Это имеет отношение к твоему отцу. Я сейчас вернусь. – И он ушел, прежде чем она успела ответить.
Конюхи Яковизия – все без исключения молодые люди крепкого сложения – отвесили императору поясные поклоны. Яковизий тоже поклонился, хотя не так низко, и стоящий между ними человек выделялся наподобие башни. Поклониться он не мог – руки его были связаны за спиной, и ему осталось лишь вежливо наклонить голову.
– Ваше величество, – вежливо произнес он.
– Привет, Ризульф, – ответил Крисп. – Полагаю, ты рад оказаться за стенами подвала?
– И да и нет. Имея выбор между подвалом Яковизия и плахой, я предпочел бы подвал. Равно как выбирая между подвалом и свернутым ковром, в котором меня сюда доставили.
– О коврах можешь не беспокоиться, – сказал Крисп. – А вот насчет плахи подумай. Пойдем – нам с твоей дочерью надо о многом поговорить. Яковизий, это и к тебе относится.
Севаст кивнул. Он вытащил табличку, написал: «Все, ребята» и показал конюхам. Те двинулись к выходу из дворца. Яковизий нацарапал что-то еще и показал Криспу: «Какая жалость – теперь я могу выбирать лишь из грамотных». Крисп скорчил гримасу и вернул табличку хозяину.
Когда Ризульф вошел в комнату, где ждала Дара, та умоляюще подняла на него глаза.
– Зачем, отец? Зачем? – Голос ее дрожал. В глазах стояли слезы.
– Я думал, получится, – ответил Ризульф, пожимая плечами. – Я бы сделал твоего сына наследником, если это тебя утешит.
– Вряд ли, – невыразительно заметил Крисп. – Гнатий завтра отправится на плаху. Назови мне хоть одну причину не отправить тебя за ним.
– Я отец Дары, – ответил тот, не раздумывая. – Как вы осмелитесь заснуть рядом с ней, казнив меня?
Криспу захотелось пнуть Ризульфа – тот оставался все так же ловок и все так же прав.
– Как скажешь. Но если хочешь жить, распрощайся с волосами. Остаток дней ты проведешь в монастыре.
– Согласен, – ответил Ризульф без колебаний. Яковизий яростно скривился и протянул Криспу табличку: «С ума сошли, ваше величество? Сколько раз можно сажать врагов в монастыри, чтобы они оттуда сбегали?»
– Я еще не закончил. – Крисп вновь повернулся к Ризульфу. – Не в монастыре святого Скирия. Что бы там ни говорил Яковизий, я учусь на ошибках. Если хочешь жить, то молиться благому богу ты станешь в монастыре Присты.
На мгновение бесстрастная маска Ризульфа раскололась, обнажив убийственную ярость. Городок Приста лежал к северо-западу от города Видесса, за Видессианским морем, на южной оконечности полуострова, свисавшего с подбрюшья Пардрайских степей. Империи он служил базой разведки в степях, а заодно и самой Фосом забытой дырой, куда только можно отправить ссыльного.
– Ну, Ризульф? – потребовал ответа Крисп.
– Пусть будет так, – ответил военачальник наконец, восстановив самообладание, и снова чуть поклонился. – Я недооценил вас, ваше величество. Единственное мое утешение – я в этом не первый.
Услышав от него «да», Крисп больше не слушал изменника. Он смотрел на Дару, надеясь, что она одобрит его решение. Прошла бесконечная минута, и наконец Дара кивнула. Жест до жути напоминал повадку ее отца, но Крисп не обращал на это внимания. Он лишь благословлял ее здравый смысл. Она понимала, что должно быть сделано.
Крисп позвал Тировизия и, когда постельничий явился, приказал:
– Нам нужен священник, почитаемый господин. Пусть возьмет с собой ножницы, бритву, святые писания Фоса и новую синюю рясу: почтенный Ризульф решил уйти от мира в монастырь.
– Хорошо, ваше величество, – только и ответил Тировизий, с поклоном покидая комнату.
Вернулся евнух через час, ведя за собой священника.
– Склони голову, – сказал святой отец, прочтя над Ризульфом молитву.
Военачальник подчинился. Священник взялся за ножницы. Прядь за прядью стальные волосы Ризульфа падали на пол. Когда череп его заблестел, священник протянул ему книгу писаний, говоря:
– Узри же закон, по коему будешь жить отныне, если на то воля твоя. Если сердцем своим тянешься ты к нему, прими обет жизни монашеской, коли же нет, говори сейчас.
