– Господи Иисусе.
– А мне совсем и не больно, – весело похвастался Кумбер.
– Я тебе сто раз говорила, Вильмос – не делай этого, – прошипела Кочерыжка.
– Вон там сидит девушка, с которой мы ехали в поезде. – Поппи сейчас была одета совсем по-другому – прежний наряд предназначался, видимо, для встречи с семьей. В платье вроде бы и траурном, но с удивительно глубоким вырезом, загримированная, как на сцене японского театра, она хорошо вписывалась в свою компанию, но Тео узнал ее сразу, и в животе у него что-то затрепыхалось. Раскаяние? Или обыкновенная ревность? Поппи прислонилась головой к молодому лорду с сигаретой.
– Меня это не удивляет, – сказала Кочерыжка. – Местечко как раз для нее.
Тео не успел ответить. Говорившая что-то Поппи тоже его увидела и застыла на полуслове, приоткрыв рот и широко распахнув глаза. Это длилось секунду – потом она отвела взгляд, договорила, принудила себя засмеяться. Разговор продолжили другие, и лишь тогда она взглянула на Тео снова. На этот раз у нее в глазах словно дверца захлопнулась: она смотрела так, будто видит его впервые и никогда больше видеть не желает. Через некоторое время она шепнула что-то блондину с сигаретой и вышла, покачивая жесткой широкой юбкой.
– Я на минуту, – сказал Тео Кочерыжке. – Сейчас вернусь.
– Вильмос, не смей... – начала она, но он уже встал и направился к двери.
На лестнице Поппи не было. Он спустился вниз, где ревела музыка, и стал проталкиваться через пульсирующую толпу танцующих. В темных нишах вдоль стены целовались, обжимались, нюхали что-то из кристаллических трубочек и занимались еще чем-то – он не совсем понимал чем, но догадывался.
Поппи он нашел у бара – она ждала своего заказа.
– Здравствуйте, – сказал он, не придумав ничего лучшего.
– Мы знакомы?
На миг он подумал, что обознался из-за макияжа, но потом вспомнил, как сердито и обиженно смотрела она на него через верхнюю комнату.
– Да, Поппи, знакомы. Мы вместе ехали в поезде.
– Не думаю. Я никогда не разговариваю в поездах с кем попало, так что вы, должно быть, ошиблись. – В глаза ему она не смотрела.
– Послушайте, мне жаль, что все так получилось. Я не хотел уходить, меня обстоятельства вынудили.
Глядя на бармена, смешивавшего для нее коктейль, она сказала:
– Я очень не люблю вызывать охрану – у Чемериц она особенно грубая, как вы можете догадаться. По меньшей мере вам ноги переломают. А крылья, которые вы, без сомнения, прячете под этой плохо сидящей на вас курткой, могут и вовсе оторвать.
– Хорошо, я ухожу. – Он сделал глупость, когда пошел за ней, – что от этого изменилось? Остается надеяться, что вызвать охрану она пригрозила для красного словца. Только этого ему сейчас и недоставало. – Я хотел только сказать, что я сожалею и что я ни в чем вам не солгал. Так было надо, вот и все. – Он повернулся и пошел прочь.
– Стойте. Вернитесь.
Он обернулся к ней. Может, она передумала и сейчас кликнет огров? Ее глаза, обведенные красным, смотрели на него до странности пристально.
– А я хочу сказать, – она говорила так тихо, что ему пришлось подойти к ней почти вплотную, – хочу сказать, что ненавижу вас, Теодорус нюх-Маргаритка... или кто вы там есть на самом деле. Слышите? Я пробуду в доме Дурмана еще неделю до отъезда в школу, и не вздумайте ни под каким предлогом звонить мне по моей персональной линии. Потому что я ненавижу вас, мерзкое, ужасное, бессердечное чудовище!
Вслед за этим она вскинула голову и поцеловала его так крепко, что ее зубы лязгнули об его зубы. Когда поцелуй прервался, Тео ощутил вкус крови из собственной прокушенной губы. Поппи плакала.
– Идите теперь. Вы мне весь вечер испортили. – Она вытерла глаза рукавом, размазав косметику, и крикнула бармену: – Проточная вода и черное железо, долго мне еще ждать?
Тео поплелся обратно, слегка одуревший. У самой лестницы кто-то схватил его за руку, и он не сразу узнал Цируса Жонкиля. Молодой эльф опьянел еще пуще прежнего, волосы у него торчали в разные стороны, расстегнутая чуть ли не до пупа рубашка обнажала грудь цвета слоновой кости. Его дикая красота в сочетании с чем-то неуловимым притягивала к себе, и это не имело ничего общего с сексом – Тео по крайней мере надеялся, что не имело.
– А, Маргаритка! Вот ты где. А Кумбер-Бумбер с крохотулей куда подевались?
– Они наверху.
– Вы пропустили уморительное зрелище – один парень, Горицвет, задирал местную охрану. В итоге его унесли на носилках, но он продолжал буянить, даже когда его в больничную карету запихивали.
Тео осознал внезапно, что наверху кто-то вопит – и вопит очень громко, раз его слышно за музыкальным шквалом. В следующий момент что-то ударило ему в лицо и забилось, трепеща крылышками, как испуганная птичка.
– Явился наконец! – крикнула, опомнившись, Кочерыжка. – А, и вы здесь, ваша милость. Я уж отправилась вас искать. С дружком вашим, Осокой, просто сладу нет.
Тео уже сам видел, что Кумбер, явно перебравший свою меру, стоит на столе и выкрикивает что-то юношам и девицам из компании Поппи. Хорошо, что сейчас ее здесь нет – отношения у них достаточно сложные и без нализавшегося феришера.
– Вам повезло родиться в какой надо семье, и поэтому вы думаете, что вы лучше всех! – Кумбер шатался и потрясал указательным пальцем. – Думаете, что все хотят... быть такими, как вы!
– Послушай, Жонкиль, – окликнул молодой эльф с сигаретой, – он с тобой пришел? Тогда лучше уйми его, иначе кто-нибудь обидится, и это будет стоить ему головы.
– Схвачено, Наперсток. Пожалуй, его проще домой забрать.
Но заткнуть рот Кумберу было не так-то просто.
– Я не его собственность! – взвизгнул он. – Вы, бескрылые ублюдки, распоряжаетесь всем, но я вам не принадлежу!
Теперь на него смотрели все, кто был в комнате, и снизу Тео видел, тоже прислушивались – того и гляди позовут охрану. Тео чувствовал, что если Кумбера отправят в тюрьму, то и он там окажется. Не сбежать ли? Какое ему, собственно, дело до этого феришера? Нет, это глупо – куда он пойдет в незнакомом-то городе? Кочерыжка привычно опустилась ему на плечо, и он сказал, почувствовав себя немного увереннее:
– Надо убрать его отсюда, да поскорее.
– У тебя прямо талант говорить то, что и так всем ясно.
Спутник Поппи тем временем вступил с Кумбером в спор – он просто играл с ним, как кошка с мышкой.
– Бескрылые? А разве ты не такой же, как мы? Если крылья тебе так дороги, то где же они у тебя, ты, борец за права угнетенных?
Кумбер, испустив новый вопль, присел, и Тео с ужасом подумал, что сейчас он прыгнет на своего мучителя. Тео и Цирус бросились к феришеру разом, но тот всего лишь поставил на стол стакан, выпрямился и через голову сдернул с себя рубашку. Подоспевшие Тео с Цирусом схватили его за руки, но он отбивался с поразительной силой;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182