Статья была больше и полнее, чем статья Джоанны. Автор, Энтони Каплан, побеседовал со всеми оставшимися в живых членами экспедиции, включая, увидела я с забившимся сердцем, и самого Адама. Почему он не рассказал мне об этом? Должно быть, это был один из тех длительных телефонных разговоров или одна из встреч в баре, которые занимали значительную часть его времени на протяжении последних месяца-двух.
- Я и не знала, что ты беседовал с этим журналистом, - проговорила я, стараясь, чтобы тон был достаточно беззаботным.
- Как его зовут? - спросил Адам, вновь наполняя свой стакан.
- Энтони Каплан.
Адам сделал глоток, потом другой и слегка поморщился.
- Этот парень просто сопляк, - бросил он.
Я почувствовала себя обманутой. Это вполне обычное дело, когда знаешь какие-то тривиальные, бытовые факты из жизни друга или коллеги, но ничего из того, чем живут их пылкие души. Что касается Адама, этим ограничивалось все, что мне было о нем известно. Его воображение, фантазии, мечты, однако, лишь случайные фрагменты того, чем он на самом деле занимался изо дня в день. Я изголодалась по любой информации об Адаме, о его способности тащить на себе снаряжение других, когда они начинали ползти, едва дыша в разреженном воздухе. Все говорили о его внимательности, благоразумии, его ясном уме.
Была там и новая деталь. Еще один член экспедиции, дизайнер по интерьерам по имени Лора Типлер, рассказала Каплану, что по пути к базовому лагерю в течение нескольких дней делила с Адамом палатку. Видимо, Грег имел в виду именно это, когда говорил, что Адам после разрыва с Франсуазой не жил отшельником. Потом Адам спокойно перешел жить в другую палатку. Чтобы и там демонстрировать свои способности, это несомненно. Я была совсем не против. Все было по-взрослому, по взаимному согласию, без глубоких чувств с обеих сторон. Типлер рассказала Каплану, что голова Адама была явно занята чем-то другим, наверное, приготовлениями к восхождению, обдумыванием разных степеней риска и способностей различных членов экспедиции справиться с нагрузкой, но его тела для нее было достаточно. Сука! Она почти досконально поведала Каплану об этом эпизоде, ее рассказ был словно дополнительным материалом в брошюре. Но неужели он спал со всеми женщинами, которые ему встречались? Интересно, что бы он подумал, если бы и я вела столь же насыщенную половую жизнь?
- Двадцать вопросов, - сказала я. - Кто такая Лора Типлер?
Адам минуту подумал, потом хрипло рассмеялся:
- Чертово ярмо, вот кто.
- Ты жил с ней в одной палатке. Она так говорит.
- О чем ты, Элис? Что ты хочешь от меня услышать?
- Ничего. Просто я продолжаю узнавать разные вещи о тебе из журналов.
- Из этого дерьма ты обо мне ничего не узнаешь. - Он выглядел раздраженным. - Зачем ты носишься с этим? Чего ты всюду суешь нос?
- Я не сую нос, - устало проговорила я. - Я интересуюсь твоей жизнью.
Адам налил себе еще порцию.
- Я не хочу, чтобы ты интересовалась моей жизнью. Я хочу, чтобы ты интересовалась мной.
Я стала лихорадочно соображать. Узнал ли он что-то? Однако его внимание было снова приковано к телевизору, он опять перепрыгивал с канала на канал: щелк, щелк, щелк.
Я продолжала читать. Я надеялась и одновременно опасалась, что в статье будут и другие подробности о разрыве между Адамом и Франсуазой и о напряженности, которая могла возникнуть в их отношениях на склоне горы. Но Каплан только коротко упомянул о том, что они прежде были парочкой, и Франсуаза практически не появлялась в статье до того момента в конце, когда исчезла. У меня в голове неотступно крутилась мысль о том, что две женщины, которые отвергли Адама, погибли. Не могло ли быть так, что он не особенно старался спасти группу, где была Франсуаза, как было с остальными? Но это сразу же вступило в противоречие с напоминанием Каплана о том, что значило оказаться в горах во время бури. И Грег, и Клод Брессон были выведены из игры. Значение имело не то, что погибли пять человек, а то, что вообще кто-то остался в живых, и это стало возможно исключительно благодаря усилиям Адама, который вновь и вновь уходил в бурю. Но вопрос мучил меня, хотелось узнать, не этим ли объясняется то хладнокровие, с которым он вспоминает весь этот кошмар.
Адам, как обычно, говорил немного, но в одном месте Каплан спросил его, не двигала ли им великая романтическая традиция британских исследователей типа капитана Скотта. «Скотт погиб, - был ответ Адама. - И его люди с ним. Мой герой - Амундсен. Он добрался до Южного полюса, словно юрист, составивший юридический документ. Легко славно погубить людей, находящихся под твоей командой. Трудно сделать так, чтобы узлы были завязаны как надо, и привести людей назад».
Каплан перешел от цитирования к проблеме узлов, которые оказались ненадежными. Как он указал, жестокий парадокс трагедии заключался в том, что, по собственной идее Грега Маклафлина, после экспедиции не было никакой возможности избежать ответственности. Клод Брессон отвечал за маршрут, обозначенный веревкой красного цвета, Адам - желтого, а Грег взял на себя всю ответственность за обеспечение голубого маршрута, того, который должен был привести экспедицию от хребта Близнецы к седловине непосредственно под вершиной.
Все оказалось ужасно просто, но чтобы было еще проще, на подробной схеме показаны прохождение голубого маршрута по западному отрогу и то место в верхней точке, где он потерялся, из-за чего одна группа альпинистов отошла от маршрута и двинулась вниз по восточному отрогу навстречу своей гибели. Бедный Грег. Интересно, дошел ли до него этот новый вброс информации.
- Бедный Грег, - сказала я вслух.
- А?
- Я сказала «бедный Грег». Опять его вытащили на свет.
- Падальщики, - с горечью отозвался Адам.
В статье Каплана фактически не было ничего отличного, даже в расстановке акцентов, от того, что я прочла в статье Джоанны и - в более личностной интерпретации - в книге Клауса. Я еще раз перечитала статью, пытаясь найти хоть какое-то отличие. Все, что я обнаружила, было тривиальной поправкой. В книге Клауса альпинистом, которого нашли на следующее утро едва живым и бормотавшим лишь одно слово «помогите», был Пит Папуорт. Каплан сопоставил свидетельства всех очевидцев и установил, насколько этому можно было доверять, что Папуорт погиб накануне ночью, а тем человеком был немец, Томас Бенн, которого нашли умирающим. Кроме этой детали, изложение событий в обоих случаях полностью совпадало.
Я подошла и присела на подлокотник кресла, в котором находился Адам, и потеребила ему волосы. Он передал мне свой стакан, я немного отпила и вернула Адаму.
- Ты остался на ней, Адам?
- Где?
- На Чунгават. Ты возвращаешься к ней в мыслях снова и снова? Думаешь, могло ли быть иначе, можно ли было спасти погибших или о том, что сам мог погибнуть?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79