Вид у него был явно испуганный, но это не
помешало ему снова накинуться на меня.
Заломив мне руки назад, он зашептал:
-- О, ты всегда был любимцем отца! Тебя все любят! А меня
-- никто! А ты знаешь, как это горько?! Знаешь, как мне тяжело?
Знаешь?
-- Отпусти ты меня, Алфрик. Мне же больно!
-- Заткнись! -- зло прошипел брат. -- А ты думаешь, мне не
больно?! Ты думаешь, хоть кто-нибудь, хоть раз спросил меня:
Алфрик, а тебе хорошо живется?!
-- Но что же ты ко мне-то пристал?
-- Заткнись! -- снова повторил Алфрик. -- Я всегда был для
тебя старшим братом и всегда должен был угождать тебе. Я должен
был слушаться отца. И тебя! Все время на побегушках. "Алфрик,
сходи туда! Алфрик, принеси то!"
О, боги! Старая песня!
-- Но... -- начал я.
Алфрик не дал мне говорить, но на этот раз он не сказал
мне "заткнись!" Он зашептал:
-- Гален, ты должен мне помочь. Ты умный, обаятельный,
красноречивый. Ты ведь умеешь писать стихи, правда, Гален?! И я
прошу, прошу тебя: напиши стихи для меня, а? Стихи, которыми я
мог бы покорить сердце леди Энид! Самые прекрасные стихи для
самой прекрасной леди! И, я, Ласка, я буду признателен тебе. Я,
если хочешь, заплачу тебе.
Он замолчал и тупо уставился на окно леди Энид.
-- Она больше не выглянет в окно, -- покачал я головой. --
Впрочем, Алфрик...
Я беззвучно зашевелил губами. Потом сказал вслух:
О, леди Энид, поглядите в окно...
Алфрик недоуменно уставился на меня:
-- Что?
О, леди Энид, поглядите в окно, -- повторил я. -- Ты же
сам просил меня написать стихи. Это первая строчка.
Я поставил правую ногу на камень, а руками задвигал так,
словно играю на лютне.
-- Не понял... -- Алфрик все так же недоуменно смотрел на
меня.
-- Ты просил меня написать стихи, так? -- стал я терпеливо
втолковывать брату. -- Вот я и придумал первую строчку.
-- Ах! -- радостно воскликнул Алфрик. Вон оно что! Будь
добр, повтори мне эту строчку...
О, леди Энид, поглядите в окно, -- покорно повторил я.
О, леди Энид, поглядите в окно, -- завопил тут же Алфрик,
глядя на окно леди Энид.
Но она не выглянула в окно. Из окна только слабо струился
свет. Может быть, она уже спит?
Впрочем, надо было придумывать вторую строку.
И я сказал:
Под музыку неба танцуют деревья
-- Что? Что ты там бормочешь?
-- Это вторая строка. Запоминай, Алфрик: Под музыку неба
танцуют деревья. Или нет. Лучше так: Под музыку неба деревья
танцуют. Запомнил?
-- А чего тут не запомнить? -- обиделся брат. -- И потом,
это у тебя про сад и луну получилось. А девушкам хочется, чтобы
стихи были про них!
-- Нет, ты не прав, Алфрик, -- стал защищать я свое
творчество. -- В этой строчке -- настроение. Вот представь:
любящий видит свою возлюбленную...
Алфрик выслушал меня, кивая головой, а потом громко
крикнул:
Под музыку неба деревья танцуют
Мы услышали: окно в комнате леди Энид приоткрылось,
послышался чей-то сдержанный смех.
А я тотчас произнес еще две строчки:
И смотри на землю луна озорно,
И птицы, рассевшись на ветках, ликуют
-- Что? Что? -- переспросил меня брат.
-- Ну что ты все время меня переспрашиваешь, Алфрик?! --
зло ответил я. -- Если не слышишь, прочисти уши. Или я кричать
должен?! Это же не боевой приказ. Это лирические стихи.
