Теперь они, эти старинные древесные лорды и леди, стали преданием. Мы знаем их имена, потому что живем в их былых владениях – в полях белокурого лорда Рябины, и стройной леди Березы, в полях Дуба, Ольхи и статной Ивы, всех тех, чья краса и мудрость превышали наше разумение. Куда же ушли они? Почему не осталось от них ничего, кроме имен?
Вокруг теперь стояла полная тишина. Тео забыл о близком соседстве Кумбера, не говоря уж о сотнях – нет, тысячах – других. Ему казалось, что маленький оратор на мосту обращается к нему одному.
– Но что может гоблин знать о таких вещах, спросите вы? Что знает гоблин о прекрасных властителях Эльфландии, которые, укрощая природу, были настолько мудры, что не трогали ее дикого сердца? Так вот, я вас удивлю: там были и гоблины! Я понимаю, в это трудно поверить, но в те далекие времена гоблины, наши предки, уже жили на свете, и они тоже были смелыми и красивыми. Они бродили по лесам и равнинам, и разговаривали с птицами, и плавали в ледяных реках, не боясь водяных, они бегали ночью под звездами и пели им песни, а звезды пели им в ответ. Что еще более странно, они не служили никому, кроме себя самих. Когда один из великих древесных лордов желал проехать через земли гоблинов, он приносил им дары, и они пировали вместе. А когда он завершал свое путешествие или охотился в гоблинских лесах, он снова приносил им дары и благодарил их. И гоблинский вождь, если он, следуя за птицами или ища новые пастбища для своих лошадей и овец, желал пересечь земли древесного лорда, приносил тому лорду дары, и они пировали вместе. Для наших цивилизованных ушей это звучит странно, я знаю, но эльфы, жившие в старину, не знали иных путей. И за всем этим наблюдали король с королевой. Придвиньтесь поближе, и я скажу самым младшим из вас самое что ни на есть удивительное. Достигшие зрелости это знают наверняка, но дети будут удивлены.
Тео подался вперед, как пшеничный колос под ветром, одновременно с тысячами других.
– Вот в чем секрет: гоблины тоже считали эту царственную чету своими королем и королевой! У нас они звались королем Золотой Глаз и королевой Серебряный Коготок. При этом они были также правителями карликов и пиксов, летунцов, гномов и хоббани – всего народа Эльфландии! Один король, одна королева! В середине Эльфландии, на Старом Кургане, восседали они на своих тронах, облеченные тьмой, увенчанные светом, и распоряжались всем на своей земле. Они любили высоких древесных лордов, чьи волосы излучали сияние, но умельцев-гномов, и быстрых как стрелы летунцов, и веселых свободолюбивых гоблинов они любили не меньше. Их самих почитали не все народы – взять хоть великанов, – но и среди птиц не все любят ветер, поднимающий их ввысь.
Это гоблинская история, а в ней, как известно вам всем, кроме самых младших, всегда имеются недомолвки. Древесные лорды давно спят в своих могилах в Полуночи, в Соборной роще, что окружает Старый Курган, а Эльфландией управляют их прапраправнуки. Там, где деревья некогда пили свет солнца и луны и давали приют другим на своих ветвях и под кронами, цветочные лорды ныне расцвечиваются яркими красками и карабкаются к свету, забывая о других.
Король с королевой тоже мертвы, а вместе с ними не стало порядка, когда каждый гоблин, тролль и лесной дух получал свою равную долю. Дети будут удивлены – старые и мудрые и без меня это знают, – но когда-то и Города не было, и одни эльфы не служили другим, а власть зажигать огонь, вызывать дождь и излечивать болезни шла не от цветочных лордов, а прямо от короля с королевой; она струилась, как воды великой реки, и каждый, будь то мужчина, женщина или ребенок, мог прийти на берег и почерпнуть из нее. Как старомодно! Как непрактично! Ведь каждый ребенок, когда-либо игравший в песок, знает: чтобы построить высокую горку, надо собрать песок в кучку, а не разбрасывать его вширь. Кучку надо терпеливо наращивать – лишь тогда получится что-то большое наподобие дома цветочного лорда или, к примеру, сказать, нашего Города. И если для этого приходится забирать песок из других мест, то что ж поделаешь. Как же быть тогда с магией? Это ведь не песок на речном берегу, чтобы все дети могли играть в нем на равных – и гоблины, и пэки, и цветочные лорды, тем более что ее теперь почему-то не хватает на всех, как хватало раньше – потому, возможно, что у нас больше нет короля с королевой. Лишь безумец или себялюбец мог бы пожелать, чтобы красоты нашего Города или могущество его лордов и леди делились на всех поровну. То время прошло, и кому же охота вернуться к его устаревшим обыкновениям?
