Nullum numen
abest, si sit prudentia14, безусловно справедливо в отношении
всего, кроме поэзии, и я твердо убежден, что любой человек
средних способностей может надлежащею работой над собой,
усердием, вниманием и упорством сделаться всем, чем захочет,
кроме как хорошим поэтом.
Твое будущее поприще -- это огромный деловой мир; предмет,
которым ты в настоящее время занят, -- это дела, интересы,
история, государственное устройство, обычаи и нравы различных
стран Европы. Во всех этих предметах всякий человек средних
способностей, при средней затрате сил, вне всякого сомнения,
преуспеет. Историю как древнюю, так и новую, человеку
внимательному изучить нетрудно. То же самое относится и к
географии и хронологии; ни та, ни другая не требуют никакой
особой находчивости, никаких исключительных дарований. Что же
касается искусства говорить и писать ясно, правильно и к тому
же изящно и легко, то ему, разумеется, надо учиться, вдумчиво
читая лучших писателей к внимательно вслушиваясь в речь тех,
кто более всего достоин нашего подражания. Вот те качества,
которые особенно нужны тебе в избранной тобой области и которые
ты, если захочешь, сможешь выработать в себе. И говорю тебе
прямо, я очень на тебя рассержусь, если ты этого не сделаешь;
коль скоро у тебя есть все возможности, то надо воспользоваться
ими, иначе виноват во всем будешь ты один.
Если старание и усердие необходимы для приобретения
качеств, без которых ты никогда ничем не можешь стать и
что-либо представлять собою в свете, то они не менее необходимы
и для приобретения тех второстепенных качеств, которые делают
человека приятным в обществе и желанным гостем. По правде
говоря, все, что вообще-то стоит делать, стоит делать хорошо, а
ты ничего не сможешь сделать хорошо, если не будешь внимателен.
Поэтому необходимость быть внимательным я распространяю и на
вещи ничтожнейшие, в том числе на танцы и на занятия туалетом.
В силу сложившегося обычая танцы могут иногда стать для
молодого человека необходимостью, поэтому, занимаясь ими,
помни, что ты должен научиться хорошо танцевать и что даже в
том, что само по себе смешно, смешным ты выглядеть не должен.
То же самое относится и к одежде; одеваться необходимо, поэтому
ты должен и к этому отнестись серьезно: не для того, чтобы
соперничать с каким-нибудь щеголем или победить его, но для
того, чтобы не выделяться из всех и не казаться поэтому
смешным. Обрати самое серьезное внимание на то. чтобы одеваться
так. как все уважающие себя люди твоего возраста оделись бы,
идя туда, куда идешь ты, ничем не дав повода обсуждать свою
одежду, как чересчур небрежную или, напротив, чересчур
изысканную.
Тот, кого принято называть человеком рассеянным, обычно
либо человек очень слабый, либо же -- очень чем-то увлеченный,
но будь он тем или другим, я убежден, что в обществе он до
крайности неприятен. Он то и дело попадает впросак; создается
впечатление, что сегодня он уже не узнает людей, с которыми
вчера был как будто накоротке. Он не принимает участия в общем
разговоре, напротив того, время от времени вдруг начинает
говорить что-то свое, как будто его только что разбудили. Это,
как я уже сказал, -- верный признак человека, или настолько
слабого, что он не в состоянии одновременно удержать в сознании
более одного предмета, или настолько чем-то увлеченного, что
можно подумать, будто он целиком поглощен решением каких-то
очень больших и важных задач и все мысли его направлены на них.
У сэра Исаака Ньютона, м-ра Локка и, может быть, еще человек у
пяти-шести с самого сотворения мира было право на рассеянность,
проистекающую от крайней напряженности мысли, которой требовали
их занятия. Но если молодой человек, и к тому же бывающий в
свете, у которого нет таких отвлекающих от всего на свете дел,
будет проявлять в обществе подобного рода рассеянность и
считать себя вправе это делать, то это мнимое его право на
рассеянность, создающее ему исключительное положение в
обществе, обернется для него скорее всего тем, что он будет
просто-напросто из этого общества исключен. Сколь бы пустой и
легкомысленной ни была та или иная компания, коль скоро ты
находишься в ней, не показывай людям своим невниманием к ним,
что ты считаешь их пустыми; лучше будет, если ты настроишь себя
на их лад и в какой-то степени примиришься с их слабостями,
вместо того чтобы выказывать свое презрение к ним.
