Найл тоже ощущал эту энергию, но на
порядок слабее; для воздействия, на людей уровень вибрации был слишком
низок, воспринять ее можно было лишь в состоянии глубокой
расслабленности. Поэтому сила, хотя и ощущалась, неспособна была вызвать
ответную реакцию.
Одновременно чувствовалось, что и сам Асмак из-за возраста уже не
может реагировать на нее так самозабвенно, как молодые; выработанное
жизнью самообладание несколько отчуждает его от голоса богини. Теперь
понятно, почему именно молодым вменялось хранить прах вождей; они одни
воспринимают вибрацию с безраздельной чуткостью. Впору позавидовать.
Поток пошел на убыль и постепенно иссяк, словно исчезающий вдали
звук. Наступила тишина, угрюмая, как после грозы, перемежаемая лишь
звонким стуком капель. Найл прислонился к шероховатой стене,
расслабившись настолько блаженно, что не хотелось двигаться. Приятно
было бы лечь на каменный пол и заснуть. Но чувствовалось, что часть
сущности остается отстраненной, требовательно чуткой, недовольной
дремливым ощущением эмоциональной сытости.
Первым зашевелился Асмак. Он восстановил контакт, и Найл неожиданно
почувствовал, что стоит в темноте; интенсивность осязания делала зрение
ненужным. Он опять мог "видеть" священную пещеру и ощущать присутствие
молодых пауков, скрытых в хитросплетении тенет. С усилием выпрямившись,
он возвратился в мир обыденного сознания.
Освободился от чар богини и Асмак; грандиозная сила воли дала ему
возможность сделать это без усилия.
- Мы возвращаемся, мой повелитель? - как и Дравиг, поначалу он
почему-то считал, что Найл предпочитает формальное общение. Найл вяло
кивнул; Асмак повернулся и пошел через пещеру.
Найл думал, что обратно они выйдут через ту же низкую дверь, в
которую входили; но почему-то Асмак двинулся совсем в другую сторону,
вдоль стены к противоположному концу пещеры. Приходилось лавировать,
огибая завесы паутины, скрывающей вход в усыпальницы
Смертоносцев-Повелителей и советников со времени Хеба Могучего.
Пещера вопреки ожиданиям, не заканчивалась стеной; снизу в каменной
тверди находилась невысокая арка, за которой открывалось нагромождение
осадочных пород, крутыми и острыми уступами восходящее вверх, в сторону
невидимого купола. В этой части пещеры пол был покатый, к тому же залит
ледяной водой глубиной по щиколотку. Вода, по-видимому, сочилась из дыры
в основании стены. Влажность, определенно, играла свою роль в
сохранности ветхих оболочек, не давая им рассыпаться окончательно.
Они приблизились к вертикальной стене; куда ни глянь, нигде ни намека
на проход или лаз. Подойдя едва не вплотную, Найл различил неприметный
карниз, идущий вверх примерно наискось.
Асмак остановился.
- Ты предпочел бы идти первым?
- Нет, давай лучше ты.
Едва начали подниматься, как Найл уже пожалел о своем решении. Ширины
в карнизе было от силы сантиметров тридцать, и поверхность его была
щербатой и неровной. Стоит оступиться, и рухнешь вниз, Асмак и
оглянуться не успеет. Но передумывать уже поздно. У пауков честь превыше
всего; если сейчас переменить решение, Асмак смутится еще больше, чем
сам Найл. А потому Найл притиснулся к стене и стал осторожно восходить в
темноте следом за Асмаком.
Вскоре стало ясно, что пауки не страшатся высоты; им безразлично, три
или триста метров отделяет их от земли. При обычном махе в три с
половиной метра, паукам не очень-то удобно складывать лапы на узком
карнизе, но и в этом неудобном положении Асмак двигался проворно и
сноровисто. Найл же всякий раз обмирал, стоило ему оступиться на
неровной поверхности. За несколько минут они взобрались над полом на
сотню метров, но все равно уходящий во мглу карниз казался нескончаемым.
В каменной стене, несмотря на многочисленные выступы, не было
специальных выемок для рук. Найл всегда недолюбливал высоту; она
вызывала у него инстинктивный страх, над которым ум почти не властен.
Вот теперь, например, от страха появилась слабость в ногах - было еще
жутче, чем в узком каменном лазе. Найл приник к стене и двинулся
мелкими, боязливыми шажками (хорошо, что хоть Асмак не видит).
