Известие это он
держал при себе, так как был уверен, что полковник Баслим никогда не
ошибался и скоро все проясниться.
Когда Торби был допущен к Боевому Контролю и известие об этом
распространилось по судну, Брисби испытал определенное беспокойство - то
был "Секретный" отдел, закрытый для посетителей, - но затем он успокоил
себя мыслью, что человек, не получивший специальной подготовки, не может
увидеть здесь ничего, что повредило бы секретности, да и, кроме того,
Торби имел отношение к куда более щекотливым делам. Брисби понимал, что
ему довелось узнать очень важные вещи - например, как Старик использовал
свое увечье, чтобы прикрывать активность, достойную здорового человека с
двумя ногами; и что он с мальчиком были в самом деле нищими, жившими
только на подаяния. Брисби преклонялся перед столь искусным
перевоплощением, которое могло стать примером для других агентов.
Но Старик всегда был неподражаем.
Поэтому Брисби допустил Торби к Боевому Контролю. Он решил сделать
это, не дожидаясь, пока придет официальное представление из Бюро Личного
Состава. Но он обеспокоился, получив сообщение, в котором говорилось о
Торби.
Когда оно пришло, рядом с ним был помощник. Оно было закодировано, но
Брисби увидел номер, присвоенный Торби; он сам много раз писал его,
отсылая сообщения в Корпус "Икс".
- Взгляни, Станк! Здесь говорится, кто такой наш найденыш.
Через десять минут они расшифровали послание; в нем были следующие
строчки:
"Полный идентпоиск Баслим Торби - результат ноль тчк передать в
распоряжение станции расследования Гекаты тчк".
- Что за ерунда, Станки?
Станк пожал плечами:
- Так уж выпали кости, босс.
- Я чувствую себя, словно обманул Старика. Он был уверен, что у
мальчишки есть гражданство.
- Я не сомневаюсь, что есть миллионы граждан, которые лезут из кожи
вон, пытаясь доказать, кто они. Полковник Баслим мог быть прав, и все же
доказать это не удается.
- Я и думать не могу, чтобы передать его куда-то. Я несу за него
ответственность.
- Это не твои заботы.
- Ты никогда не служил с полковником Баслимом. Помогать ему было
сущим удовольствием... единственное, чего он требовал, - стопроцентной
надежности. А тут... ничего общего.
- Кончай ругать себя. Ты должен подчиниться предписанию.
- С этим надо разобраться, Эдди! Я хочу видеть артиллериста Баслима.
Торби заметил, что Шкипер был мрачен - но он нередко бывал таковым.
- Артиллерист Третьего Класса Баслим явился, сэр.
- Торби...
- Да, сэр? - с удивлением сказал Торби, потому что Шкипер обратился к
нему по имени, на которое он откликался, лишь когда был под гипнозом.
- Пришло сообщение относительно твоей идентификации.
- Да? - Торби был так поражен, что потерял выправку. Он испытал
прилив радости - наконец станет ясно, кто он такой!
- Они не смогли найти тебя. - Брисби помолчал и резко сказал: -
Понимаешь?
Торби сглотнул комок в горле:
- Да, сэр. Они не знают, кто я такой. Я... никто.
- Чепуха. Ты по-прежнему тот, кто ты есть.
- Да, сэр! Это все, сэр? Могу ли я идти?
- Минутку. Я должен доставить тебя обратно на Гекату, - торопливо
добавил он, видя выражение лица Торби. - Но не беспокойся. Если ты
изъявишь желание, Они скорее всего позволят тебе остаться с нами. Во
всяком случае, они ничего не смогут сделать тебе; ты ничем не провинился.
- Да, сэр, - устало повторил Торби.
Никто и ничто. Торби ярко припомнил старый-старый кошмар: он стоит на
платформе, слыша, как аукционер выкрикивает его описание и холодные глаза
осматривают его. Но он взял себя в руки и весь остаток дня был спокоен и
собран. И лишь когда помещение погрузилось во тьму, он вцепился зубами в
подушку и, захлебываясь слезами, прошептал: "Папа... ох, папа!"
Торби носил форменную одежду Стражников, но в душевой не мог скрыть
татуировку на левом бедре и без всякого смущения объяснил, что она значит.
Реакция колебалась от любопытства к сомнению и к полному удивлению, что
здесь, с ними, есть человек, который прошел все это - плен, продажу,
рабство, и - чудом вернул себе свободу. Мало кто представлял себе, что
рабство в самом деле существует и что оно собой представляет; но Стражники
отлично знали, что это такое.
Метка эта никого не шокировала.
