Довольный и порядком гордый собой, он оглядел перекресток. На одном углу большой магазин, высоченный дом с ярко светящимися буквами над стеклянной дверью. Там написано «Вербейник», и все выходят оттуда с коробками и пакетами. Но Стриди не магазин нужен. Он помнит, какие они, магазины. Мать возила его в городок Рощица покупать зимнюю куртку, и там тоже был универмаг, гораздо меньше этого под названием «Братья Цинния», а в нем целый этаж игрушек, недостижимая мечта для .маленького Стриди.
Он поморгал. Зайти внутрь, что ли? «Да нет же, Стриди. Тебе остановка нужна!» Он даже рассердился на себя самого.
Он посмотрел немного и обнаружил ее чуть позади на Пятиконечной – он прошел мимо нее. До чего же умны его друзья, велевшие ему искать Простоквашную улицу! Именно здесь, только на другой стороне, он и сошел утром с автобуса. Он узнаёт эти стеклянные стенки и медную зеленую крышу в виде ольхового листа.
Конечной остановкой автобуса должны быть «Руины» – они так сказали. Надо сесть именно на этот, идущий в Руины.
На остановке уже сидели с полдюжины ожидающих, среди них три старушки в одежде черных и серых тонов и две женщины помоложе в форме горничных – одна маленькая, наполовину брауни, вероятно; шестой был мужчина в пальто, скроенном так удачно, что никаких крыльев под ним явно не было, даже таких обожженных и скукоженных, как у Стриди Крапивы. На коленях он держал раскрытый зеркальник и даже глаз не поднял, когда Стриди чуть не налетел на него. Другие посмотрели на Стриди косо, но тут же и отвели глаза. Стриди решил не садиться, хотя ноги у него болели. Еще заснет, как это с ним иногда случается. Стоя заснуть труднее.
Интересно, обращался ли этот мужчина к доктору, чтобы удалить крылья. На станции говорили, что мастер Кизил, управляющий, обращался. Пока Стриди размышлял об этом, маленькая служанка дернула за рукав другую и показала на небо.
– Это что же такое? – В ее голосе не было страха, только удивление.
Стриди посмотрел в ту сторону, и его ошеломили оранжевые и сиреневые огни, уходящие вдаль по улице. Но девушка показывала не на них, а на черную тень, летящую по небу, как подхваченный ветром осенний лист.
– Большое что-то, – сказала другая служанка.
Стриди чуть не засмеялся, потому что тень была не большая, а очень маленькая – он ее рукой мог закрыть. Но она росла прямо на глазах, и Стриди понял, что ошибался, – эта штука просто казалась маленькой, потому что была далеко; он забыл, что так бывает. Потом он разглядел, что это, и уже не мог думать, потому что его прохватило холодом от головы до пяток, как будто он проглотил большущую сосульку.
– Черное железо... – выдохнул кто-то – наверное, мужчина с зеркальником, но Стриди смотрел не на него, а на то, что все росло и росло в небе.
– Быть не может! – закричала одна из старух. – Их давно уже нет!
В это время летучее существо, заслоняя свет, ринулось вниз. Тень накрыла автобусную остановку, и после момента полного штиля по улице пронесся ветер, тучей взметая бумажки, палые листья и пыль. Экипажи налетали друг на друга, и ревел, не умолкая, чей-то клаксон.
Черный дракон, выйдя из пике всего в нескольких футах над крышами самых высоких зданий, раскинул крылья. В их перепонках гудел ветер. Вывески падали со стен, светофоры лопались, излучая ядовитый зеленый свет. В обычных обстоятельствах Стриди от одного этого пустился бы наутек, но сейчас его ноги словно прилипли к тротуару. Во всем квартале вылетели окна, и стекло градом посыпалось вниз, стуча по крыше остановки. Прохожие валились наземь, оглушенные или слишком испуганные, чтобы кричать. Стриди ухватился за шаткую стенку навеса. Тем временем дракон, извернувшись в воздухе, пару раз хлопнул крыльями, снова взмыл вверх и полетел на север, уже не над улицей, а в стороне от нее. Еще немного, и он сбавил скорость, развернув крылья еще шире прежнего, точно лепестки редкостного оранжерейного цветка. Струя яркого пламени ударила из его пасти вниз, в какую-то невидимую Стриди цель. Эта вспышка словно спичкой чиркнула по глазам. Стриди, впервые закричав, отпустил столбик и мешком рухнул на тротуар.
Перед полуослепшими глазами полыхнуло что-то белое, в ушах прокатился гром. Земля дрогнула, точно от удара великанского молота, и Стриди перекатился на живот. Холодный камень под ним и вспышка драконова огня, до сих пор горевшая на изнанке его век, как порез от бритвы, были единственными реальными вещами в свихнувшемся мире.
– Они всех нас убьют! – завопил кто-то. Крик стоял по всей улице, и экипажи разбивались один за другим.
– Это чудовище только что сожгло дом Штокрозы!
– Нам всем конец!
– Это война!
– Мы погибли, погибли, погибли...
Стриди прижался щекой к холодному бетону. Он ничего больше не хотел помнить.
Он шел, не помня, зачем ему это нужно. С неба падал снег, как в Орешнике. Это было неправильно, но белые и серые хлопья продолжали кружиться, забивая глаза и рот. Странный какой-то снег. Над улицей сгустились зимние сумерки, но сквозь черные тучи кое-где проглядывало голубое небо. Стриди не понимал, что творится вокруг.
Автобус так и не пришел. Стриди не помнил, почему так вышло, но все разошлись с остановки еще до него. Вернее сказать, разбежались, а одна женщина даже расправила крылья – но видно было, что это ей непривычно, к тому же она плакала в три ручья. Неуклюже взлетев в снежном вихре, она врезалась в стену, упала и больше не поднялась.
Стриди давно уже не видел, чтобы такие большие феи пробовали летать. Наверное, ее что-то по-настоящему расстроило. Надо бы все-таки вспомнить, что, думал Стриди – похоже, такое не каждый день бывает, – но вспомнить не получалось. И он шел, по-прежнему крепко держа свою сумку. Нельзя подводить друзей. Надо надеяться, что идет он в нужную сторону. Пятиконечная улица – вроде бы правильное название, но Стриди не имел понятия, по ней он идет или уже нет. Он пробовал спрашивать дорогу, но все спешили куда-то сквозь серый снег, прикрывая головы и зажимая рты шарфами или рубашками. На его вопросы никто не желал отвечать. Один маленький феришер в деловом костюме, стоя на углу, говорил в раковину, и Стриди спросил его, где тут останавливается автобус до Руин.
– Руины? – Феришер с кожей цвета охры спрятал раковину в карман и засмеялся, точно заплакал. Лицо и костюм у него были грязнее некуда. Уж он-то должен знать дорогу, подумал Стриди, но феришер его разочаровал. – Да почем я знаю, рухни мои половицы? – Он размазал по лбу пот и серый снег, продолжая смеяться. – Три великих дома погибли за один час – Лилия, Нарцисс и Штокроза! Говорят, что и парламент разрушен. Это война! – Он перестал смеяться и разразился слезами – Стриди так и думал, что этим кончится. Чувствительная, должно быть, натура.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182