на глазах опять
повязка. С расстояния доносился звонкий шум воды. Неровные, мятущиеся
блики света, пробивающиеся сквозь повязку, дали понять, что пленители
несут факелы - видимо, опять ночной переход.
Следующие шесть дней его гнали пешком по каменистой бесприютной
равнине, и Мадиг к вечеру так выматывался, что падал и мгновенно засыпал
вплоть до рассвета. Он обратил внимание, что его конвоиры изъясняются
меж собой лишь короткими слогами, а по большей части молчат.
Как-то утром Мадига разбудило тепло солнечных лучей на лице. Странно,
так долго залеживаться ему никогда не позволяли. Он лежал прислушиваясь
- может, конвоиры готовят еду? - но тишина в конце концов убедила его,
что он один. Он осторожно сместил повязку на лоб и увидел, что лежит на
широкой, знакомой с виду долине - позднее ее нарекут Долиной Мертвых.
Солнце стояло высоко, а конвоиров не было видно нигде. Зато рядом стояла
котомка с едой и питьем; это убедило Мадига в том, что он свободен. У
него ушло два дня, чтобы добраться до Сибиллы.
К этому времени онемелость из кисти успела проникнуть в плечо, и
донимал изнурительный жар. Вот почему он отмахивался от лекарей и
неистово требовал, чтобы его отвезли в город Смертоносца-Повелителя. Там
его без задержки провели к Касибу Воителю, и он передал послание
таинственного врага. Смертоносец-Повелитель слушал не перебивая, а когда
Мадиг закончил, начал дотошно расспрашивать его о пребывании в плену -
сколько дней перехода между пустынями Кенда и твердыней врага, и как
далеко пришлось Медигу шагать, прежде чем его отпустили. По всем этим
расспросам Мадиг понял, что Смертоносец-Повелитель вынашивает план
нападения, а следовательно, сам он, Мадиг, обречен на смерть. Свою
участь он принял безропотно, поскольку ясно: как же иначе может
Смертоносец-Повелитель реагировать на наглые угрозы обыкновенного
двуногого.
Лекари пытались помочь Мадигу, который окончательно слег, но никто не
мог толком понять, что с ним стряслось. Онемение разошлось по всей
груди, затем стало стекать вниз, к ногам. Мадиг бредил и все твердил в
лихорадке о товарищах, оставшихся в лапах у врага. И точно как
предсказал маг, скончался на тридцатый день.
Сотни паучьих шаров рассеялись над Серыми Горами, от пустынь Кенда до
Озера Безмолвия, но не нашли они ни города, ни даже хижины пастуха. Тут
начал ложиться первый снег, и Касиб Воитель понял, что поход придется
отложить до лета. Оставался без малого год до срока, когда исполнилась
угроза мага, и войско Смертоносца-Повелителя было уничтожено в Долине
Мертвых.
- Вот что поведал мне Касиб Воитель в Долине Мертвых, когда мы
дожидались с ним дневного света, - заключил Квизиб. - Ему хотелось
услышать от меня слова утешения, что поражение случилось не по его вине.
Но на этот раз я никак не мог успокоить своего повелителя. - Квизиб
приумолк; молчал и Найл, понимая, что даже смерть не убила в старике
чувства горя. Наконец Квизиб спросил:
- Ну что, избранник богини, на все твои вопросы дан ответ?
- На все, кроме одного, господин.
- Какого именно?
- Чего хотел добиться тот неизвестный враг с севера? Квизиб долго
размышлял. Было видно, что над этим вопросом он никогда особо не
задумывался.
- Выразить свою злобу, поглумиться над моими сородичами. Чего же еще?
Найл покачал головой; ответ казался слишком однозначным.
Квизиб заметил беспокойство Найла.
- Чем ты сам это объясняешь?
- Толком не могу сказать. Между тем рассудок подсказывает, тут должно
быть что-то еще.
Последовала долгая пауза. Наконец Квизиб сказал;
- Ты должен научить моих сородичей использовать силу рассудка. Мы не
придаем ей должного значения.- И помолчав, добавил: - А теперь уже
поздно.
- Почему же, отнюдь не поздно.
- Во всяком случае, поздно для меня. Ибо мне пера возвращаться в
царство мертвых. Ты хочешь еще что-либо спросить, прежде чем я уйду?
Найл подумал,
- Пожалуй, нет, мой господин.
- Тогда я скажу тебе кое о чем. В царстве неживых не существует
понятие времени, прошлое и будущее там слиты воедино. Увидев тебя, я
понял, что тебе предстоит опасное странствие, во время которого ты
окажешься близок к отчаянию. Когда такое случится, помни, что
несломленный дух неодолим.
- Но...