– Я исполню закон, – объявил Ризульф. Дважды еще спрашивал его священник, и оба раза Ризульф изъявлял согласие. Если в голосе его при этом и звучала ирония, священник не выдал, что замечает ее.
– Скинь одежды, – приказал священник, получив троекратное согласие.
Ризульф подчинился. Ему дали монашескую рясу.
– Как синие одежды Фоса покрывают твое нагое тело, пусть так облечет твое сердце праведность и оборонит тебя от всякого зла.
– Да будет так, – откликнулся Ризульф. С этими словами он официально становился монахом.
– Благодарю, святой отец, – обратился Крисп к священнику. – Ваш храм узнает меру моей благодарности. Тировизий, проводи святого отца к выходу и обсуди с ним этот вопрос. Только не слишком торгуйся.
– Как скажете, ваше величество, – пробормотал Тировизий. Крисп знал, что евнух все равно будет торговаться из принципа, и надеялся лишь, что после такого приказа не снимет со священника последнюю рубашку.
Когда постельничий удалился, Крисп обернулся к Ризульфу:
– Пошли, святой отец.
– Подождите минутку, – попросил Ризульф, вставая. – Он положил руку Даре на плечо. – Хотел бы я, доченька, чтобы все обернулось иначе.
Дара не подняла взгляда.
– Я бы хотела, чтобы ты оставил все как было, – пробормотала она, едва не плача.
– Я тоже, дитя мое, я тоже. – Ризульф выпрямился и глянул на Криспа:
– Я готов.
У дверей императорских палат стояло больше халогаев, чем требовалось для охраны. Те, кто не находился на посту, окружили Ризульфа.
– Отведите святого отца на «Морского льва». Он стоит у причала в Неорезианской гавани, – приказал Крисп. – Посадите его на борт.., нет, лучше стерегите его на борту, пока корабль завтра утром не отчалит в Присту.
– Слушаемся, твое величество. – Стражники отдали честь.
– Вы для меня все приготовили, – заметил Ризульф. – Отлично сработано.
– Стараюсь, – коротко ответил Крисп. Он кивнул халогаям, и те увели новообращенного монаха. Крисп глядел им вслед, пока Ризульф и его свита не скрылись за углом. Он глубоко вздохнул, впивая чистый ночной воздух, и вернулся под крышу.
Когда он вошел в кабинет, Яковизий глянул на него, на Дару и поспешно вскочил на ноги. «Мне пора», – нацарапал он на табличке большими буквами, показал супругам, откланялся и удалился с поспешностью, которая в других обстоятельствах показалась бы непристойной. В этом же случае Крисп не винил севаста за бегство.., правда, хотел бы, чтобы тот оставался подольше. Но ничего не поделаешь; он наедине с Дарой, только что отправив ее отца в ссылку.
– Прости, – искренне сказал он. – Я ничего больше не мог поделать. Она кивнула.
– Если ты хочешь удержаться на троне, если хочешь выжить – ты поступил верно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110
Конюхи Яковизия – все без исключения молодые люди крепкого сложения – отвесили императору поясные поклоны. Яковизий тоже поклонился, хотя не так низко, и стоящий между ними человек выделялся наподобие башни. Поклониться он не мог – руки его были связаны за спиной, и ему осталось лишь вежливо наклонить голову.
– Ваше величество, – вежливо произнес он.
– Привет, Ризульф, – ответил Крисп. – Полагаю, ты рад оказаться за стенами подвала?
– И да и нет. Имея выбор между подвалом Яковизия и плахой, я предпочел бы подвал. Равно как выбирая между подвалом и свернутым ковром, в котором меня сюда доставили.
– О коврах можешь не беспокоиться, – сказал Крисп. – А вот насчет плахи подумай. Пойдем – нам с твоей дочерью надо о многом поговорить. Яковизий, это и к тебе относится.
Севаст кивнул. Он вытащил табличку, написал: «Все, ребята» и показал конюхам. Те двинулись к выходу из дворца. Яковизий нацарапал что-то еще и показал Криспу: «Какая жалость – теперь я могу выбирать лишь из грамотных». Крисп скорчил гримасу и вернул табличку хозяину.
Когда Ризульф вошел в комнату, где ждала Дара, та умоляюще подняла на него глаза.
– Зачем, отец? Зачем? – Голос ее дрожал. В глазах стояли слезы.
– Я думал, получится, – ответил Ризульф, пожимая плечами. – Я бы сделал твоего сына наследником, если это тебя утешит.
– Вряд ли, – невыразительно заметил Крисп. – Гнатий завтра отправится на плаху. Назови мне хоть одну причину не отправить тебя за ним.
