Какие бы у
тебя ни были качества, люди их узнают и все равно никто не
поверит тебе на слово. Никогда не думай, что при помощи слов ты
можешь сгладить свои недостатки или придать блеск своим
достоинствам: как раз напротив, в девяти случаях из десяти
после этого первые станут еще более кричащими, а вторые
потускнеют. Если ты будешь молчать о себе, ни зависть, ни
негодование, ни насмешка не будут в силах противодействовать
похвале, которую ты, может быть, действительно заслужил, или ее
уменьшить. Если же ты обнародуешь панегирик самому себе. то по
какому бы случаю это ни произошло, в какой бы форме ни было
выражено и какой бы искусной личиной ты его ни прикрывал, они
сговорятся против тебя и тогда тебе уж не удастся достичь своей
цели.
Ни в коем случае не напускай на себя загадочность и
таинственность: это делает человека не только неприятным, но и
очень подозрительным; если ты будешь слишком скрытен с другими
людьми, те, в свою очередь, начнут скрытничать, и в результате
ты ничего от них не узнаешь. Идеал человека -- это иметь volto
sciolto65 и pensieri stretti66, т. е. открытое, прямое и
осмысленное лицо и душу благоразумную и сдержанную: быть самому
настороже и вместе с тем своим кажущимся естественным
простодушием располагать других к откровенности. Ручаюсь тебе,
в каком бы обществе ты ни находился, девять человек из десяти
не преминут воспользоваться каждым твоим нескромным и
неосторожно оброненным словом, если только смогут извлечь из
этого какую-либо пользу. Поэтому благоразумная сдержанность
столь же необходима, сколь притворное простодушие благоразумно.
Говоря с людьми, всегда смотри им в глаза; если ты этого
избегаешь, люди начинают думать, что ты считаешь себя в чем-то
виноватым; к тому же ты теряешь тогда возможность узнавать по
выражению их лиц, какое впечатление на них производят твои
слова. Когда я стараюсь распознать истинные чувства людей, я
полагаюсь на мои глаза больше, чем на уши, ибо люди говорят,
имея в виду, что я их услышу, и соответственно выбирают слова,
но им очень трудно помешать мне увидеть то, чего они вовсе,
может' быть, не хотят мне показывать.
Не пересказывай и по своей охоте не слушай сплетен;
несмотря на то что чужое злословие может на первых порах
польстить нашей собственной недоброжелательности и спеси, стоит
только хладнокровно над всем этим поразмыслить, как ты придешь
к очень нелестным для себя выводам. А со сплетнями в этом
отношении дело обстоит так же, как с воровством: укрывателя
краденого считают таким же негодяем, как и вора.
Передразнивание, распространенное и излюбленное
развлечение людей мелких и низких, в душах возвышенных вызывает
самое холодное презрение. Это один из самых низких и самых
недостойных видов шутовства. Пожалуйста, никогда не
передразнивай никого сам и не поощряй этого в других. Помимо
всего прочего, это бывает обидным для того, кого
передразнивают, а, как я не раз уже писал тебе, обиду люди
никогда не прощают.
Вряд ли надо давать тебе совет говорить с разными людьми
по-разному; думается, что и без этого предупреждения ты не стал
бы говорить о том же самом предмете в одних и тех же выражениях
с министром, епископом, философом, военным и женщиной. Человеку
светскому надо уметь подобно хамелеону менять каждый раз цвета,
и в этом нет ничего зазорного или мерзкого, ибо все это имеет
отношение только к манерам, а отнюдь не к морали.
Два слова только о божбе; надеюсь и верю, что этого будет
больше чем достаточно. Тебе, может быть, случалось иногда
слышать, как иные, будучи в хорошем обществе, перемежают свою
речь божбой, полагая, что они этим ее украшают, но вместе с тем
ты, должно быть, заметил, что присутствие подобных людей меньше
всего позволяет обществу называться хорошим. Это либо
простолюдины, либо люди, вовсе не получившие воспитания, ибо
привычка эта, помимо того, что в ней нет ровно ничего
притягательного, не только вульгарна и глупа, но и порочна.
Громкий смех -- это утеха толпы, которая всегда
развлекается какими-нибудь глупостями, ибо ни подлинное
остроумие, ни здравый смысл с самого сотворения мира никого еще
никогда не смешили Поэтому человек достойный и бывающий в свете
привык улыбаться, но он никогда не смеется.
