- Элис, где ты?
Я осторожно поднялась. Колени брюк были в пыли.
- Элис.
Он был рядом, звал меня, приближался. Стараясь не шуметь, я пошла к закрытой двери, приглаживая на ходу волосы. Будет лучше, если он найдет меня не здесь. В углу помещения, слева от двери, стояло сломанное кресло, заваленное желтыми парчовыми шторами. Я чуть-чуть отодвинула кресло и съежилась за ним, ожидая, пока не стихнут шаги. Это показалось нелепым. Если бы Адам увидел меня посредине комнаты, то я могла бы сказать, что просто зашла посмотреть, что здесь есть. Если же он найдет меня скрывающейся за креслом, то мне вообще нечего будет сказать. Это будет не просто неловко - это будет жутко неприятно. Я знала своего мужа. Я уже почти приготовилась встать, как дверь распахнулась и я услышала, как он вошел в помещение.
- Элис?
Я затаила дыхание. А вдруг он видит меня сквозь груду штор?
- Элис, ты здесь?
Дверь снова захлопнулась. Я сосчитала до десяти и встала. Вернулась к шкатулке с письмами, открыла ее и вынула последнее письмо Адель, прибавив тем самым воровство к своим супружеским преступлениям. Потом я закрыла шкатулку и на этот раз перевязала ее. Я не знала, куда спрятать письмо. Уж точно не в карман. Я попыталась засунуть его в бюстгальтер, но на мне был тесный эластичный топ, и письмо было видно. Может, в трусики? В конце концов я сняла туфлю и спрятала письмо в ней.
Я глубоко вздохнула и подошла к двери. Она оказалась заперта. Должно быть, Адам, выходя, автоматически повернул ключ. Я дернула дверь, но для меня она была слишком крепкой. Я в панике огляделась в поисках какого-нибудь инструмента. Сняла со стены старого змея, вытянула из старой материи центральную рейку и просунула ее в скважину, хотя не особенно понимала, для чего. Было слышно, как ключ выпал из замка, звякнув на земле за дверью.
Стекло в нижней части окна было разбито. Если удалить осколки, то я смогла бы пролезть наружу. Возможно. Я стала вынимать из рамы куски стекла. Потом просунула в окно пальто. Придвинув сундук и встав на него, я опустила в окно одну ногу. Оно было расположено слишком высоко: я никак не могла дотянуться ногой до земли. С большим трудом ухитрилась достать мыском до твердой поверхности. Я почувствовала, как кусок стекла, который я не вынула из рамы, прорезал мне джинсы и поцарапал бедро. Изогнувшись, я просунула наружу голову. Если бы кто-нибудь увидел меня в этот момент, что бы я сказала? Вот на земле и вторая нога. Так. Я наклонилась и подняла пальто. Левая рука кровоточила. Я вся была в пыли и паутине.
- Элис?
Его голос доносился издалека. Я набрала полную грудь воздуха.
- Адам. - Голос прозвучал довольно уверенно. - Ты где, Адам? Я повсюду искала тебя. - Я отряхнула с себя пыль и облизала палец.
- Где ты пропадала, Элис? - Адам вышел из-за угла, он выглядел взволнованным и особенно красивым.
- Скорее, где ты пропадал?
- Ты порезала руку.
- Ничего страшного. Но мне нужно промыть ранку.
В умывальной, устроенной по старинке, где теперь хранились ружья, твидовые кепки и другие вещи, я сполоснула руки и обрызгала водой лицо.
Его отец сидел в кресле в гостиной, как будто он там был все время, а мы просто его не заметили. Рядом с ним стоял стакан с виски. Я подошла и поздоровалась с ним за руку, ощутив под дряблой кожей кости.
- Значит, ты нашел себе жену, Адам, - сказал полковник. - Останетесь на ленч?
- Нет, - сказал Адам. - Мы с Элис едем в гостиницу. - Он помог мне надеть пальто, которое я по-прежнему держала под мышкой. Я улыбнулась ему.
Глава 26
Однажды вечером в нашей квартире, чтобы поиграть в покер, собралось примерно пятнадцать человек. Они расселись на полу, на подушках, пили много пива, виски и курили, пока все блюдца не оказались переполненными окурками. К двум часам ночи я проигрывала около трех фунтов, Адам выигрывал двадцать восемь фунтов.
- Где ты так хорошо научился играть? - спросила я после того, как разошлись все, кроме Стэнли, который с почти пустыми карманами отрубился на нашей кровати, разбросав по подушке свои многочисленные косички.
- Годы практики. - Адам ополоснул стакан и поставил на сушилку.
- Иногда бывает странно думать обо всех этих годах, когда мы не были вместе, - сказала я. Взяв в руки первый попавшийся бокал, я насухо вытерла его. - Что в то время, когда я была с Джейком, ты был с Лили. А еще ты был с Франсуазой, Лайзой и... - Я замолчала. - Кто там был до Лайзы?
Он посмотрел на меня прохладно, мой заход не остался для него незамеченным.
- Пенни.
- Ага. - Я старалась казаться безразличной. - А никого не было между Пенни и Лайзой?
- Ничего серьезного. - Он в свойственной ему манере повел плечом.
- Кстати, у тебя в кровати лежит мужчина. - Я встала и зевнула. - Тебя диван устроит?
- Меня устроит что угодно, если там будешь и ты.
Существует большая разница между тем, чтобы о чем-то умолчать, и тем, чтобы что-то явно скрывать. Я позвонила ей с работы в промежутке между двумя шумными совещаниями о том, чтобы отложить работу по ВМУ. Это, пообещала я себе, будет последней, самой последней попыткой совать нос в прошлое Адама. Только узнаю это и затем все оставлю в покое.
Я захлопнула дверь, крутанулась на стуле, чтобы быть лицом к окну, из которого открывался вид на стену, и набрала номер, указанный на бланке письма. Молчание. Я сделала еще одну попытку, просто на всякий случай. Ничего. Я попросила, чтобы на станции проверили линию, и там мне сказали, что номер отключен. Тогда я спросила номер семьи А. Бланшар в Западном Йоркшире. В справочнике на станции не было никаких Бланшаров. А Фанстон Т.? Никого и под таким именем. Простите, абонент, сказали мне бесцветным голосом. Я готова была завыть от досады.
Что делаешь, когда хочешь найти кого-нибудь? Я перечитала письмо, выискивая ключ к разгадке и уже зная, что его там нет. Это было хорошее письмо: прямое и искреннее. Том, писала она, для нее муж, Адам - друг. Их отношения никогда не были свободны от присутствия Тома. В один прекрасный день он неизбежно все узнает, а она не готова нанести ему такую рану. Не может она и жить с чувством переполняющей ее вины. Она говорила Адаму, что обожает его, но больше не может с ним встречаться. Писала, что собирается побыть несколько дней у сестры, и просила не пытаться заставить ее переменить свое решение или установить с ней контакт. Она была настроена решительно. Их связь останется в тайне: он не должен открывать ее никому, даже самым близким друзьям, даже женщине, которая появится после нее. Она писала, что никогда не забудет его и надеется, что когда-нибудь он сможет ее простить. Она желала ему счастья.
Это было письмо взрослого человека. Я отложила его на стол и потерла глаза. Видимо, мне теперь следовало оставить его в покое. Адель попросила Адама ничего никому не рассказывать, даже будущим любовницам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79