По толпе прошел недовольный ропот, и Тео, несмотря на окутывавшую его радужную дымку, невольно забеспокоился: зачем Пуговица их разжигает? Сейчас они ринутся на мост, не глядя на огров, и стащат маленького гоблина вниз. Настроение Тео круто переменилось к худшему, и все вокруг стали казаться ему чужими и грозными. Что он делает здесь, среди них? И к чему, собственно, ведет свою речь Пуговица?
Гоблин между тем продолжал, как бы не слыша ропота и не замечая растущего недовольства:
– Кто-то скажет, что мы, гоблины, должны чувствовать себя особенно обделенными. Еще бы! Все эльфы теперь служат цветочным лордам, но не всех, как гоблинов, гнали в цепях на постройку Города, отняв у них родные леса и равнины. Не всех грузили в вагоны, разлучая женщин с мужчинами и детей с родителями. По окончании работ мы обнаружили, что бывшие наши земли принадлежат теперь цветочным лордам и леди, что леса наши огорожены, а распаханные равнины заняты городами и железными дорогами.
– Вы не единственные, кого они обобрали! – крикнул кто-то басом впереди Тео. – Мы, карлики, тоже не сдавались без боя! Они разогнали нашу гильдию, заморили голодом наши семьи. В одной только битве при Золотой горе погибли восемьсот двенадцать наших – их перебили, как крыс в амбаре! Не одни гоблины пострадали! – Другие голоса поддержали его, крича что-то о дриадах и о поругании Ардена. Теперь Тео стал понимать, что гнев толпы направлен не против Пуговицы.
– Вот видите, – сказал тот. – Я всего лишь глупый гоблин, сам еще молодой и поэтому плохо знающий историю. Очень возможно, что не один мой народ пострадал за могущественный цветок из чистого серебра и кристалла, что зовется Городом. – Гоблин слегка раскачивался, и голос его звучал напевно. – Однако час поздний, а я еще не закончил. Час поздний, и детям пора спать.
Я говорил вам, что в гоблинских историях всегда есть недомолвки, как и в гоблинских именах. И не мне говорить вам, что и в Эльфландии есть своя недосказанность, свой колодезь, полный тайн. По одну его сторону стоят древесные лорды и все другие эльфы, жившие безбедно и дружно. По другую сторону – мы, нынешние, уже без древесных лордов, зато с цветочными;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182
Вокруг теперь стояла полная тишина. Тео забыл о близком соседстве Кумбера, не говоря уж о сотнях – нет, тысячах – других. Ему казалось, что маленький оратор на мосту обращается к нему одному.
– Но что может гоблин знать о таких вещах, спросите вы? Что знает гоблин о прекрасных властителях Эльфландии, которые, укрощая природу, были настолько мудры, что не трогали ее дикого сердца? Так вот, я вас удивлю: там были и гоблины! Я понимаю, в это трудно поверить, но в те далекие времена гоблины, наши предки, уже жили на свете, и они тоже были смелыми и красивыми. Они бродили по лесам и равнинам, и разговаривали с птицами, и плавали в ледяных реках, не боясь водяных, они бегали ночью под звездами и пели им песни, а звезды пели им в ответ. Что еще более странно, они не служили никому, кроме себя самих. Когда один из великих древесных лордов желал проехать через земли гоблинов, он приносил им дары, и они пировали вместе. А когда он завершал свое путешествие или охотился в гоблинских лесах, он снова приносил им дары и благодарил их. И гоблинский вождь, если он, следуя за птицами или ища новые пастбища для своих лошадей и овец, желал пересечь земли древесного лорда, приносил тому лорду дары, и они пировали вместе. Для наших цивилизованных ушей это звучит странно, я знаю, но эльфы, жившие в старину, не знали иных путей. И за всем этим наблюдали король с королевой. Придвиньтесь поближе, и я скажу самым младшим из вас самое что ни на есть удивительное. Достигшие зрелости это знают наверняка, но дети будут удивлены.
Тео подался вперед, как пшеничный колос под ветром, одновременно с тысячами других.
– Вот в чем секрет: гоблины тоже считали эту царственную чету своими королем и королевой! У нас они звались королем Золотой Глаз и королевой Серебряный Коготок. При этом они были также правителями карликов и пиксов, летунцов, гномов и хоббани – всего народа Эльфландии! Один король, одна королева! В середине Эльфландии, на Старом Кургане, восседали они на своих тронах, облеченные тьмой, увенчанные светом, и распоряжались всем на своей земле. Они любили высоких древесных лордов, чьи волосы излучали сияние, но умельцев-гномов, и быстрых как стрелы летунцов, и веселых свободолюбивых гоблинов они любили не меньше. Их самих почитали не все народы – взять хоть великанов, – но и среди птиц не все любят ветер, поднимающий их ввысь.