В заключение этого длинного письма скажу тебе, что, сколь
бы тщательно ты ни соблюдал правила, о которых я тебе пишу, все
они потеряют добрую половину своего действия, если им не будут
сопутствовать грации. Что бы ты ни говорил, если на лице твоем
в это время запечатлелись презрение и цинизм или замешательство
или на нем застыла глупая улыбка смущения, слова твои никому не
понравятся. Если же ты в довершение всего еще будешь не
говорить, а бормотать или мямлить, произведенное ими
впечатление будет еще хуже. Если внешность твоя и манера
обращения вульгарны, неуклюжи, gauches67 тебя, правда, могут
уважать за выдающиеся душевные качества, но ты никогда не
будешь нравиться людям, а если ты не будешь нравиться, тебе
будет очень трудно продвигаться вперед. У древних Венера не
мыслилась без граций, которые, как они считали, всюду следовали
за нею, а Гораций говорит, что даже Ювента 3 и Меркурий, бог
искусств и красноречия, не могли без них обойтись.
-- Parum comis sine te Juventas Mercuriusque68.
Эти дамы не так уж неумолимы, и если ты начнешь ухаживать
за ними с должным старанием, ты можешь добиться их
благосклонности. Прощай.
XLI
Лондон, 18 ноября ст. ст. 1748 г.
Милый мой мальчик,
Что бы я ни увидел и ни услышал, я первым делом думаю, не
может ли это так или иначе пригодиться тебе. На днях я вот
случайно зашел в магазин эстампов, где среди множества всего
другого нашел гравюру с замечательного рисунка Карло Маратти,
последнего из знаменитых европейских художников, умершего около
тридцати лет назад; подпись гласит:
"Il Studio del Disegno", или "Школа рисования". Старик, по
всей видимости мастер, дает разъяснения ученикам, один из
которых занят перспективой, другой геометрией, третий
разглядывает античные статуи. В отношении перспективы,
несколько образцов которой мы видим, мастер написал: "Tanto che
basti", что означает -- Столько, сколько нужно; в отношении
геометрии также -- "Tanto che basti", а там, где созерцают
античные статуи, написано: "Non mai a baslanza" -- Никогда не
может быть достаточно. В обоих изображены три грации, и под
ними написано в точности следующее: "Senza di noi ogni fatica е
vana", т. е.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106
тебя ни были качества, люди их узнают и все равно никто не
поверит тебе на слово. Никогда не думай, что при помощи слов ты
можешь сгладить свои недостатки или придать блеск своим
достоинствам: как раз напротив, в девяти случаях из десяти
после этого первые станут еще более кричащими, а вторые
потускнеют. Если ты будешь молчать о себе, ни зависть, ни
негодование, ни насмешка не будут в силах противодействовать
похвале, которую ты, может быть, действительно заслужил, или ее
уменьшить. Если же ты обнародуешь панегирик самому себе. то по
какому бы случаю это ни произошло, в какой бы форме ни было
выражено и какой бы искусной личиной ты его ни прикрывал, они
сговорятся против тебя и тогда тебе уж не удастся достичь своей
цели.
Ни в коем случае не напускай на себя загадочность и
таинственность: это делает человека не только неприятным, но и
очень подозрительным; если ты будешь слишком скрытен с другими
людьми, те, в свою очередь, начнут скрытничать, и в результате
ты ничего от них не узнаешь. Идеал человека -- это иметь volto
sciolto65 и pensieri stretti66, т. е. открытое, прямое и
осмысленное лицо и душу благоразумную и сдержанную: быть самому
настороже и вместе с тем своим кажущимся естественным
простодушием располагать других к откровенности. Ручаюсь тебе,
в каком бы обществе ты ни находился, девять человек из десяти
не преминут воспользоваться каждым твоим нескромным и
неосторожно оброненным словом, если только смогут извлечь из
этого какую-либо пользу. Поэтому благоразумная сдержанность
столь же необходима, сколь притворное простодушие благоразумно.
Говоря с людьми, всегда смотри им в глаза; если ты этого
избегаешь, люди начинают думать, что ты считаешь себя в чем-то
виноватым; к тому же ты теряешь тогда возможность узнавать по
выражению их лиц, какое впечатление на них производят твои
слова. Когда я стараюсь распознать истинные чувства людей, я
полагаюсь на мои глаза больше, чем на уши, ибо люди говорят,
имея в виду, что я их услышу, и соответственно выбирают слова,
но им очень трудно помешать мне увидеть то, чего они вовсе,
может' быть, не хотят мне показывать.