Недоговорив, Найл понял, что Квизиба уже нет. Он исчез резко, как
лопнувший пузырь, оставив зависшими все вопросы Найла. Лишь тут он
обратил внимание, что трое "бойцов" скрючились в полном изнеможении.
Можно было предположить, сколько живой энергии высосано из их тел, и
почему Квизиб, как и Хеб, исчез так внезапно. Не укрылось и то, что
пещера стала на удивление холодной, и влажные ее стены покрыты тонким
слоем изморози.
Выдержав паузу, Асмак спросил:
- Пойдем назад, мой повелитель?
- Не будем дожидаться, пока эти трое придут в себя?
- Это будет не скоро, быть может, дня через два.
- Тогда веди.
Асмак, повернувшись, протиснулся в лаз. Найл направился следом, и тут
с удивлением понял, что больше не боится тесноты окружающих стен;
наоборот, покидает это странное место с огорчением.
Едва ступив обратно на твердый пол, Найл уловил, что происходит нечто
не совсем обычное. Асмак стоял неподвижно, словно не хотел двигаться, а
воздух, казалось, колко искрится, словно покрылся крохотными пузырьками,
лопающимися от прикосновения к коже. Напоминало взвесь некоего водопада
чистой жизненной энергии, или позванивание неисчислимого множества
крохотных колокольчиков. Нечто подобное Найлу раз доводилось чувствовать
в городе жуков-бомбардиров. Он догадывался, что это как-то связано с
живительной энергией растения-властителя, известного паукам как Нуада,
богиня Великой Дельты. Каждый день на рассвете это растение излучало
волны чистой жизненности - той самой, что вызывала аномальное развитие
пауков и многих других насекомых.
Теперь же происходило буквально следующее. Молодая паучья поросль
впитывала живительные волны, а затем, скопив сообща полученное,
наводняла энергией священную пещеру. Сам по себе каждый паук словно
представлял сосуд для жизненного элексира, который сливал затем в общий
резервуар. Резервуаром же была сама пещера. Таким образом им удавалось
нагнетать жизненную ауру, необходимую для поддержания клеток памяти
давно иссохших предков вроде Хеба Могучего или Квизиба Мудрого, не давая
их духам безвозвратно кануть в царство неживых.
Асмак, угодивший в этот живительный поток, застыл в безмолвном
экстазе, с наслаждением впитывая вибрации, сотрясающие пещеру подобно
громовым звукам огромного органа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52
повязка. С расстояния доносился звонкий шум воды. Неровные, мятущиеся
блики света, пробивающиеся сквозь повязку, дали понять, что пленители
несут факелы - видимо, опять ночной переход.
Следующие шесть дней его гнали пешком по каменистой бесприютной
равнине, и Мадиг к вечеру так выматывался, что падал и мгновенно засыпал
вплоть до рассвета. Он обратил внимание, что его конвоиры изъясняются
меж собой лишь короткими слогами, а по большей части молчат.
Как-то утром Мадига разбудило тепло солнечных лучей на лице. Странно,
так долго залеживаться ему никогда не позволяли. Он лежал прислушиваясь
- может, конвоиры готовят еду? - но тишина в конце концов убедила его,
что он один. Он осторожно сместил повязку на лоб и увидел, что лежит на
широкой, знакомой с виду долине - позднее ее нарекут Долиной Мертвых.
Солнце стояло высоко, а конвоиров не было видно нигде. Зато рядом стояла
котомка с едой и питьем; это убедило Мадига в том, что он свободен. У
него ушло два дня, чтобы добраться до Сибиллы.
К этому времени онемелость из кисти успела проникнуть в плечо, и
донимал изнурительный жар. Вот почему он отмахивался от лекарей и
неистово требовал, чтобы его отвезли в город Смертоносца-Повелителя. Там
его без задержки провели к Касибу Воителю, и он передал послание
таинственного врага. Смертоносец-Повелитель слушал не перебивая, а когда
Мадиг закончил, начал дотошно расспрашивать его о пребывании в плену -
сколько дней перехода между пустынями Кенда и твердыней врага, и как
далеко пришлось Медигу шагать, прежде чем его отпустили. По всем этим
расспросам Мадиг понял, что Смертоносец-Повелитель вынашивает план
нападения, а следовательно, сам он, Мадиг, обречен на смерть. Свою
участь он принял безропотно, поскольку ясно: как же иначе может
Смертоносец-Повелитель реагировать на наглые угрозы обыкновенного
двуногого.
Лекари пытались помочь Мадигу, который окончательно слег, но никто не
мог толком понять, что с ним стряслось. Онемение разошлось по всей
груди, затем стало стекать вниз, к ногам. Мадиг бредил и все твердил в
лихорадке о товарищах, оставшихся в лапах у врага. И точно как
предсказал маг, скончался на тридцатый день.