Это гоблинская история, а в ней, как известно вам всем, кроме самых младших, всегда имеются недомолвки. Древесные лорды давно спят в своих могилах в Полуночи, в Соборной роще, что окружает Старый Курган, а Эльфландией управляют их прапраправнуки. Там, где деревья некогда пили свет солнца и луны и давали приют другим на своих ветвях и под кронами, цветочные лорды ныне расцвечиваются яркими красками и карабкаются к свету, забывая о других.
Король с королевой тоже мертвы, а вместе с ними не стало порядка, когда каждый гоблин, тролль и лесной дух получал свою равную долю. Дети будут удивлены – старые и мудрые и без меня это знают, – но когда-то и Города не было, и одни эльфы не служили другим, а власть зажигать огонь, вызывать дождь и излечивать болезни шла не от цветочных лордов, а прямо от короля с королевой; она струилась, как воды великой реки, и каждый, будь то мужчина, женщина или ребенок, мог прийти на берег и почерпнуть из нее. Как старомодно! Как непрактично! Ведь каждый ребенок, когда-либо игравший в песок, знает: чтобы построить высокую горку, надо собрать песок в кучку, а не разбрасывать его вширь. Кучку надо терпеливо наращивать – лишь тогда получится что-то большое наподобие дома цветочного лорда или, к примеру, сказать, нашего Города. И если для этого приходится забирать песок из других мест, то что ж поделаешь. Как же быть тогда с магией? Это ведь не песок на речном берегу, чтобы все дети могли играть в нем на равных – и гоблины, и пэки, и цветочные лорды, тем более что ее теперь почему-то не хватает на всех, как хватало раньше – потому, возможно, что у нас больше нет короля с королевой. Лишь безумец или себялюбец мог бы пожелать, чтобы красоты нашего Города или могущество его лордов и леди делились на всех поровну. То время прошло, и кому же охота вернуться к его устаревшим обыкновениям?
По толпе прошел недовольный ропот, и Тео, несмотря на окутывавшую его радужную дымку, невольно забеспокоился: зачем Пуговица их разжигает? Сейчас они ринутся на мост, не глядя на огров, и стащат маленького гоблина вниз. Настроение Тео круто переменилось к худшему, и все вокруг стали казаться ему чужими и грозными. Что он делает здесь, среди них? И к чему, собственно, ведет свою речь Пуговица?
Гоблин между тем продолжал, как бы не слыша ропота и не замечая растущего недовольства:
– Кто-то скажет, что мы, гоблины, должны чувствовать себя особенно обделенными. Еще бы! Все эльфы теперь служат цветочным лордам, но не всех, как гоблинов, гнали в цепях на постройку Города, отняв у них родные леса и равнины. Не всех грузили в вагоны, разлучая женщин с мужчинами и детей с родителями. По окончании работ мы обнаружили, что бывшие наши земли принадлежат теперь цветочным лордам и леди, что леса наши огорожены, а распаханные равнины заняты городами и железными дорогами.
– Вы не единственные, кого они обобрали! – крикнул кто-то басом впереди Тео. – Мы, карлики, тоже не сдавались без боя! Они разогнали нашу гильдию, заморили голодом наши семьи. В одной только битве при Золотой горе погибли восемьсот двенадцать наших – их перебили, как крыс в амбаре! Не одни гоблины пострадали! – Другие голоса поддержали его, крича что-то о дриадах и о поругании Ардена. Теперь Тео стал понимать, что гнев толпы направлен не против Пуговицы.
– Вот видите, – сказал тот. – Я всего лишь глупый гоблин, сам еще молодой и поэтому плохо знающий историю. Очень возможно, что не один мой народ пострадал за могущественный цветок из чистого серебра и кристалла, что зовется Городом. – Гоблин слегка раскачивался, и голос его звучал напевно. – Однако час поздний, а я еще не закончил. Час поздний, и детям пора спать.
Я говорил вам, что в гоблинских историях всегда есть недомолвки, как и в гоблинских именах. И не мне говорить вам, что и в Эльфландии есть своя недосказанность, свой колодезь, полный тайн. По одну его сторону стоят древесные лорды и все другие эльфы, жившие безбедно и дружно. По другую сторону – мы, нынешние, уже без древесных лордов, зато с цветочными;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182