Через пять минут карниз сделался уже, и тут до Найла дошло, что страх
угрожает жизни, пожалуй, больше, чем трудности подъема. От мысли о
зияющей внизу бездне кровь наполнилась адреналином; по телу разлилась
слабость, вызывая ощущение неестественной легкости. Тут вспомнилось о
медальоне-отражателе, который по забывчивости оставил дома, и Найл
отчаянно пожалел, что не взял его с собой. Но сама мысль вызвала
мгновенную сосредоточенность, и сразу стало легче; будто тошнота прошла.
Найл насупился и стиснул кулаки, пытаясь воссоздать и усилить
самообладание, вызванное на секунду мыслью о медальоне. Одновременно он
начал внушать себе, что нет ничего глупее, чем поставить на всем крест
из-за собственной слабости и малодушия.
И тут его разом озарил ответ. Найл четко, с доскональной уверенностью
понял, что он здесь не случайно. Сюда, именно в это место, его привело
некоего рода провидение - то самое, что когда-то привело в город пауков,
и наделило силой освободить своих сородичей от паучьего рабства. Упади
он сейчас, так это лишь потому, что ему суждено упасть. А это, яснее
ясного, вздор. Если ему что и уготовано, то уж никак не смерть от
несчастного случая.
Страха как не бывало; он сменился равнозначными по силе уверенностью
и самообладанием. Похоже, теперь по-настоящему открылся смысл последних
слов Квизиба о том, что "несломленный дух неодолим". Между Найлом и
бездной словно возник невидимый барьер. Теперь, казалось, карниз
достаточно широк и для двоих. Найл перестал жаться к стене и двинулся
вперед уверенной поступью.
- Осталось уже немного, - сказал Асмак. - Если не возражаешь, я буду
показывать, куда именно ставить ноги, пока не закончится самый трудный
участок.
Стена в этом месте выпирала наружу, и в ней виднелись выемки для рук
и ног. Однако из-за чрезмерной крутизны они были выбиты кое-как и не
вполне соответствовали росту. Карабкаясь следом за Асмаком, Найл на ходу
убеждался, что малейший уклон не в ту сторону может быть непоправим.
Помощь Асмака была необходима, поскольку расстояние между выемками
произвольно, и иногда, чтобы дотянуться руками до следующей, приходилось
совать обе ступни в одну и ту же ложбинку. Двигались уже и не наискось,
а скорее по горизонтали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52
порядок слабее; для воздействия, на людей уровень вибрации был слишком
низок, воспринять ее можно было лишь в состоянии глубокой
расслабленности. Поэтому сила, хотя и ощущалась, неспособна была вызвать
ответную реакцию.
Одновременно чувствовалось, что и сам Асмак из-за возраста уже не
может реагировать на нее так самозабвенно, как молодые; выработанное
жизнью самообладание несколько отчуждает его от голоса богини. Теперь
понятно, почему именно молодым вменялось хранить прах вождей; они одни
воспринимают вибрацию с безраздельной чуткостью. Впору позавидовать.
Поток пошел на убыль и постепенно иссяк, словно исчезающий вдали
звук. Наступила тишина, угрюмая, как после грозы, перемежаемая лишь
звонким стуком капель. Найл прислонился к шероховатой стене,
расслабившись настолько блаженно, что не хотелось двигаться. Приятно
было бы лечь на каменный пол и заснуть. Но чувствовалось, что часть
сущности остается отстраненной, требовательно чуткой, недовольной
дремливым ощущением эмоциональной сытости.
Первым зашевелился Асмак. Он восстановил контакт, и Найл неожиданно
почувствовал, что стоит в темноте; интенсивность осязания делала зрение
ненужным. Он опять мог "видеть" священную пещеру и ощущать присутствие
молодых пауков, скрытых в хитросплетении тенет. С усилием выпрямившись,
он возвратился в мир обыденного сознания.
Освободился от чар богини и Асмак; грандиозная сила воли дала ему
возможность сделать это без усилия.
- Мы возвращаемся, мой повелитель? - как и Дравиг, поначалу он
почему-то считал, что Найл предпочитает формальное общение. Найл вяло
кивнул; Асмак повернулся и пошел через пещеру.
Найл думал, что обратно они выйдут через ту же низкую дверь, в
которую входили; но почему-то Асмак двинулся совсем в другую сторону,
вдоль стены к противоположному концу пещеры. Приходилось лавировать,
огибая завесы паутины, скрывающей вход в усыпальницы
Смертоносцев-Повелителей и советников со времени Хеба Могучего.
