусство повествования для пауков, очевидно, нечто небывалое.
"Разговаривая" друг с другом, они выдают сразу всю информацию единым
импульсом. В таком случае получается, что им не приходится "предвкушать"
продолжения: весь объем информации выстреливается разом, вместе с
началом и концом. Говоря о "мудрости", Хеб имел в виду сложное искусство
сдерживать и контролировать ум, разворачивая мысль определенной цепью
образов.
Удивительно, вроде бы человеческий язык, несмотря не все свои
непреложные ограничения, кажется паукам в некотором смысле превосходящим
их собственный способ общения.
Поскольку Хеб, очевидно, был поглощен собственными мыслями, Найл,
немного подождав, спросил:
- Ну так что, это история правдива?
- Правдива? - Смертоносец-Повелитель, похоже, несколько опешил от
такого вопроса.
- Принц Галлат на самом деле существовал?
- Человек по имени Галлат, безусловно, существовал. Но это был вовсе
не принц. Он был раб - мой раб.
- И он научил тебя понимать человеческую душу?
- Нет. Но он научил меня понимать человеческий язык.
- И как это произошло?
Задавая все эти вопросы, Найл не пытался облекать их в слова.
Например, спрашивая, существовал ли Галлат, он просто передавал общий
образ с вопросительными оттенком. Спрашивая, "как это произошло", он
просто послал вопрошающий импульс. В сравнении с устным изъяснением
способ радовал своей экономичностью.
Посланный, увы, в таком режиме ответ Хеба был настолько ошеломляющим
по объему информации, что оказался выше понимания; Найл даже
поперхнулся. Хеб понял его растерянность и как можно более внятно (но
опять-таки на "паучьем" языке, который, судя по всему, предпочитал
человеческому) передал послание:
- Прошу прощения. Пробую еще раз.
Вторая попытка вышла более размеренной. Вначале возникла панорама
голого сумрачного пейзажа, укрытого снежным саваном, затем - силуэты
пауков, корчащихся по пещерам и развалинам в попытке укрыться от
ледяного ветра. Эти образы сопровождались своего рода фоновой
информацией, напоминающей задний план картины, который можно
рассматривать как самостоятельно, так и вместе с остальным полотном.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52