Презрение людям перенести всего тяжелее, и они очень
неохотно его. прощают. Им гораздо легче забыть любой
причиненный им вред, нежели просто обиду. Поэтому если тебе
больше хочется нравиться людям, нежели оскорблять их, хочется
возбуждать в них любовь, а не ненависть, будь к ним всегда
внимателен, памятуя, что у каждого человека есть свое маленькое
самолюбие и этим вниманием ты всегда ему льстишь. Недостаток же
внимания уязвляет его гордость и неминуемо вызывает в нем
возмущение или по меньшей мере недоброжелательство. Например, у
большинства людей (я бы даже сказал -- у всех без исключения)
есть свои слабости: к каким-то вещам они питают страсть, к
другим -- отвращение, поэтому, если бы ты вздумал смеяться над
человеком за то, что он терпеть не может кошек или сыр (чего, к
слову сказать, не выносят очень многие), или по
невнимательности своей, и небрежности допустил, что человек
этoт натолкнулся на нечто для него неприятное и что ты мог
предотвратить, он сочтет первое за обиду, а второе -- за
неуважение к себе и запомнит то и другое. Если же ты
постараешься добыть для него то, что он любит, и избавить его
от того, чего он не выносит, он почувствует, что ты во всяком
случае к нему внимателен; самолюбие его будет польщено, и этим
ты, может быть, больше приблизишь его к себе, чем какой-нибудь
более важной услугой. Что же касается женщин, то здесь
необходимо бывает оказывать и еще менее существенные знаки
внимания и следовать в этом обычаям света, как этого всегда
ждут от человека воспитанного.
Длинные письма, которые я так часто посылаю тебе,
нисколько не будучи уверен в том, что они возымеют свое
действие, напоминают мне листки бумаги, которые ты еще недавно,
-- а я когда-то давно. -- пускал на ниточке к поднявшимся в
воздух змеям. Мы звали их "курьерами"; иные из них ветер уносил
прочь, другие рвались об веревку, и только немногие подымались
вверх и прилеплялись к змею. Но сейчас, как и тогда, и буду
доволен, если даже немногие из моих "курьеров" смогут
прилепиться к тебе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106
abest, si sit prudentia14, безусловно справедливо в отношении
всего, кроме поэзии, и я твердо убежден, что любой человек
средних способностей может надлежащею работой над собой,
усердием, вниманием и упорством сделаться всем, чем захочет,
кроме как хорошим поэтом.
Твое будущее поприще -- это огромный деловой мир; предмет,
которым ты в настоящее время занят, -- это дела, интересы,
история, государственное устройство, обычаи и нравы различных
стран Европы. Во всех этих предметах всякий человек средних
способностей, при средней затрате сил, вне всякого сомнения,
преуспеет. Историю как древнюю, так и новую, человеку
внимательному изучить нетрудно. То же самое относится и к
географии и хронологии; ни та, ни другая не требуют никакой
особой находчивости, никаких исключительных дарований. Что же
касается искусства говорить и писать ясно, правильно и к тому
же изящно и легко, то ему, разумеется, надо учиться, вдумчиво
читая лучших писателей к внимательно вслушиваясь в речь тех,
кто более всего достоин нашего подражания. Вот те качества,
которые особенно нужны тебе в избранной тобой области и которые
ты, если захочешь, сможешь выработать в себе. И говорю тебе
прямо, я очень на тебя рассержусь, если ты этого не сделаешь;
коль скоро у тебя есть все возможности, то надо воспользоваться
ими, иначе виноват во всем будешь ты один.
Если старание и усердие необходимы для приобретения
качеств, без которых ты никогда ничем не можешь стать и
что-либо представлять собою в свете, то они не менее необходимы
и для приобретения тех второстепенных качеств, которые делают
человека приятным в обществе и желанным гостем. По правде
говоря, все, что вообще-то стоит делать, стоит делать хорошо, а
ты ничего не сможешь сделать хорошо, если не будешь внимателен.
Поэтому необходимость быть внимательным я распространяю и на
вещи ничтожнейшие, в том числе на танцы и на занятия туалетом.
В силу сложившегося обычая танцы могут иногда стать для
молодого человека необходимостью, поэтому, занимаясь ими,
помни, что ты должен научиться хорошо танцевать и что даже в
том, что само по себе смешно, смешным ты выглядеть не должен.
