Пожалуйста, вернитесь. Мне... мне надо что-то сказать вам. – Эльфы за соседними столиками перешептывались. «Черт. Если они меня не узнали, то ее запросто могут узнать». – Ну пожалуйста, сядьте!
Она, подчинившись ему, села на место. Тео поднял свой стул и тоже сел, положив локти на стол.
– Так что же вы хотели сказать мне? – Она промокнула платком мокрые щеки.
– Я должен вам кое в чем признаться. – «А, была не была!»
Ее глаза стали недоверчивыми, как будто между ними натянули занавес и она пыталась заглянуть в щелку.
– У вас есть жена в Маргаритках, да? Домик в деревне, детишки, своя хоббани, хоть и плохонькая?
Тео рассмеялся, несмотря на ощущение, что он собирается выскочить в окно, не зная, что окажется на той стороне.
– Нет-нет. Ничего такого. Я хотел сказать вот что... – Он подался к ней. Окружающие, кажется, уже потеряли к ним интерес, но осторожность никогда не мешает. – Мне тридцать лет, Поппи.
– По-вашему, это смешно? – Она снова попыталась встать.
– Но это правда!
– Лжете! – вскричала она и поперхнулась. – Черное железо... вы смертный?
– Ш-ш-ш! – Он взял ее за руку и привлек к себе. Она напряглась, но вырываться не стала. – Не совсем. Это долгая история. Хотите, расскажу?
Маленький официант как раз в этот момент прибыл с блюдами, которые Тео не сумел опознать – трудно ориентироваться в кухне, веками творившей в темных пещерах, – и принялся расставлять их, профессионально игнорируя повисшее над столом молчание. Тео не понимал, где гарнир, а где основное блюдо – знакомыми предметами были только тарелки. Ладно, не страшно – все равно он чересчур нервничает, чтобы есть.
Он дождался ухода официанта и рассказал Поппи все, начиная с краткого резюме своей жизни до перехода в Эльфландию. При этом он избежал искушения и не стал заниматься лакировкой действительности, ограничившись фактами: тридцать лет, работа незавидная, неплохой музыкант, довольно неуклюж в отношениях с другими, особенно в близких. Настроения Поппи он не мог разгадать, поскольку она все время сохраняла на лице чопорную цветочную маску. Она понемножку пила вино, понемножку ела и слушала, но то, что думала, оставляла при себе. Он рассказал, как нашел рукопись Эйемона, как явилась к нему летуница, а следом за ней – ходячий мертвец. Рассказал, как неожиданно для себя очутился в стране, о существовании которой даже не подозревал.
Когда он дошел до того, как Кочерыжка привела его в дом Нарцисса, прилив адреналина иссяк, и голод вновь дал о себе знать. Он выбрал блюдо, внушавшее наименьшие опасения, подцепил кусочек длиннозубой вилкой и отправил в рот. К сочетанию сладкого и мускусного он привык не сразу, но разрядка долго копившегося ужаса послужила хорошей приправой. Он досказал свою историю до конца, предусмотрительно умолчав о Пуговице, его деятельности и планах – он не имел права ставить под удар гоблина и его соратников, даже если доверял Поппи целиком, – а попутно налегал на кобольдовские деликатесы. Многоножки под соусом на миг застопорили его, но он воздвиг на тарелке целую гору из всего остального, перемежая едой чуть ли не каждую свою фразу.
Поппи, дослушав до конца, помолчала, допила вино, взяла со стола сумочку и встала.
– Вы уходите? – испугался он. Распустил язык – а вдруг она со злости выдаст его?
– Только в туалет. Можно?
Он кивнул. Могла бы как-то успокоить его, заверить, что звонить никому не станет. А то сиди тут, как идиот, и жди, когда нагрянут констебли со своими осевиками. Но если он хочет удержать Поппи, придется довериться ей, ничего не поделаешь. Другие умирали и за менее достойные принципы – он, правда, предпочел бы остаться в живых.
Это были, пожалуй, самые долгие десять минут, которые он пережил после того, как выбрался из горящих развалин дома Нарцисса. Он пил воду, размазывал по тарелке кобольдовскую кулинарию и очень старался не обращать на себя внимания. Увидев, как она возвращается по проходу, он подумал одновременно о двух совершенно разных вещах:
«Ну так как, идиот я или нет? Вдруг она заключила с папочкой сделку – ее свобода в обмен на мою?»
и:
«Как она все-таки хороша».
Поппи села, не глядя ему в глаза.
– Я хотела бы знать одну вещь. Мне это необходимо. Вы пришли сюда, чтобы заручиться моей помощью для спасения вашей подружки?
Тео пожалел, что не заказал себе выпивку.
– Да. Это не единственная причина, но я действительно надеялся, что вы мне поможете. Она была мне больше чем другом. Я хочу сказать, что она спасала мне жизнь, и не раз.
Поппи медленно кивнула.