Пещера вопреки ожиданиям, не заканчивалась стеной; снизу в каменной
тверди находилась невысокая арка, за которой открывалось нагромождение
осадочных пород, крутыми и острыми уступами восходящее вверх, в сторону
невидимого купола. В этой части пещеры пол был покатый, к тому же залит
ледяной водой глубиной по щиколотку. Вода, по-видимому, сочилась из дыры
в основании стены. Влажность, определенно, играла свою роль в
сохранности ветхих оболочек, не давая им рассыпаться окончательно.
Они приблизились к вертикальной стене; куда ни глянь, нигде ни намека
на проход или лаз. Подойдя едва не вплотную, Найл различил неприметный
карниз, идущий вверх примерно наискось.
Асмак остановился.
- Ты предпочел бы идти первым?
- Нет, давай лучше ты.
Едва начали подниматься, как Найл уже пожалел о своем решении. Ширины
в карнизе было от силы сантиметров тридцать, и поверхность его была
щербатой и неровной. Стоит оступиться, и рухнешь вниз, Асмак и
оглянуться не успеет. Но передумывать уже поздно. У пауков честь превыше
всего; если сейчас переменить решение, Асмак смутится еще больше, чем
сам Найл. А потому Найл притиснулся к стене и стал осторожно восходить в
темноте следом за Асмаком.
Вскоре стало ясно, что пауки не страшатся высоты; им безразлично, три
или триста метров отделяет их от земли. При обычном махе в три с
половиной метра, паукам не очень-то удобно складывать лапы на узком
карнизе, но и в этом неудобном положении Асмак двигался проворно и
сноровисто. Найл же всякий раз обмирал, стоило ему оступиться на
неровной поверхности. За несколько минут они взобрались над полом на
сотню метров, но все равно уходящий во мглу карниз казался нескончаемым.
В каменной стене, несмотря на многочисленные выступы, не было
специальных выемок для рук. Найл всегда недолюбливал высоту; она
вызывала у него инстинктивный страх, над которым ум почти не властен.
Вот теперь, например, от страха появилась слабость в ногах - было еще
жутче, чем в узком каменном лазе. Найл приник к стене и двинулся
мелкими, боязливыми шажками (хорошо, что хоть Асмак не видит).
Через пять минут карниз сделался уже, и тут до Найла дошло, что страх
угрожает жизни, пожалуй, больше, чем трудности подъема. От мысли о
зияющей внизу бездне кровь наполнилась адреналином; по телу разлилась
слабость, вызывая ощущение неестественной легкости. Тут вспомнилось о
медальоне-отражателе, который по забывчивости оставил дома, и Найл
отчаянно пожалел, что не взял его с собой. Но сама мысль вызвала
мгновенную сосредоточенность, и сразу стало легче; будто тошнота прошла.
Найл насупился и стиснул кулаки, пытаясь воссоздать и усилить
самообладание, вызванное на секунду мыслью о медальоне. Одновременно он
начал внушать себе, что нет ничего глупее, чем поставить на всем крест
из-за собственной слабости и малодушия.
И тут его разом озарил ответ. Найл четко, с доскональной уверенностью
понял, что он здесь не случайно. Сюда, именно в это место, его привело
некоего рода провидение - то самое, что когда-то привело в город пауков,
и наделило силой освободить своих сородичей от паучьего рабства. Упади
он сейчас, так это лишь потому, что ему суждено упасть. А это, яснее
ясного, вздор. Если ему что и уготовано, то уж никак не смерть от
несчастного случая.
Страха как не бывало; он сменился равнозначными по силе уверенностью
и самообладанием. Похоже, теперь по-настоящему открылся смысл последних
слов Квизиба о том, что "несломленный дух неодолим". Между Найлом и
бездной словно возник невидимый барьер. Теперь, казалось, карниз
достаточно широк и для двоих. Найл перестал жаться к стене и двинулся
вперед уверенной поступью.
- Осталось уже немного, - сказал Асмак. - Если не возражаешь, я буду
показывать, куда именно ставить ноги, пока не закончится самый трудный
участок.
Стена в этом месте выпирала наружу, и в ней виднелись выемки для рук
и ног. Однако из-за чрезмерной крутизны они были выбиты кое-как и не
вполне соответствовали росту. Карабкаясь следом за Асмаком, Найл на ходу
убеждался, что малейший уклон не в ту сторону может быть непоправим.
Помощь Асмака была необходима, поскольку расстояние между выемками
произвольно, и иногда, чтобы дотянуться руками до следующей, приходилось
совать обе ступни в одну и ту же ложбинку. Двигались уже и не наискось,
а скорее по горизонтали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52