- На моем. Это правда, что он говорит?
- Откуда мне знать? Я не понимаю эту галиматью.
- А... прошу прощения, прошу прощения! Он говорит, что тот старый
бродяга, который обитал на площади - он называет его "Баслим", - мертв.
Это правда?
- Конечно. Я бы сама вам сказала об этом, знай я, что вы им
интересуетесь. Все это знают.
- Все, кроме меня. Что с ним случилось?
- Его укоротили.
- Укоротили? За что?
Она пожала плечами:
- Откуда мне знать? Говорят, что он умер или отравился еще до того,
как его успели допросить - так что откуда мне знать? Мне саргонская
полиция не доверяет.
- Но если... хотя неважно. Ему удалось обмануть их, не так ли? Это на
него похоже. - Он повернулся к Торби. - Продолжай. Заканчивай свое письмо.
Прерванный на полуслове, Торби был вынужден начать все с начала.
Крауса с нетерпением ждал, пока он дойдет до слов "я буду уже мертв". "Мой
сын - это единственная ценность, которой я владею по смерти; и я вручаю
его твоим заботам. Я прошу тебя поддержать его в трудную минуту и дать
совет, словно это твой собственный сын. Я прошу, как только позволят
обстоятельства, доставить его к командиру любого судна Стражи Гегемонии,
сказав, что он похищенный гражданин Гегемонии и нуждается в их помощи,
чтобы найти свою семью. Если они захотят оказать помощь, они смогут
установить его личность и вернуть к его народу. Все остальное я
предоставляю твоей доброй воле. Я обязал его повиноваться тебе и уверен,
что он так и поступит; он отличный мальчик, несмотря на его возраст и
жизненный опыт, и я доверяю его тебе с легким сердцем. А теперь я
расстаюсь с тобой. Я доволен жизнью, которую прожил. Прощай".
Капитан закусил нижнюю губу и его лицо напряглось, как у взрослого
человека, который старается удержать слезы. Наконец он хрипло сказал:
- С этим все ясно. Ты готов, парень?
- Сэр?
- Ты отправляешься со мной. Или Баслим не сказал тебе?
- Нет, сэр. Но он сказал мне делать, все что вы прикажете. Я иду с
вами?
- Да. Как быстро ты можешь отправиться?
Торби сглотнул.
- Прямо сейчас, сэр.
- Тогда двинулись. Я хочу вернуться на мое судно. - Он оглядел Торби
с головы до ног. - Матушка Шаум, можете ли подобрать ему какое-нибудь
приличное одеяние? В этом невообразимом тряпье его вряд ли пустят на борт.
Хотя неважно; тут по улице есть лавчонка, я ему прикуплю какое-нибудь
снаряжение.
Она слушала его с растущим изумлением.
- Вы собираетесь взять его на сое судно? - наконец сказала она.
- Есть какие-то возражения?
- Чего? Вовсе нет... если вас не заботит, что его могут вырвать у вас
из рук?
- Что вы имеете в виду?
- Вы что, с ума сошли? Отсюда и до ворот космопорта натыкано не
меньше шести ищеек... и каждый из них так и мечтает получить
вознаграждение.
- Вы хотите сказать, что его ищут?
- А как вы думаете, чего ради я стала бы его прятать в своей спальне?
Иметь с ним дело то же самое, что хватать раскаленную сковородку.
- Но почему?
- И снова - откуда мне знать? Но так оно и есть.
- Но вы же не думаете в самом деле, что этот мальчишка мог знать о
тайных делах старого Баслима...
- Давайте не будем говорить от том, что делал старый Баслим. Я
верноподданная Саргона... и мне не хочется, чтобы меня укоротили. Вы
говорите, что хотите взять мальчика на свое судно. Я говорю: "Отлично!" Я
буду просто счастлива избавиться от этих хлопот. Но как?
Крауса потер друг о друга костяшки сжатых кулаков.
- Я-то думал, - медленно сказал он, - что мне остается лишь провести
его сквозь ворота порта и заплатить эмиграционный налог.
- Ничего подобного, и забудьте об этом. Есть у вас какая-нибудь
возможность доставить его на борт без того, чтобы тащить сквозь ворота?
Капитан Крауса встревожился.
- Они так строго смотрят на все нарушения, что если поймают меня, то
конфискуют корабль. Вы просите, чтобы я рисковал моим кораблем... и
собой... и всей моей командой.
- Я вообще не прошу вас рисковать. Я сама ломаю себе голову. Просто я
рассказала вам, как обстоят дела. Спроси вы меня, я бы сказала, что вы
просто сошли с ума, пускаясь на такое дело.
- Капитан Крауса... - сказал Торби.
- Да? В чем дело, парень?
- Папа сказал мне слушаться вас... но я уверен, что он никогда не
заставил бы вас рисковать из-за меня своей головой. - Он перевел дыхание.
- Со мной все будет в порядке.
Крауса нетерпеливо взмахнул рукой.
- Нет, нет! - хрипло сказал он. - Баслим поручил мне это... а долги
надо платить. Долги всегда надо платить.
- Не понимаю.
- А тебе и не надо понимать. Но Баслим хотел, чтобы я взял тебя с
собой, поэтому так оно и будет. - Он повернулся к Матушке Шаум.
- Весь вопрос в том, как это сделать. У вас какие-то идеи?
- М-м-м... возможно. Давайте обговорим их. - Она повернулась.
- Отправляйся-ка в свое убежище, Торби, и будь повнимательнее. Я
должна выйти.
На следующий день незадолго до наступления комендантского часа
большой портшез покинул Веселую Улицу. Патрульный остановил его, и Матушка
Шаум высунула голову наружу. Патрульный удивился:
- Уезжаете, Матушка? А кто позаботится о ваших клиентах?
- Ключи у Муры, - ответила она. - Но, как хороший приятель,
заглядывай туда. Она - не я, и ей может не хватить твердости. - Она что-то
сунула ему в руку, и подношение мгновенно исчезло.
- Так и сделаю. Отправляетесь на всю ночь?
- Надеюсь, что нет. Как ты думаешь, может, стоит обзавестись ночным
пропуском? Если успею кончить все свои дела, предпочла бы отправиться
прямиком домой.
- Теперь они здорово придираются к ночным пропускам.
- Все еще ищут того мальчишку, что жил с нищим?
- В общем-то, да. Но мы его найдем. Если он удрал из города, то
подохнет с голоду - они его затравят; а если он еще в городе, мы его
загоним.
- Ну, меня-то с ним вы не спутаете. А как насчет пропуска для старой
женщины, которой надо съездить по своим делам? - Она положила руку на
дверцу, и из пальцев выглянул кончик банковского билета.
Патрульный взглянул на него и отвел взгляд.
- До полуночи хватит?
- Думаю, что вполне.
Вынув блокнот, он что-то написал в нем и, вырвав листок, протянул его
Матушке Шаум. Как только она взяла его, деньги переменили владельца.
- Только не пускай его в ход после полуночи.
- Надеюсь, что буду куда раньше.
Он посмотрел внутрь портшеза, затем оглядел его снаружи. Четыре
носильщика стояли терпеливо и молча, что было и не удивительно, поскольку
у них не было языков.
- В Ангары Зенита?
- Я всегда там торгую.
- Удачи, Матушка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70