– Вы сказали, что это не единственная причина.
– Вы мне нравитесь, Поппи. Всегда нравились. Увидев вас в лагере, я понял, что... что мне вас недоставало.
– Если вы хотите меня обдурить, Тео-как-там-ваша-фамилия, – прищурилась она, – то помните, что в этом деле вы новичок. Если вы мне наврали, я сделаю с вами такое, что этому гаду Чемерице даже не снилось. – Она нова потупилась, глядя в стол. – Я ничем не могу помочь вам Тео. Если бы я даже вернулась домой – а я никогда не вернусь, – меня ни за что не пустят в семейные покои Чемериц после того, что я там устроила. Но ваше желание спасти летуницу мне понятно, хотя она просто вредная маленькая стервочка. Поэтому если хотите уйти прямо сейчас, так и скажите. Можете не беспокоиться, я вас не выдам. Но если вы будете лгать и притворяться, что неравнодушны ко мне, полагая, что меня все-таки можно использовать, вы пожалеете о том, что мы вообще встретились. Я не шучу. Вам все ясно?
Он испытал такое облегчение, что чуть не засмеялся.
– Очень уж вы грозная для своих ста пяти лет. Держу пари, тому молодому огру до сих пор кошмары снятся.
– Огру? Какому огру? – удивилась она.
– Вы помните, как выкинули меня из машины после нашего въезда в Город? – Веселья у Тео поубавилось – сам он до сих пор вспоминал тот вечер с неловким чувством. – Я вас обрадую: Кочерыжка обозвала меня дебилом за то, что я так обошелся с вами.
– Что такое «дебил»?
– Простите. Это словечко из мира смертных. Идиот. Круглый дурак.
– Я надеюсь, вы сумеете ее спасти. Она здравомыслящая девушка.
– Вот женщины! Горло готовы перегрызть друг дружке, но в том, что мужчины свиньи, вы все заодно.
– Потому что мужчины и есть свиньи. – Улыбка начинала прокрадываться на ее губы, но Поппи, чувствуя, видимо, что пускать в ход этот род оружия еще не время, опять обрела серьезность. – Итак, вы мне верите? Относительно того, что я не смогу помочь вашему другу?
– Верю, но стараюсь пока не задумываться над этим. Чувствуешь себя последним подонком. Я-то сижу за столиком в ресторане, а она в бутылке.
– Если они хотят получить вас, то ничего ей не сделают. Кому нужна какая-то летуница?
– Вы в самом деле так думаете?
– Раньше думала – но сейчас я только хотела сказать, что им она ни к чему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182
Она, подчинившись ему, села на место. Тео поднял свой стул и тоже сел, положив локти на стол.
– Так что же вы хотели сказать мне? – Она промокнула платком мокрые щеки.
– Я должен вам кое в чем признаться. – «А, была не была!»
Ее глаза стали недоверчивыми, как будто между ними натянули занавес и она пыталась заглянуть в щелку.
– У вас есть жена в Маргаритках, да? Домик в деревне, детишки, своя хоббани, хоть и плохонькая?
Тео рассмеялся, несмотря на ощущение, что он собирается выскочить в окно, не зная, что окажется на той стороне.
– Нет-нет. Ничего такого. Я хотел сказать вот что... – Он подался к ней. Окружающие, кажется, уже потеряли к ним интерес, но осторожность никогда не мешает. – Мне тридцать лет, Поппи.
– По-вашему, это смешно? – Она снова попыталась встать.
– Но это правда!
– Лжете! – вскричала она и поперхнулась. – Черное железо... вы смертный?
– Ш-ш-ш! – Он взял ее за руку и привлек к себе. Она напряглась, но вырываться не стала. – Не совсем. Это долгая история. Хотите, расскажу?
Маленький официант как раз в этот момент прибыл с блюдами, которые Тео не сумел опознать – трудно ориентироваться в кухне, веками творившей в темных пещерах, – и принялся расставлять их, профессионально игнорируя повисшее над столом молчание. Тео не понимал, где гарнир, а где основное блюдо – знакомыми предметами были только тарелки. Ладно, не страшно – все равно он чересчур нервничает, чтобы есть.
Он дождался ухода официанта и рассказал Поппи все, начиная с краткого резюме своей жизни до перехода в Эльфландию. При этом он избежал искушения и не стал заниматься лакировкой действительности, ограничившись фактами: тридцать лет, работа незавидная, неплохой музыкант, довольно неуклюж в отношениях с другими, особенно в близких. Настроения Поппи он не мог разгадать, поскольку она все время сохраняла на лице чопорную цветочную маску. Она понемножку пила вино, понемножку ела и слушала, но то, что думала, оставляла при себе. Он рассказал, как нашел рукопись Эйемона, как явилась к нему летуница, а следом за ней – ходячий мертвец. Рассказал, как неожиданно для себя очутился в стране, о существовании которой даже не подозревал.
