Можно я провожу вас к нему? Вы тем самым и мне сделаете одолжение, а заодно спасете его от тех ярких экзальтированных женщин.
Явно пребывая в замешательстве, Грег не смотрел мне в глаза, а озирался по сторонам, как поступают обычно люди на вечеринках, если слушают вас вполуха и осматриваются в поисках достойного собеседника. Он, видимо, знал, что я не альпинистка, и не ожидал услышать ничего интересного, поэтому я ощутила неловкость.
- Он переживает, да? - тихо повторил Грег, по-прежнему не глядя на меня. - И с чего это?
Для чего я это делаю? Я набрала полную грудь воздуха.
- Ас того, что это преподносится в таком виде, который не имеет ничего общего с тем, что на самом деле произошло в горах, во время бури и всего остального.
При этих словах Грег, не посмотрев в мою сторону, позволил себе устало усмехнуться. Когда он заговорил, стало ясно, что это потребовало от него усилия, словно он все еще чувствовал боль.
- Я считаю, - медленно проговорил он, - что человек, который возглавил экспедицию, должен принять на себя ответственность за нее.
- Это была не увеселительная прогулка, - возразила я. - Каждый участник экспедиции знал, что отправляется в очень опасное место. Никто не может гарантировать хорошую погоду на горе, подобной этой, словно речь идет всего лишь о праздничном пикнике.
Морщины у него на лице поползли вверх. Казалось, что время, проведенное им в Гималаях под яростным солнцем и в разряженной атмосфере, наградило его обликом древнего буддийского монаха. На морщинистом загорелом лице сияли красивые кристально-голубые глаза младенца. Я почувствовала, что он принял на себя весь груз произошедшего. Он очень мне нравился.
- Да, Элис, - ответил он. - Это верно.
То, как это было сказано, выглядело не столько неким оправданием, сколько очередным примером ошибочных суждений.
- Мне бы хотелось, чтобы вы обсудили все это с Адамом, - в отчаянии пролепетала я.
- Для чего мне говорить с ним, Элис? Что он скажет мне?
Я немного подумала, собираясь с мыслями.
- Скажет, - наконец ответила я, - что там, на высоте около восьми тысяч метров, совсем другой мир и что нельзя морализировать по поводу того, что произошло.
- Проблема в том, - Грег едва шевелил губами, - что я с этим не согласен. Я знаю, что... - Он помедлил. - Я знаю, Адам чувствует, что вверху все по-другому, не похоже на все остальное. Но я полагаю, что можно морализировать по поводу поведения на вершине горы, как и в любом другом месте. Единственно необходимо воспринимать это правильно.
- Что вы имеете в виду?
Он вздохнул и огляделся, чтобы посмотреть, не вслушивается ли кто-нибудь в наш разговор. К счастью, все были заняты друг другом. Он сделал глоток из своего стакана, потом еще один. Я пила белое вино, он - виски.
- Должен ли я снова и снова казнить себя? Возможно, было безответственно с моей стороны вести относительно неопытных альпинистов на Чунгават. Я полагал, что отлично подготовлен. - Он твердо посмотрел на меня, в глазах появился новый, суровый блеск. - Возможно, я и по сей день так считаю. Мне стало плохо в горах, по-настоящему плохо, меня практически волоком пришлось стаскивать в базовый лагерь. Тогда была страшная буря, одна из самых сильных, которые мне доводилось видеть в мае. Но я думал, что создал систему закрепленных веревок и крючьев, которая при наличии носильщиков и профессиональных инструкторов обеспечивала полную безопасность. - Мы смотрели друг на друга, и тут я увидела, что его лицо начало смягчаться, пока на нем не появилось очень-очень печальное выражение. - Однако, скажете вы или другие люди, погибли пять человек. И кажется... да, неуместно делать заявления о том, что не выдержали та веревка или тот колышек, что мои мысли были заняты другими вещами. - Он едва заметно пожал плечами.
- Простите, - сказала я. - Я не сильна в технических деталях.
- Верно, - сказал Грег. - Многие не сильны.
- Но я знаю об эмоциях, последствиях. Это было ужасно для всех. Я прочла книгу Клауса. Он переживает по поводу того, что оказался беспомощным там, наверху. И Адам. Он все еще мучается из-за того, что не смог спасти свою подругу Франсуазу.
- Бывшую подругу, - ровным голосом поправил Грег. Было похоже, что он безутешен. Внезапно к нам подошла молодая женщина.
- Привет, - радостно сказала она. - Я Кейт из издательства, работала с книгой Клауса.
Возникла пауза, пока мы с Грегом обменивались взглядами, вдруг ощутив себя заговорщиками.
- Меня зовут Элис, - представилась я.
- Я - Грег.
По лицу женщины было ясно - она поняла, кто перед ней.
- О, вы были...
Кейт смущенно замолчала и покраснела.