Однако на следующий день после того, как пришла депеша с
ноль-идентификацией, Торби встретил в душе Пибби-Децибела. Торби не
проронил ни слова; они не разговаривали с тех пор, как Торби вышел из-под
его начала, хотя по-прежнему сидели за одним столом. Но сейчас Пибби
обратился к нему:
- Привет, Торговец!
- Привет, - ответил Торби, намыливаясь.
- Что у тебя там на ноге? Грязь?
- Где?
- На бедре. Вон там. Дай-ка посмотреть.
- Держи лапы при себе.
- Да ты не обижайся. Повернись к свету. Что это такое?
- Клеймо раба, вежливо объяснил Торби.
- Точно? Ты в самом деле был рабом?
- Пришлось.
- И они держали тебя в кандалах? Может, тебе приходилось и целовать
ногу хозяина?
- Не будь идиотом!
- Вы только послушайте его! Знаешь, что, мальчик-торговец? Я слышал о
таком клейме, но думаю, что ты сам его вытатуировал. Чтобы об этом
говорили. Так же, как и о том, как ты сжег пирата.
За обедом Торби отдал все внимание миске с картофельным пюре. Он
слышал, как Децибел что-то вещал, но старался не прислушиваться к его
бесконечной болтовне.
Пибби повторил свое обращение:
- Эй, Раб! Брось свою картошку! Ты слышишь, я к тебе обращаюсь!
Выскреби грязь из ушей!
Торби швырнул миску с картошкой по самой короткой траектории, и все
ее содержимое вошло в прямой контакт с физиономией Децибела.
Обвинение, выдвинутое против Торби, звучало так: "Покушение на
старшего офицера на борту корабля, находящегося в состоянии боевой
готовности". Пибби выступил свидетелем обвинения.
Полковник Брисби посмотрел на него, и на скулах у него заходили
желваки, когда он выслушал объяснение Пибби:
- Я попросил его подать мне картошку... а он залепил мне ею по лицу.
- Это все?
- Ну, сэр, может, я обратился к нему и не очень вежливо. Но ведь это
не причина...
- Обойдемся без ваших выводов. Драка имела продолжение?
- Нет, сэр. Нас развели.
- Хорошо. Баслим, что вы можете сказать в свое оправдание?
- Ничего, сэр.
- Да, сэр.
Брисби продолжал играть желваками, не в состоянии ни о чем думать. Он
был полон гнева, чувства, которое он не мог себе позволить при исполнении
обязанностей, поэтому заставил себя успокоиться. Что-то тут не так.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70
держал при себе, так как был уверен, что полковник Баслим никогда не
ошибался и скоро все проясниться.
Когда Торби был допущен к Боевому Контролю и известие об этом
распространилось по судну, Брисби испытал определенное беспокойство - то
был "Секретный" отдел, закрытый для посетителей, - но затем он успокоил
себя мыслью, что человек, не получивший специальной подготовки, не может
увидеть здесь ничего, что повредило бы секретности, да и, кроме того,
Торби имел отношение к куда более щекотливым делам. Брисби понимал, что
ему довелось узнать очень важные вещи - например, как Старик использовал
свое увечье, чтобы прикрывать активность, достойную здорового человека с
двумя ногами; и что он с мальчиком были в самом деле нищими, жившими
только на подаяния. Брисби преклонялся перед столь искусным
перевоплощением, которое могло стать примером для других агентов.
Но Старик всегда был неподражаем.
Поэтому Брисби допустил Торби к Боевому Контролю. Он решил сделать
это, не дожидаясь, пока придет официальное представление из Бюро Личного
Состава. Но он обеспокоился, получив сообщение, в котором говорилось о
Торби.
Когда оно пришло, рядом с ним был помощник. Оно было закодировано, но
Брисби увидел номер, присвоенный Торби; он сам много раз писал его,
отсылая сообщения в Корпус "Икс".
- Взгляни, Станк! Здесь говорится, кто такой наш найденыш.
Через десять минут они расшифровали послание; в нем были следующие
строчки:
"Полный идентпоиск Баслим Торби - результат ноль тчк передать в
распоряжение станции расследования Гекаты тчк".
- Что за ерунда, Станки?
Станк пожал плечами:
- Так уж выпали кости, босс.
- Я чувствую себя, словно обманул Старика. Он был уверен, что у
мальчишки есть гражданство.
- Я не сомневаюсь, что есть миллионы граждан, которые лезут из кожи
вон, пытаясь доказать, кто они. Полковник Баслим мог быть прав, и все же
доказать это не удается.
- Я и думать не могу, чтобы передать его куда-то. Я несу за него
ответственность.
- Это не твои заботы.
- Ты никогда не служил с полковником Баслимом. Помогать ему было
сущим удовольствием... единственное, чего он требовал, - стопроцентной
надежности. А тут... ничего общего.
- Кончай ругать себя. Ты должен подчиниться предписанию.