Сотни паучьих шаров рассеялись над Серыми Горами, от пустынь Кенда до
Озера Безмолвия, но не нашли они ни города, ни даже хижины пастуха. Тут
начал ложиться первый снег, и Касиб Воитель понял, что поход придется
отложить до лета. Оставался без малого год до срока, когда исполнилась
угроза мага, и войско Смертоносца-Повелителя было уничтожено в Долине
Мертвых.
- Вот что поведал мне Касиб Воитель в Долине Мертвых, когда мы
дожидались с ним дневного света, - заключил Квизиб. - Ему хотелось
услышать от меня слова утешения, что поражение случилось не по его вине.
Но на этот раз я никак не мог успокоить своего повелителя. - Квизиб
приумолк; молчал и Найл, понимая, что даже смерть не убила в старике
чувства горя. Наконец Квизиб спросил:
- Ну что, избранник богини, на все твои вопросы дан ответ?
- На все, кроме одного, господин.
- Какого именно?
- Чего хотел добиться тот неизвестный враг с севера? Квизиб долго
размышлял. Было видно, что над этим вопросом он никогда особо не
задумывался.
- Выразить свою злобу, поглумиться над моими сородичами. Чего же еще?
Найл покачал головой; ответ казался слишком однозначным.
Квизиб заметил беспокойство Найла.
- Чем ты сам это объясняешь?
- Толком не могу сказать. Между тем рассудок подсказывает, тут должно
быть что-то еще.
Последовала долгая пауза. Наконец Квизиб сказал;
- Ты должен научить моих сородичей использовать силу рассудка. Мы не
придаем ей должного значения.- И помолчав, добавил: - А теперь уже
поздно.
- Почему же, отнюдь не поздно.
- Во всяком случае, поздно для меня. Ибо мне пера возвращаться в
царство мертвых. Ты хочешь еще что-либо спросить, прежде чем я уйду?
Найл подумал,
- Пожалуй, нет, мой господин.
- Тогда я скажу тебе кое о чем. В царстве неживых не существует
понятие времени, прошлое и будущее там слиты воедино. Увидев тебя, я
понял, что тебе предстоит опасное странствие, во время которого ты
окажешься близок к отчаянию. Когда такое случится, помни, что
несломленный дух неодолим.
- Но...
Недоговорив, Найл понял, что Квизиба уже нет. Он исчез резко, как
лопнувший пузырь, оставив зависшими все вопросы Найла. Лишь тут он
обратил внимание, что трое "бойцов" скрючились в полном изнеможении.
Можно было предположить, сколько живой энергии высосано из их тел, и
почему Квизиб, как и Хеб, исчез так внезапно. Не укрылось и то, что
пещера стала на удивление холодной, и влажные ее стены покрыты тонким
слоем изморози.
Выдержав паузу, Асмак спросил:
- Пойдем назад, мой повелитель?
- Не будем дожидаться, пока эти трое придут в себя?
- Это будет не скоро, быть может, дня через два.
- Тогда веди.
Асмак, повернувшись, протиснулся в лаз. Найл направился следом, и тут
с удивлением понял, что больше не боится тесноты окружающих стен;
наоборот, покидает это странное место с огорчением.
Едва ступив обратно на твердый пол, Найл уловил, что происходит нечто
не совсем обычное. Асмак стоял неподвижно, словно не хотел двигаться, а
воздух, казалось, колко искрится, словно покрылся крохотными пузырьками,
лопающимися от прикосновения к коже. Напоминало взвесь некоего водопада
чистой жизненной энергии, или позванивание неисчислимого множества
крохотных колокольчиков. Нечто подобное Найлу раз доводилось чувствовать
в городе жуков-бомбардиров. Он догадывался, что это как-то связано с
живительной энергией растения-властителя, известного паукам как Нуада,
богиня Великой Дельты. Каждый день на рассвете это растение излучало
волны чистой жизненности - той самой, что вызывала аномальное развитие
пауков и многих других насекомых.
Теперь же происходило буквально следующее. Молодая паучья поросль
впитывала живительные волны, а затем, скопив сообща полученное,
наводняла энергией священную пещеру. Сам по себе каждый паук словно
представлял сосуд для жизненного элексира, который сливал затем в общий
резервуар. Резервуаром же была сама пещера. Таким образом им удавалось
нагнетать жизненную ауру, необходимую для поддержания клеток памяти
давно иссохших предков вроде Хеба Могучего или Квизиба Мудрого, не давая
их духам безвозвратно кануть в царство неживых.
Асмак, угодивший в этот живительный поток, застыл в безмолвном
экстазе, с наслаждением впитывая вибрации, сотрясающие пещеру подобно
громовым звукам огромного органа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52