Обитые стены. Холодно. И никакой мебели, кроме больничной
койки.
-- ...Прими ее к себе, молю тебя, помоги ей обрести мир и
покой...
Их глаза встретились, мать вдруг замерла и, подойдя к
двери, спросила его недоумевающе:
"Зачем это, Димми?"
Ее взгляд был кротким, как у ягненка.
-- Agnus Dei,-- прошептал Дэмьен и, наклонившись, ударил
себя в грудь. -- Агнец Божий, уносящий с собой грехи наши,
помоги ей обрести покой...
Он закрыл глаза, взял гостию и увидел свою мать в приемной
больницы. Руки сложены на коленях, лицо покорное и растерянное.
Судья разъяснил ей заключение психиатра из Беллеву.
"Ты все поняла, Мэри?"
Она кивнула, но ничего не сказала. У нее вынули зубные
протезы.
"И что ты об этом думаешь, Мэри?"
Она ответила с гордостью:
"Вот мой мальчик, и он будет говорить за меня".
Каррас склонил голову над гостией, и тихий стон сорвался с
его губ. Он опять ударил себя в грудь, будто что-то хотел этим
изменить, и прошептал:
-- Domine, no sum dignus... -- Я недостоин... Скажи лишь
слово и исцели мою душу.
После мессы он вернулся к себе и попытался заснуть, но
безуспешно. Через некоторое время в дверь постучали. В комнату
заглянул молодой священник, которого Дэмьен никогда прежде не
встречал.
-- Вы не заняты? К вам можно ненадолго?
В глазах священника застыла тоска. Какое-то мгновение
Каррас не мог заставить себя взглянуть на священника. В душе он
ненавидел этого молодого иезуита.
-- Войдите,-- тихо предложил Дэмьен.
Молодой священник смущенно топтался на месте, не зная, с
чего начать. Каррас заботливо усадил его. Предложил кофе и
сигареты. Затем попытался изобразить на своем лице интерес.
Проблема, приведшая к нему этого визитера, была известна:
одиночество священника.
Из всех трудностей, с которыми Каррасу приходилось здесь
встречаться, эта проблема наиболее волновала священников.
Иезуиты были отрезаны от семейной жизни и вообще от женщин,
поэтому они часто боялись проявлять чувство привязанности по
отношению к своим товарищам или завязывать крепкую дружбу.
-- Иногда мне хочется положить на плечо друга руку, но в
этот момент я начинаю опасаться, как бы он не подумал, будто я
гомосексуалист. Сейчас много говорят о том, что среди
священников немало скрытых гомосеков. Поэтому я ничего
подобного не делаю. Я даже не хожу к друзьям послушать музыку,
или поболтать, или просто покурить. Дело не в том, что я боюсь
Бога, мне страшно подумать, что Он начнет опасаться за меня.
Каррас чувствовал, как тяжесть наболевшего постепенно
покидает молодого священника и ложится на его, Карраса, плечи.
Он не противился и терпеливо слушал своего гостя. Каррас знал,
что теперь этот иезуит будет часто заходить к нему, ибо здесь
он найдет спасение от одиночества. Потом они сделаются
друзьями, и когда молодой человек обнаружит, что это произошло
естественно и непринужденно, тогда, возможно, он начнет дружить
и с другими священниками.
Дэмьен почувствовал слабость, и горе опять завладело всем
его существом. Он взглянул на карточку, которую ему подарили на
прошлое рождество. На ней было написано: "Когда мой брат в
печали, я разделяю его боль и в нем встречаю Бога".
В действительности у Дэмьена это не получалось, и в душе
он винил себя. Мысленно Каррас всегда пытался разделить беду
кого-либо из братьев, но только мысленно.
Дэмьену всегда казалось, что его боль принадлежит только
ему одному.
Наконец гость взглянул на часы. Пора было идти в трапезную
обедать. Иезуит поднялся и собрался уходить, но в этот момент
заметил на столе у Карраса недавно вышедший роман.
-- Не читал еще? -- полюбопытствовал Каррас.
Молодой священник отрицательно покачал головой.
-- Нет. Хорошая книга?
-- Не знаю, я только что прочел ее, но не уверен, что все
правильно понял,-- солгал Каррас. Он поднял книгу и протянул ее
гостю: -- Хочешь взять? Мне очень хотелось услышать чье-нибудь
мнение.
-- Конечно,-- согласился иезуит, запихивая книгу в карман
куртки,-- я постараюсь вернуть ее дня через два. Настроение его
явно улучшилось.
Когда дверь за гостем захлопнулась, Каррас на какое-то
мгновение почувствовал умиротворение. Он достал требник и
направился во двор, читая молитву.
После обеда к нему заглянул еще один гость, пожилой пастор
из Святой Троицы. Он пододвинул стул поближе к столу и выразил
свои соболезнования по поводу кончины матери Карраса.
-- Я молился за нее, Дэмьен. И за вас тоже,-- закончил он
хриплым голосом с чуть заметным провинциальным акцентом.
-- Вы так добры ко мне, святой отец. Большое спасибо.
-- Сколько ей было лет?
-- Семьдесят.
-- Прекрасный возраст.
Каррас смотрел на молитвенную карточку, которую захватил с
собой пастор. Во время мессы использовались три такие карточки.
Они изготовлялись из пластика, и на них печатался текст
молитвы, произносимой священником. Психиатру стало интересно,
для чего пастор принес эту карточку.
-- Послушайте, Дэмьен, сегодня у нас в церкви опять
кое-что произошло. Еще одно осквернение.
Пастор рассказал ему о том, что статуя Девы Марии в углу
церкви была размалевана под проститутку.
-- А вот еще. Это было уже утром, в тот день, когда вы
уехали в этот... в Нью-Йорк. В субботу, кажется. Ну да, в
субботу. Ну, в общем, посмотрите. Я только что разговаривал с
сержантом полиции и... ну... это самое... ну... посмотрите
сюда, пожалуйста, Дэмьен.
Каррас взял в руки карточку. Пастор объяснил ему, что
кто-то вставил отпечатанный на машинке листок между настоящим
текстом и пластиковой пленкой. Фальшивка, в которой встречались
опечатки и другие типографские ошибки, была тем не менее
составлена на хорошем латинском языке. Текст представлял собой
яркое и подробное описание вымышленной лесбийской любви между
Девой Марией и Марией Магдалиной.
-- Ну достаточно, это не обязательно читать до конца,--
прервал пастор, забирая назад карточку, как будто боялся, что
чтение может содействовать греху. -- Это великолепная латынь,
здесь выдержан стиль, это настоящая церковная латынь! Сержант
заявил, что разговаривал с одним психиатром, и тот поведал, что
все это мог сделать... ну, это, в общем... это мог сделать
священник... это очень больной священник. Как вы считаете?
Психиатр на секунду задумался. Потом кивнул.
-- Да. Да. Возможно. Возможно, протестуя против чего-то,
он делает это в состоянии лунатизма. Я, конечно, не уверен, но
такое может быть.
-- Вы кого-нибудь подозреваете, Дэмьен?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71