- С этим надо разобраться, Эдди! Я хочу видеть артиллериста Баслима.
Торби заметил, что Шкипер был мрачен - но он нередко бывал таковым.
- Артиллерист Третьего Класса Баслим явился, сэр.
- Торби...
- Да, сэр? - с удивлением сказал Торби, потому что Шкипер обратился к
нему по имени, на которое он откликался, лишь когда был под гипнозом.
- Пришло сообщение относительно твоей идентификации.
- Да? - Торби был так поражен, что потерял выправку. Он испытал
прилив радости - наконец станет ясно, кто он такой!
- Они не смогли найти тебя. - Брисби помолчал и резко сказал: -
Понимаешь?
Торби сглотнул комок в горле:
- Да, сэр. Они не знают, кто я такой. Я... никто.
- Чепуха. Ты по-прежнему тот, кто ты есть.
- Да, сэр! Это все, сэр? Могу ли я идти?
- Минутку. Я должен доставить тебя обратно на Гекату, - торопливо
добавил он, видя выражение лица Торби. - Но не беспокойся. Если ты
изъявишь желание, Они скорее всего позволят тебе остаться с нами. Во
всяком случае, они ничего не смогут сделать тебе; ты ничем не провинился.
- Да, сэр, - устало повторил Торби.
Никто и ничто. Торби ярко припомнил старый-старый кошмар: он стоит на
платформе, слыша, как аукционер выкрикивает его описание и холодные глаза
осматривают его. Но он взял себя в руки и весь остаток дня был спокоен и
собран. И лишь когда помещение погрузилось во тьму, он вцепился зубами в
подушку и, захлебываясь слезами, прошептал: "Папа... ох, папа!"
Торби носил форменную одежду Стражников, но в душевой не мог скрыть
татуировку на левом бедре и без всякого смущения объяснил, что она значит.
Реакция колебалась от любопытства к сомнению и к полному удивлению, что
здесь, с ними, есть человек, который прошел все это - плен, продажу,
рабство, и - чудом вернул себе свободу. Мало кто представлял себе, что
рабство в самом деле существует и что оно собой представляет; но Стражники
отлично знали, что это такое.
Метка эта никого не шокировала.
Однако на следующий день после того, как пришла депеша с
ноль-идентификацией, Торби встретил в душе Пибби-Децибела. Торби не
проронил ни слова; они не разговаривали с тех пор, как Торби вышел из-под
его начала, хотя по-прежнему сидели за одним столом. Но сейчас Пибби
обратился к нему:
- Привет, Торговец!
- Привет, - ответил Торби, намыливаясь.
- Что у тебя там на ноге? Грязь?
- Где?
- На бедре. Вон там. Дай-ка посмотреть.
- Держи лапы при себе.
- Да ты не обижайся. Повернись к свету. Что это такое?
- Клеймо раба, вежливо объяснил Торби.
- Точно? Ты в самом деле был рабом?
- Пришлось.
- И они держали тебя в кандалах? Может, тебе приходилось и целовать
ногу хозяина?
- Не будь идиотом!
- Вы только послушайте его! Знаешь, что, мальчик-торговец? Я слышал о
таком клейме, но думаю, что ты сам его вытатуировал. Чтобы об этом
говорили. Так же, как и о том, как ты сжег пирата.
За обедом Торби отдал все внимание миске с картофельным пюре. Он
слышал, как Децибел что-то вещал, но старался не прислушиваться к его
бесконечной болтовне.
Пибби повторил свое обращение:
- Эй, Раб! Брось свою картошку! Ты слышишь, я к тебе обращаюсь!
Выскреби грязь из ушей!
Торби швырнул миску с картошкой по самой короткой траектории, и все
ее содержимое вошло в прямой контакт с физиономией Децибела.
Обвинение, выдвинутое против Торби, звучало так: "Покушение на
старшего офицера на борту корабля, находящегося в состоянии боевой
готовности". Пибби выступил свидетелем обвинения.
Полковник Брисби посмотрел на него, и на скулах у него заходили
желваки, когда он выслушал объяснение Пибби:
- Я попросил его подать мне картошку... а он залепил мне ею по лицу.
- Это все?
- Ну, сэр, может, я обратился к нему и не очень вежливо. Но ведь это
не причина...
- Обойдемся без ваших выводов. Драка имела продолжение?
- Нет, сэр. Нас развели.
- Хорошо. Баслим, что вы можете сказать в свое оправдание?
- Ничего, сэр.
- Да, сэр.
Брисби продолжал играть желваками, не в состоянии ни о чем думать. Он
был полон гнева, чувства, которое он не мог себе позволить при исполнении
обязанностей, поэтому заставил себя успокоиться. Что-то тут не так.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70