Серенада. Романс.
Послушно кивнув головой, Алфрик сказал негромко:
И смотри на землю луна озорно,
И птицы, рассевшись на ветках, ликуют
Ну что же, даже в исполнении Алфрика стихи звучали
недурно. Весьма-весбма недурно.
-- Стихи просто замеяательные, -- сказал я, -- теперь бы
тебе еще научиться читать их с чувством. А то ты не говоришь, а
кукарекаешь!
Брат исподлобья посмотрел на меня.
Но тут из комнаты леди Энид снова послышался смех. Словно
серебристый колокольчик зазвенел!
Да разве нам было хоть что-нибудь нужно больше?! О, как мы
были счастливы. Оба!
И мы сами засмеялись в ответ.
Затем смех леди Энид смолк. Все стихло. Опять только тьма
окружала нас.
Где-то прямо над нашей головой защелкал соловей.
И тут вдруг я увидел чью-то тень, подбирающуюся по стене к
окну леди Энид.
Я хотел закричать, но сильная рука Алфрика тотчас зажала
мне рот.
Мертвый соловей упал к моим ногам.
Словно парализованный, смотрел я, как страшная тень
придвигается к окну моей принцессы... Потом мелькнула еще
чья-то тень...
Я был не в силах ни пошевелиться, ни вскрикнуть.
Затем я услышал крик. Слабый-слабый крик. Крик ужаса!
Оцепенение мое прошло. Я вырвался из рук брата. Но тут же
в меня вцепились ветки деревьев. Но нет, вы не удержите меня! Я
-- рыцарь! И должен спасти свою даму! Я освободился от цепких
ветвей и побежал к замку.
Почти тотчас Алфрик догнал меня. Схватив одной рукой меня
за плечо, он вновь приставил мне к горлу нож. Это был уже не
Алфрик Пасварден...
Две тени проскользнули мимо часовых у ворот -- часовые их
даже не заметили.
Крик ужаса, не умолкая, звучал в моих ушах.
Слабый крик, донесшийся до меня из окна леди Энид!
Я стоял один. Рядом не было никого.
-- Алфрик! -- крикнул я. -- Алфрик!
Но мне никто не ответил. Я только услышал чьи-то
удаляющиеся шаги.
Я стал обдумывать: что же произошло?
Проклятый Скорпион! Он ведь и впрямь всемогущ и вездесущ!
Я влез на дерево, росшее у стены замка, и заглянул в окно
комнаты леди Энид.
На постели без чувств лежала Дени. Где сейчас леди Энид?
-- одни боги ведают. Да может быть, и они не ведают...
Спрыгнув на землю, я со всех ног помчался к самой высокой
башне замка и, перепрыгивая через ступеньки, взлетел на верхнюю
площадку.
В красном свете Лунитари я еще успел различить убегающие
от замка тени.
Бежали они в сторону ущелья Тротал.
* ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. ГНЕЗДО СКОРПИОНА *
Два и девять -- это знак совы.
Ведает весь путь лишь старец зрячий.
А моряк блуждает в темноте
По земле, что будет сожжена.
Посмотри иль вверх, иль оглянись назад --
Всюду, всюду полыхает пламя.
"Калантина", 2:9
Глава 16
Дени о том, что случилось, смогла рассказать совсем
немного.
Они были в комнате вдвоем -- она и Энид. Они выбирали
платье для свадьбы. Энид хотела надеть платье, как она
сказала,"под стать жениху", и все никак не могла найти такого
платья.
И тут в комнате вдруг появилось это облако. Черное
облако... Нет, это было не облако. И не дым... Нет, никак не
подобрать подходящего слова.
Они с Энид словно окаменели. Душа от ужаса ушла в пятки.
-- Сразу же в камине погас огонь, -- сказала Дени. -- И
Энид решила его заново разжечь. Я пыталась ее отговорить от
этого, но напрасно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80
помешало ему снова накинуться на меня.
