- Тор! Ты же не хочешь сказать, что тебя секли плетьми?
- Точно не помню. Но вся спина у меня в шрамах.
И пока они шли домой, Леда не сказала ни слова.
Торби еще раз увиделся с Гаршем, а затем они отправились на Юкон в
компании старой тетки, которая прилепилась к ним. У Гарша были бумаги,
которые Торби должен был подписать, и некая информация.
- Позыв к действию должен поступить от Рудбеков, потому что там была
законная резиденция ваших родителей. Второе - мне удалось кое-что
раскопать в наших газетах.
- Да?
- Ваш дедушка оставил вам здоровую кучу акций. Обычная история:
бурные восторги по поводу вашего рождения. Журнал парижской фондовой биржи
перечислил их по номерам. Так что в тот день их все знали.
- Выбор средств в ваших руках.
- Но я не хочу, чтобы меня подозревали в связи с вами и с Рудбеками,
пока судебный пристав не воскликнет: "Слушайте! Слушайте!" Вот почтовый
адрес, по которому вы можете найти меня... в крайнем случае, по телефону,
если в этом возникнет необходимость. И собираясь на встречу со мной,
примите все меры предосторожности.
Торби было затруднительно претворить в жизнь эти указания, потому что
телохранитель не отходил от него ни на шаг.
- Почему бы вам или кому-нибудь другому - скажем, какому-то молодому
человеку - не позвонить моей кузине и не передать ей кодовое послание? -
предложил он. Ей часто звонят самые разные люди, большинство из них -
молодежь. Она передаст все мне, а я уж найду возможность перезвонить вам.
- Отличная идея. Он спросит, знает ли она, сколько дней осталось на
покупки перед Рождеством. Отлично: увижу вас в суде. - Гарш ухмыльнулся. -
Похоже, что это будет весьма забавно. И очень, очень дорого для вас. Пока.

22
- Никак ты неплохо отдохнул? - Дядя Джек улыбнулся ему. - Ну и
погонялись мы за тобой. Ты не должен был так поступать, мой мальчик.
Торби рванулся ударить его. Телохранитель отпустил его, втолкнув в
комнату, но руки его были связаны.
С лица дяди Джека сползла улыбка, и он взглянул на судью Брадера.
- Тор, ты никогда не хотел признать, что мы работали на благо твоего
отца и твоего дедушки. Естественно, мы лучше знали, как вести дела. Но ты
доставил нам немало хлопот, и сейчас мы покажем тебе, как следует
обращаться с маленькими детьми, которые не понимают хорошего отношения. Мы
тебя научим. Вы готовы, судья?
Судья Брадер злобно усмехнулся и вытащил из-за спины хлыст:
- Ткни его мордой в стол!
Торби проснулся от удушья. Ну и приснится же такое! Он оглядел
комнатку маленького отеля и постарался припомнить, как он здесь очутился.
Они беспрестанно путешествовали, покрывая иной раз до половины планеты. Он
уже стал достаточно разбираться в нравах и обычаях, чтобы не привлекать
особого внимания, и новая идентификационная карточка служила ему не хуже
настоящей. С тех пор как он выяснил, что подпольный мир всюду живет по тем
же законам, это было уже не так трудно.
Наконец он вспомнил - он находился в Южной Америке.
Прозвучал сигнал тревоги - уже полночь, время двигаться. Торби оделся
и посмотрел на свой багаж, который решил оставить здесь. Через черный ход
он спустился вниз.
Тете Лиззи не нравился холод Юкона, но она смирилась с ним. Вдруг
кто-то позвонил Леде и напомнил, что до окончания покупок к Рождеству
осталось всего несколько дней, и поэтому им пришлось уезжать.
В Ураниум-сити Торби решил позвонить. Гарш ухмыльнулся с экрана.
- Жду вас в окружном суде по делу "графство против Рудбека",
четвертый зал, в девять пятьдесят девять утром четвертого января. А теперь
сгиньте с глаз долой.
Поэтому в Сан-Франциско в присутствии тети Лиззи Торби и Леда
поругались. Леда хотела отправиться в Ниццу, Торби настаивал на Австралии.
Торби наконец гневно сказал:
- Ну и забирай себе машину! Я куплю себе другую! - Он вылетел вон и
купил себе билет до Большого Сиднея.
Там он устроил старую шуточку, проскользнув в туннеле под Заливом и,
убедившись, что отделался от своего телохранителя, пересчитал наличные,
которые Леда сунула ему тайком, потому что ругались они публично. У него
было чуть меньше двухсот тысяч кредитов. К ним была приложена записочка с
извинениями, что она не могла собрать больше, но терпеть не может иметь с
собой наличные деньги.
Ожидая рейса, Торби пересчитал то, что осталось от этих денег, и
понял, что должен тратить осторожно, вести себя очень рассудительно по
отношению и ко времени, и к деньгам. И куда только девается и то, и
другое?
В Рудбек-сити на него буквально набросились фотографы и репортеры;
все вокруг так и кишело ими. Но он протолкнулся сквозь их толпу и в девять
сорок восемь встретился в баре с Гаршем. Старик кивнул.
- Садитесь. Хиззонер скоро появится.
Судья вошел и, пристав, провозгласил древнюю формулу справедливости:
"...да будут выслушаны обе стороны".
- Этот судья на поводке у Брадера, - заметил Гарш.
- Что? Тогда почему мы здесь?
- Вы мне платите за то, чтобы об этих проблемах беспокоился я и
только я. Любой судья становится хорошим судьей, когда знает, что он под
прицелом, что за ним наблюдают. Оглянитесь.
Торби так и сделал. Помещение было настолько заполнено
представителями прессы, что остальным оставалось лишь стоять вдоль стен.
- Я неплохо потрудился, - заметил Гарш, - если мне будет позволено
так выразиться. - Он ткнул пальцем в передний ряд. - Этот увалень с
большим носом - посланник с Проксимы. А старый жулик рядом с ним - Глава
Юридического комитета. И... - он замолчал.
Торби не видел дяди Джека, но судья брадер сидел за другим столом -
на Торби он не глядел. Не видно было здесь и Леды. Он остро почувствовал
свое одиночество. Но Гарш, кончив формальное представление дела, сел рядом
с ним и шепнул:
- Вам послание от юной леди. Она просит передать, что желает удачи.
Торби принял участие в судоговорении, только давая присягу, а затем
последовали заявления, контрзаявления и предупреждения. Когда его
приводили к присяге, он заметил на передней скамье отставного судью из
Высшего Суда Гегемонии, который как-то обедал у Рудбеков. Затем Торби уже
ничего не замечал, потому что излагал свой рассказ в глубоком трансе, в
который ввел его психотерапевт.
Каждая деталь его повествования бесконечно обсуждалась и
пережевывалась, но лишь однажды слушание обрело драматический характер.
Брадер обратился к суду с протестом в такой форме, что по залу пронесся
шепот и кто-то даже затопал ногами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70