* * *
- ...Было ужасно неловко, - рассказывала я. - Не пауза, а какая-то черная дыра. Ясно, что Грег не мог вступить и закончить за нее фразу, назвать себя одним из тех, кого обвиняют в катастрофе, а я полагала, что не мое дело вмешиваться и помогать ей выпутываться. Она все краснела, краснела, а потом просто отошла в сторону. Это... ой, холодно.
Адам натянул на меня одеяло.
- О чем ты разговаривала с Грегом?
Произнося это, он уложил мои конечности и перевернул меня, словно манекен.
- Аккуратнее. Я подумала, что должна увидеться с кем-нибудь, кто для тебя имеет значение. И еще я хотела рассказать ему, как ты переживаешь всю эту шумиху.
Я попыталась перевернуться, чтобы взглянуть Адаму в глаза.
- Ты против?
Я ощутила его руки у себя на затылке, потом он схватил меня за волосы и с силой вжал лицом в матрас. Я не сдержалась и вскрикнула.
- Да, я против. Это тебя нисколько не касается. Что ты знаешь об этом? - У меня на глаза навернулись слезы. Я попыталась перевернуться, но Адам локтем и коленом прижимал меня к кровати, одновременно водя пальцами по моему телу. - Твое тело так неисчерпаемо прекрасно, - нежно сказал он, его губы коснулись моего уха. - Я по уши влюблен в каждую его частицу, и я люблю тебя.
- Да, - простонала я.
- Но, - его голос стал жестче, хотя и теперь он был не громче шепота, - я не хочу, чтобы ты вмешивалась в дела, которые тебя абсолютно не касаются, потому что это меня бесит. Тебе ясно?
- Нет, - сказала я. - Я в самом деле не понимаю. Я не согласна.
- Элис, Элис, - укоризненно сказал он, перемещая пальцы от моих волос вдоль позвоночника, - нам нет дела до наших миров, до прошлых жизней друг друга. Значение имеет только то, что мы здесь, в этой кровати.
Вдруг я дернулась.
- Ой, больно! - вскрикнула я.
- Подожди, - сказал он. - Подожди, тебе лишь нужно расслабиться.
- Нет, нет, я не могу! - Я попыталась перевернуться на спину, но он надавил на меня так, что стало трудно дышать.
- Расслабься и верь мне, - говорил он, - верь мне.
Вдруг мое тело пронзила боль, это было словно вспышка света, которую я могла видеть и чувствовать, и она пробегала сквозь меня снова и снова - бесконечно, и я услышала крик, который словно исходил откуда-то.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79
Явно пребывая в замешательстве, Грег не смотрел мне в глаза, а озирался по сторонам, как поступают обычно люди на вечеринках, если слушают вас вполуха и осматриваются в поисках достойного собеседника. Он, видимо, знал, что я не альпинистка, и не ожидал услышать ничего интересного, поэтому я ощутила неловкость.
- Он переживает, да? - тихо повторил Грег, по-прежнему не глядя на меня. - И с чего это?
Для чего я это делаю? Я набрала полную грудь воздуха.
- Ас того, что это преподносится в таком виде, который не имеет ничего общего с тем, что на самом деле произошло в горах, во время бури и всего остального.
При этих словах Грег, не посмотрев в мою сторону, позволил себе устало усмехнуться. Когда он заговорил, стало ясно, что это потребовало от него усилия, словно он все еще чувствовал боль.
- Я считаю, - медленно проговорил он, - что человек, который возглавил экспедицию, должен принять на себя ответственность за нее.
- Это была не увеселительная прогулка, - возразила я. - Каждый участник экспедиции знал, что отправляется в очень опасное место. Никто не может гарантировать хорошую погоду на горе, подобной этой, словно речь идет всего лишь о праздничном пикнике.
Морщины у него на лице поползли вверх. Казалось, что время, проведенное им в Гималаях под яростным солнцем и в разряженной атмосфере, наградило его обликом древнего буддийского монаха. На морщинистом загорелом лице сияли красивые кристально-голубые глаза младенца. Я почувствовала, что он принял на себя весь груз произошедшего. Он очень мне нравился.
- Да, Элис, - ответил он. - Это верно.
То, как это было сказано, выглядело не столько неким оправданием, сколько очередным примером ошибочных суждений.
- Мне бы хотелось, чтобы вы обсудили все это с Адамом, - в отчаянии пролепетала я.
- Для чего мне говорить с ним, Элис? Что он скажет мне?
Я немного подумала, собираясь с мыслями.
- Скажет, - наконец ответила я, - что там, на высоте около восьми тысяч метров, совсем другой мир и что нельзя морализировать по поводу того, что произошло.
- Проблема в том, - Грег едва шевелил губами, - что я с этим не согласен. Я знаю, что... - Он помедлил. - Я знаю, Адам чувствует, что вверху все по-другому, не похоже на все остальное. Но я полагаю, что можно морализировать по поводу поведения на вершине горы, как и в любом другом месте. Единственно необходимо воспринимать это правильно.