То же самое относится и к одежде; одеваться необходимо, поэтому
ты должен и к этому отнестись серьезно: не для того, чтобы
соперничать с каким-нибудь щеголем или победить его, но для
того, чтобы не выделяться из всех и не казаться поэтому
смешным. Обрати самое серьезное внимание на то. чтобы одеваться
так. как все уважающие себя люди твоего возраста оделись бы,
идя туда, куда идешь ты, ничем не дав повода обсуждать свою
одежду, как чересчур небрежную или, напротив, чересчур
изысканную.
Тот, кого принято называть человеком рассеянным, обычно
либо человек очень слабый, либо же -- очень чем-то увлеченный,
но будь он тем или другим, я убежден, что в обществе он до
крайности неприятен. Он то и дело попадает впросак; создается
впечатление, что сегодня он уже не узнает людей, с которыми
вчера был как будто накоротке. Он не принимает участия в общем
разговоре, напротив того, время от времени вдруг начинает
говорить что-то свое, как будто его только что разбудили. Это,
как я уже сказал, -- верный признак человека, или настолько
слабого, что он не в состоянии одновременно удержать в сознании
более одного предмета, или настолько чем-то увлеченного, что
можно подумать, будто он целиком поглощен решением каких-то
очень больших и важных задач и все мысли его направлены на них.
У сэра Исаака Ньютона, м-ра Локка и, может быть, еще человек у
пяти-шести с самого сотворения мира было право на рассеянность,
проистекающую от крайней напряженности мысли, которой требовали
их занятия. Но если молодой человек, и к тому же бывающий в
свете, у которого нет таких отвлекающих от всего на свете дел,
будет проявлять в обществе подобного рода рассеянность и
считать себя вправе это делать, то это мнимое его право на
рассеянность, создающее ему исключительное положение в
обществе, обернется для него скорее всего тем, что он будет
просто-напросто из этого общества исключен. Сколь бы пустой и
легкомысленной ни была та или иная компания, коль скоро ты
находишься в ней, не показывай людям своим невниманием к ним,
что ты считаешь их пустыми; лучше будет, если ты настроишь себя
на их лад и в какой-то степени примиришься с их слабостями,
вместо того чтобы выказывать свое презрение к ним.
Презрение людям перенести всего тяжелее, и они очень
неохотно его. прощают. Им гораздо легче забыть любой
причиненный им вред, нежели просто обиду. Поэтому если тебе
больше хочется нравиться людям, нежели оскорблять их, хочется
возбуждать в них любовь, а не ненависть, будь к ним всегда
внимателен, памятуя, что у каждого человека есть свое маленькое
самолюбие и этим вниманием ты всегда ему льстишь. Недостаток же
внимания уязвляет его гордость и неминуемо вызывает в нем
возмущение или по меньшей мере недоброжелательство. Например, у
большинства людей (я бы даже сказал -- у всех без исключения)
есть свои слабости: к каким-то вещам они питают страсть, к
другим -- отвращение, поэтому, если бы ты вздумал смеяться над
человеком за то, что он терпеть не может кошек или сыр (чего, к
слову сказать, не выносят очень многие), или по
невнимательности своей, и небрежности допустил, что человек
этoт натолкнулся на нечто для него неприятное и что ты мог
предотвратить, он сочтет первое за обиду, а второе -- за
неуважение к себе и запомнит то и другое. Если же ты
постараешься добыть для него то, что он любит, и избавить его
от того, чего он не выносит, он почувствует, что ты во всяком
случае к нему внимателен; самолюбие его будет польщено, и этим
ты, может быть, больше приблизишь его к себе, чем какой-нибудь
более важной услугой. Что же касается женщин, то здесь
необходимо бывает оказывать и еще менее существенные знаки
внимания и следовать в этом обычаям света, как этого всегда
ждут от человека воспитанного.
Длинные письма, которые я так часто посылаю тебе,
нисколько не будучи уверен в том, что они возымеют свое
действие, напоминают мне листки бумаги, которые ты еще недавно,
-- а я когда-то давно. -- пускал на ниточке к поднявшимся в
воздух змеям. Мы звали их "курьерами"; иные из них ветер уносил
прочь, другие рвались об веревку, и только немногие подымались
вверх и прилеплялись к змею. Но сейчас, как и тогда, и буду
доволен, если даже немногие из моих "курьеров" смогут
прилепиться к тебе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106