Заломив мне руки назад, он зашептал:
-- О, ты всегда был любимцем отца! Тебя все любят! А меня
-- никто! А ты знаешь, как это горько?! Знаешь, как мне тяжело?
Знаешь?
-- Отпусти ты меня, Алфрик. Мне же больно!
-- Заткнись! -- зло прошипел брат. -- А ты думаешь, мне не
больно?! Ты думаешь, хоть кто-нибудь, хоть раз спросил меня:
Алфрик, а тебе хорошо живется?!
-- Но что же ты ко мне-то пристал?
-- Заткнись! -- снова повторил Алфрик. -- Я всегда был для
тебя старшим братом и всегда должен был угождать тебе. Я должен
был слушаться отца. И тебя! Все время на побегушках. "Алфрик,
сходи туда! Алфрик, принеси то!"
О, боги! Старая песня!
-- Но... -- начал я.
Алфрик не дал мне говорить, но на этот раз он не сказал
мне "заткнись!" Он зашептал:
-- Гален, ты должен мне помочь. Ты умный, обаятельный,
красноречивый. Ты ведь умеешь писать стихи, правда, Гален?! И я
прошу, прошу тебя: напиши стихи для меня, а? Стихи, которыми я
мог бы покорить сердце леди Энид! Самые прекрасные стихи для
самой прекрасной леди! И, я, Ласка, я буду признателен тебе. Я,
если хочешь, заплачу тебе.
Он замолчал и тупо уставился на окно леди Энид.
-- Она больше не выглянет в окно, -- покачал я головой. --
Впрочем, Алфрик...
Я беззвучно зашевелил губами. Потом сказал вслух:
О, леди Энид, поглядите в окно...
Алфрик недоуменно уставился на меня:
-- Что?
О, леди Энид, поглядите в окно, -- повторил я. -- Ты же
сам просил меня написать стихи. Это первая строчка.
Я поставил правую ногу на камень, а руками задвигал так,
словно играю на лютне.
-- Не понял... -- Алфрик все так же недоуменно смотрел на
меня.
-- Ты просил меня написать стихи, так? -- стал я терпеливо
втолковывать брату. -- Вот я и придумал первую строчку.
-- Ах! -- радостно воскликнул Алфрик. Вон оно что! Будь
добр, повтори мне эту строчку...
О, леди Энид, поглядите в окно, -- покорно повторил я.
О, леди Энид, поглядите в окно, -- завопил тут же Алфрик,
глядя на окно леди Энид.
Но она не выглянула в окно. Из окна только слабо струился
свет. Может быть, она уже спит?
Впрочем, надо было придумывать вторую строку.
И я сказал:
Под музыку неба танцуют деревья
-- Что? Что ты там бормочешь?
-- Это вторая строка. Запоминай, Алфрик: Под музыку неба
танцуют деревья. Или нет. Лучше так: Под музыку неба деревья
танцуют. Запомнил?
-- А чего тут не запомнить? -- обиделся брат. -- И потом,
это у тебя про сад и луну получилось. А девушкам хочется, чтобы
стихи были про них!
-- Нет, ты не прав, Алфрик, -- стал защищать я свое
творчество. -- В этой строчке -- настроение. Вот представь:
любящий видит свою возлюбленную...
Алфрик выслушал меня, кивая головой, а потом громко
крикнул:
Под музыку неба деревья танцуют
Мы услышали: окно в комнате леди Энид приоткрылось,
послышался чей-то сдержанный смех.
А я тотчас произнес еще две строчки:
И смотри на землю луна озорно,
И птицы, рассевшись на ветках, ликуют
-- Что? Что? -- переспросил меня брат.
-- Ну что ты все время меня переспрашиваешь, Алфрик?! --
зло ответил я. -- Если не слышишь, прочисти уши. Или я кричать
должен?! Это же не боевой приказ. Это лирические стихи.