- Что вы имеете в виду?
Он вздохнул и огляделся, чтобы посмотреть, не вслушивается ли кто-нибудь в наш разговор. К счастью, все были заняты друг другом. Он сделал глоток из своего стакана, потом еще один. Я пила белое вино, он - виски.
- Должен ли я снова и снова казнить себя? Возможно, было безответственно с моей стороны вести относительно неопытных альпинистов на Чунгават. Я полагал, что отлично подготовлен. - Он твердо посмотрел на меня, в глазах появился новый, суровый блеск. - Возможно, я и по сей день так считаю. Мне стало плохо в горах, по-настоящему плохо, меня практически волоком пришлось стаскивать в базовый лагерь. Тогда была страшная буря, одна из самых сильных, которые мне доводилось видеть в мае. Но я думал, что создал систему закрепленных веревок и крючьев, которая при наличии носильщиков и профессиональных инструкторов обеспечивала полную безопасность. - Мы смотрели друг на друга, и тут я увидела, что его лицо начало смягчаться, пока на нем не появилось очень-очень печальное выражение. - Однако, скажете вы или другие люди, погибли пять человек. И кажется... да, неуместно делать заявления о том, что не выдержали та веревка или тот колышек, что мои мысли были заняты другими вещами. - Он едва заметно пожал плечами.
- Простите, - сказала я. - Я не сильна в технических деталях.
- Верно, - сказал Грег. - Многие не сильны.
- Но я знаю об эмоциях, последствиях. Это было ужасно для всех. Я прочла книгу Клауса. Он переживает по поводу того, что оказался беспомощным там, наверху. И Адам. Он все еще мучается из-за того, что не смог спасти свою подругу Франсуазу.
- Бывшую подругу, - ровным голосом поправил Грег. Было похоже, что он безутешен. Внезапно к нам подошла молодая женщина.
- Привет, - радостно сказала она. - Я Кейт из издательства, работала с книгой Клауса.
Возникла пауза, пока мы с Грегом обменивались взглядами, вдруг ощутив себя заговорщиками.
- Меня зовут Элис, - представилась я.
- Я - Грег.
По лицу женщины было ясно - она поняла, кто перед ней.
- О, вы были...
Кейт смущенно замолчала и покраснела.
* * *
- ...Было ужасно неловко, - рассказывала я. - Не пауза, а какая-то черная дыра. Ясно, что Грег не мог вступить и закончить за нее фразу, назвать себя одним из тех, кого обвиняют в катастрофе, а я полагала, что не мое дело вмешиваться и помогать ей выпутываться. Она все краснела, краснела, а потом просто отошла в сторону. Это... ой, холодно.
Адам натянул на меня одеяло.
- О чем ты разговаривала с Грегом?
Произнося это, он уложил мои конечности и перевернул меня, словно манекен.
- Аккуратнее. Я подумала, что должна увидеться с кем-нибудь, кто для тебя имеет значение. И еще я хотела рассказать ему, как ты переживаешь всю эту шумиху.
Я попыталась перевернуться, чтобы взглянуть Адаму в глаза.
- Ты против?
Я ощутила его руки у себя на затылке, потом он схватил меня за волосы и с силой вжал лицом в матрас. Я не сдержалась и вскрикнула.
- Да, я против. Это тебя нисколько не касается. Что ты знаешь об этом? - У меня на глаза навернулись слезы. Я попыталась перевернуться, но Адам локтем и коленом прижимал меня к кровати, одновременно водя пальцами по моему телу. - Твое тело так неисчерпаемо прекрасно, - нежно сказал он, его губы коснулись моего уха. - Я по уши влюблен в каждую его частицу, и я люблю тебя.
- Да, - простонала я.
- Но, - его голос стал жестче, хотя и теперь он был не громче шепота, - я не хочу, чтобы ты вмешивалась в дела, которые тебя абсолютно не касаются, потому что это меня бесит. Тебе ясно?
- Нет, - сказала я. - Я в самом деле не понимаю. Я не согласна.
- Элис, Элис, - укоризненно сказал он, перемещая пальцы от моих волос вдоль позвоночника, - нам нет дела до наших миров, до прошлых жизней друг друга. Значение имеет только то, что мы здесь, в этой кровати.
Вдруг я дернулась.
- Ой, больно! - вскрикнула я.
- Подожди, - сказал он. - Подожди, тебе лишь нужно расслабиться.
- Нет, нет, я не могу! - Я попыталась перевернуться на спину, но он надавил на меня так, что стало трудно дышать.
- Расслабься и верь мне, - говорил он, - верь мне.
Вдруг мое тело пронзила боль, это было словно вспышка света, которую я могла видеть и чувствовать, и она пробегала сквозь меня снова и снова - бесконечно, и я услышала крик, который словно исходил откуда-то.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79