Когда он дошел до того, как Кочерыжка привела его в дом Нарцисса, прилив адреналина иссяк, и голод вновь дал о себе знать. Он выбрал блюдо, внушавшее наименьшие опасения, подцепил кусочек длиннозубой вилкой и отправил в рот. К сочетанию сладкого и мускусного он привык не сразу, но разрядка долго копившегося ужаса послужила хорошей приправой. Он досказал свою историю до конца, предусмотрительно умолчав о Пуговице, его деятельности и планах – он не имел права ставить под удар гоблина и его соратников, даже если доверял Поппи целиком, – а попутно налегал на кобольдовские деликатесы. Многоножки под соусом на миг застопорили его, но он воздвиг на тарелке целую гору из всего остального, перемежая едой чуть ли не каждую свою фразу.
Поппи, дослушав до конца, помолчала, допила вино, взяла со стола сумочку и встала.
– Вы уходите? – испугался он. Распустил язык – а вдруг она со злости выдаст его?
– Только в туалет. Можно?
Он кивнул. Могла бы как-то успокоить его, заверить, что звонить никому не станет. А то сиди тут, как идиот, и жди, когда нагрянут констебли со своими осевиками. Но если он хочет удержать Поппи, придется довериться ей, ничего не поделаешь. Другие умирали и за менее достойные принципы – он, правда, предпочел бы остаться в живых.
Это были, пожалуй, самые долгие десять минут, которые он пережил после того, как выбрался из горящих развалин дома Нарцисса. Он пил воду, размазывал по тарелке кобольдовскую кулинарию и очень старался не обращать на себя внимания. Увидев, как она возвращается по проходу, он подумал одновременно о двух совершенно разных вещах:
«Ну так как, идиот я или нет? Вдруг она заключила с папочкой сделку – ее свобода в обмен на мою?»
и:
«Как она все-таки хороша».
Поппи села, не глядя ему в глаза.
– Я хотела бы знать одну вещь. Мне это необходимо. Вы пришли сюда, чтобы заручиться моей помощью для спасения вашей подружки?
Тео пожалел, что не заказал себе выпивку.
– Да. Это не единственная причина, но я действительно надеялся, что вы мне поможете. Она была мне больше чем другом. Я хочу сказать, что она спасала мне жизнь, и не раз.
Поппи медленно кивнула.
– Вы сказали, что это не единственная причина.
– Вы мне нравитесь, Поппи. Всегда нравились. Увидев вас в лагере, я понял, что... что мне вас недоставало.
– Если вы хотите меня обдурить, Тео-как-там-ваша-фамилия, – прищурилась она, – то помните, что в этом деле вы новичок. Если вы мне наврали, я сделаю с вами такое, что этому гаду Чемерице даже не снилось. – Она нова потупилась, глядя в стол. – Я ничем не могу помочь вам Тео. Если бы я даже вернулась домой – а я никогда не вернусь, – меня ни за что не пустят в семейные покои Чемериц после того, что я там устроила. Но ваше желание спасти летуницу мне понятно, хотя она просто вредная маленькая стервочка. Поэтому если хотите уйти прямо сейчас, так и скажите. Можете не беспокоиться, я вас не выдам. Но если вы будете лгать и притворяться, что неравнодушны ко мне, полагая, что меня все-таки можно использовать, вы пожалеете о том, что мы вообще встретились. Я не шучу. Вам все ясно?
Он испытал такое облегчение, что чуть не засмеялся.
– Очень уж вы грозная для своих ста пяти лет. Держу пари, тому молодому огру до сих пор кошмары снятся.
– Огру? Какому огру? – удивилась она.
– Вы помните, как выкинули меня из машины после нашего въезда в Город? – Веселья у Тео поубавилось – сам он до сих пор вспоминал тот вечер с неловким чувством. – Я вас обрадую: Кочерыжка обозвала меня дебилом за то, что я так обошелся с вами.
– Что такое «дебил»?
– Простите. Это словечко из мира смертных. Идиот. Круглый дурак.
– Я надеюсь, вы сумеете ее спасти. Она здравомыслящая девушка.
– Вот женщины! Горло готовы перегрызть друг дружке, но в том, что мужчины свиньи, вы все заодно.
– Потому что мужчины и есть свиньи. – Улыбка начинала прокрадываться на ее губы, но Поппи, чувствуя, видимо, что пускать в ход этот род оружия еще не время, опять обрела серьезность. – Итак, вы мне верите? Относительно того, что я не смогу помочь вашему другу?
– Верю, но стараюсь пока не задумываться над этим. Чувствуешь себя последним подонком. Я-то сижу за столиком в ресторане, а она в бутылке.
– Если они хотят получить вас, то ничего ей не сделают. Кому нужна какая-то летуница?
– Вы в самом деле так думаете?
– Раньше думала – но сейчас я только хотела сказать, что им она ни к чему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182