Не пересказывай и по своей охоте не слушай сплетен;
несмотря на то что чужое злословие может на первых порах
польстить нашей собственной недоброжелательности и спеси, стоит
только хладнокровно над всем этим поразмыслить, как ты придешь
к очень нелестным для себя выводам. А со сплетнями в этом
отношении дело обстоит так же, как с воровством: укрывателя
краденого считают таким же негодяем, как и вора.
Передразнивание, распространенное и излюбленное
развлечение людей мелких и низких, в душах возвышенных вызывает
самое холодное презрение. Это один из самых низких и самых
недостойных видов шутовства. Пожалуйста, никогда не
передразнивай никого сам и не поощряй этого в других. Помимо
всего прочего, это бывает обидным для того, кого
передразнивают, а, как я не раз уже писал тебе, обиду люди
никогда не прощают.
Вряд ли надо давать тебе совет говорить с разными людьми
по-разному; думается, что и без этого предупреждения ты не стал
бы говорить о том же самом предмете в одних и тех же выражениях
с министром, епископом, философом, военным и женщиной. Человеку
светскому надо уметь подобно хамелеону менять каждый раз цвета,
и в этом нет ничего зазорного или мерзкого, ибо все это имеет
отношение только к манерам, а отнюдь не к морали.
Два слова только о божбе; надеюсь и верю, что этого будет
больше чем достаточно. Тебе, может быть, случалось иногда
слышать, как иные, будучи в хорошем обществе, перемежают свою
речь божбой, полагая, что они этим ее украшают, но вместе с тем
ты, должно быть, заметил, что присутствие подобных людей меньше
всего позволяет обществу называться хорошим. Это либо
простолюдины, либо люди, вовсе не получившие воспитания, ибо
привычка эта, помимо того, что в ней нет ровно ничего
притягательного, не только вульгарна и глупа, но и порочна.
Громкий смех -- это утеха толпы, которая всегда
развлекается какими-нибудь глупостями, ибо ни подлинное
остроумие, ни здравый смысл с самого сотворения мира никого еще
никогда не смешили Поэтому человек достойный и бывающий в свете
привык улыбаться, но он никогда не смеется.
В заключение этого длинного письма скажу тебе, что, сколь
бы тщательно ты ни соблюдал правила, о которых я тебе пишу, все
они потеряют добрую половину своего действия, если им не будут
сопутствовать грации. Что бы ты ни говорил, если на лице твоем
в это время запечатлелись презрение и цинизм или замешательство
или на нем застыла глупая улыбка смущения, слова твои никому не
понравятся. Если же ты в довершение всего еще будешь не
говорить, а бормотать или мямлить, произведенное ими
впечатление будет еще хуже. Если внешность твоя и манера
обращения вульгарны, неуклюжи, gauches67 тебя, правда, могут
уважать за выдающиеся душевные качества, но ты никогда не
будешь нравиться людям, а если ты не будешь нравиться, тебе
будет очень трудно продвигаться вперед. У древних Венера не
мыслилась без граций, которые, как они считали, всюду следовали
за нею, а Гораций говорит, что даже Ювента 3 и Меркурий, бог
искусств и красноречия, не могли без них обойтись.
-- Parum comis sine te Juventas Mercuriusque68.
Эти дамы не так уж неумолимы, и если ты начнешь ухаживать
за ними с должным старанием, ты можешь добиться их
благосклонности. Прощай.
XLI
Лондон, 18 ноября ст. ст. 1748 г.
Милый мой мальчик,
Что бы я ни увидел и ни услышал, я первым делом думаю, не
может ли это так или иначе пригодиться тебе. На днях я вот
случайно зашел в магазин эстампов, где среди множества всего
другого нашел гравюру с замечательного рисунка Карло Маратти,
последнего из знаменитых европейских художников, умершего около
тридцати лет назад; подпись гласит:
"Il Studio del Disegno", или "Школа рисования". Старик, по
всей видимости мастер, дает разъяснения ученикам, один из
которых занят перспективой, другой геометрией, третий
разглядывает античные статуи. В отношении перспективы,
несколько образцов которой мы видим, мастер написал: "Tanto che
basti", что означает -- Столько, сколько нужно; в отношении
геометрии также -- "Tanto che basti", а там, где созерцают
античные статуи, написано: "Non mai a baslanza" -- Никогда не
может быть достаточно. В обоих изображены три грации, и под
ними написано в точности следующее: "Senza di noi ogni fatica е
vana", т. е.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106