Серенада. Романс.
Послушно кивнув головой, Алфрик сказал негромко:
И смотри на землю луна озорно,
И птицы, рассевшись на ветках, ликуют
Ну что же, даже в исполнении Алфрика стихи звучали
недурно. Весьма-весбма недурно.
-- Стихи просто замеяательные, -- сказал я, -- теперь бы
тебе еще научиться читать их с чувством. А то ты не говоришь, а
кукарекаешь!
Брат исподлобья посмотрел на меня.
Но тут из комнаты леди Энид снова послышался смех. Словно
серебристый колокольчик зазвенел!
Да разве нам было хоть что-нибудь нужно больше?! О, как мы
были счастливы. Оба!
И мы сами засмеялись в ответ.
Затем смех леди Энид смолк. Все стихло. Опять только тьма
окружала нас.
Где-то прямо над нашей головой защелкал соловей.
И тут вдруг я увидел чью-то тень, подбирающуюся по стене к
окну леди Энид.
Я хотел закричать, но сильная рука Алфрика тотчас зажала
мне рот.
Мертвый соловей упал к моим ногам.
Словно парализованный, смотрел я, как страшная тень
придвигается к окну моей принцессы... Потом мелькнула еще
чья-то тень...
Я был не в силах ни пошевелиться, ни вскрикнуть.
Затем я услышал крик. Слабый-слабый крик. Крик ужаса!
Оцепенение мое прошло. Я вырвался из рук брата. Но тут же
в меня вцепились ветки деревьев. Но нет, вы не удержите меня! Я
-- рыцарь! И должен спасти свою даму! Я освободился от цепких
ветвей и побежал к замку.
Почти тотчас Алфрик догнал меня. Схватив одной рукой меня
за плечо, он вновь приставил мне к горлу нож. Это был уже не
Алфрик Пасварден...
Две тени проскользнули мимо часовых у ворот -- часовые их
даже не заметили.
Крик ужаса, не умолкая, звучал в моих ушах.
Слабый крик, донесшийся до меня из окна леди Энид!
Я стоял один. Рядом не было никого.
-- Алфрик! -- крикнул я. -- Алфрик!
Но мне никто не ответил. Я только услышал чьи-то
удаляющиеся шаги.
Я стал обдумывать: что же произошло?
Проклятый Скорпион! Он ведь и впрямь всемогущ и вездесущ!
Я влез на дерево, росшее у стены замка, и заглянул в окно
комнаты леди Энид.
На постели без чувств лежала Дени. Где сейчас леди Энид?
-- одни боги ведают. Да может быть, и они не ведают...
Спрыгнув на землю, я со всех ног помчался к самой высокой
башне замка и, перепрыгивая через ступеньки, взлетел на верхнюю
площадку.
В красном свете Лунитари я еще успел различить убегающие
от замка тени.
Бежали они в сторону ущелья Тротал.
* ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. ГНЕЗДО СКОРПИОНА *
Два и девять -- это знак совы.
Ведает весь путь лишь старец зрячий.
А моряк блуждает в темноте
По земле, что будет сожжена.
Посмотри иль вверх, иль оглянись назад --
Всюду, всюду полыхает пламя.
"Калантина", 2:9
Глава 16
Дени о том, что случилось, смогла рассказать совсем
немного.
Они были в комнате вдвоем -- она и Энид. Они выбирали
платье для свадьбы. Энид хотела надеть платье, как она
сказала,"под стать жениху", и все никак не могла найти такого
платья.
И тут в комнате вдруг появилось это облако. Черное
облако... Нет, это было не облако. И не дым... Нет, никак не
подобрать подходящего слова.
Они с Энид словно окаменели. Душа от ужаса ушла в пятки.
-- Сразу же в камине погас огонь, -- сказала Дени. -- И
Энид решила его заново разжечь. Я пыталась ее отговорить от
этого, но напрасно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80