– Я отец Дары, – ответил тот, не раздумывая. – Как вы осмелитесь заснуть рядом с ней, казнив меня?
Криспу захотелось пнуть Ризульфа – тот оставался все так же ловок и все так же прав.
– Как скажешь. Но если хочешь жить, распрощайся с волосами. Остаток дней ты проведешь в монастыре.
– Согласен, – ответил Ризульф без колебаний. Яковизий яростно скривился и протянул Криспу табличку: «С ума сошли, ваше величество? Сколько раз можно сажать врагов в монастыри, чтобы они оттуда сбегали?»
– Я еще не закончил. – Крисп вновь повернулся к Ризульфу. – Не в монастыре святого Скирия. Что бы там ни говорил Яковизий, я учусь на ошибках. Если хочешь жить, то молиться благому богу ты станешь в монастыре Присты.
На мгновение бесстрастная маска Ризульфа раскололась, обнажив убийственную ярость. Городок Приста лежал к северо-западу от города Видесса, за Видессианским морем, на южной оконечности полуострова, свисавшего с подбрюшья Пардрайских степей. Империи он служил базой разведки в степях, а заодно и самой Фосом забытой дырой, куда только можно отправить ссыльного.
– Ну, Ризульф? – потребовал ответа Крисп.
– Пусть будет так, – ответил военачальник наконец, восстановив самообладание, и снова чуть поклонился. – Я недооценил вас, ваше величество. Единственное мое утешение – я в этом не первый.
Услышав от него «да», Крисп больше не слушал изменника. Он смотрел на Дару, надеясь, что она одобрит его решение. Прошла бесконечная минута, и наконец Дара кивнула. Жест до жути напоминал повадку ее отца, но Крисп не обращал на это внимания. Он лишь благословлял ее здравый смысл. Она понимала, что должно быть сделано.
Крисп позвал Тировизия и, когда постельничий явился, приказал:
– Нам нужен священник, почитаемый господин. Пусть возьмет с собой ножницы, бритву, святые писания Фоса и новую синюю рясу: почтенный Ризульф решил уйти от мира в монастырь.
– Хорошо, ваше величество, – только и ответил Тировизий, с поклоном покидая комнату.
Вернулся евнух через час, ведя за собой священника.
– Склони голову, – сказал святой отец, прочтя над Ризульфом молитву.
Военачальник подчинился. Священник взялся за ножницы. Прядь за прядью стальные волосы Ризульфа падали на пол. Когда череп его заблестел, священник протянул ему книгу писаний, говоря:
– Узри же закон, по коему будешь жить отныне, если на то воля твоя. Если сердцем своим тянешься ты к нему, прими обет жизни монашеской, коли же нет, говори сейчас.
– Я исполню закон, – объявил Ризульф. Дважды еще спрашивал его священник, и оба раза Ризульф изъявлял согласие. Если в голосе его при этом и звучала ирония, священник не выдал, что замечает ее.
– Скинь одежды, – приказал священник, получив троекратное согласие.
Ризульф подчинился. Ему дали монашескую рясу.
– Как синие одежды Фоса покрывают твое нагое тело, пусть так облечет твое сердце праведность и оборонит тебя от всякого зла.
– Да будет так, – откликнулся Ризульф. С этими словами он официально становился монахом.
– Благодарю, святой отец, – обратился Крисп к священнику. – Ваш храм узнает меру моей благодарности. Тировизий, проводи святого отца к выходу и обсуди с ним этот вопрос. Только не слишком торгуйся.
– Как скажете, ваше величество, – пробормотал Тировизий. Крисп знал, что евнух все равно будет торговаться из принципа, и надеялся лишь, что после такого приказа не снимет со священника последнюю рубашку.
Когда постельничий удалился, Крисп обернулся к Ризульфу:
– Пошли, святой отец.
– Подождите минутку, – попросил Ризульф, вставая. – Он положил руку Даре на плечо. – Хотел бы я, доченька, чтобы все обернулось иначе.
Дара не подняла взгляда.
– Я бы хотела, чтобы ты оставил все как было, – пробормотала она, едва не плача.
– Я тоже, дитя мое, я тоже. – Ризульф выпрямился и глянул на Криспа:
– Я готов.
У дверей императорских палат стояло больше халогаев, чем требовалось для охраны. Те, кто не находился на посту, окружили Ризульфа.
– Отведите святого отца на «Морского льва». Он стоит у причала в Неорезианской гавани, – приказал Крисп. – Посадите его на борт.., нет, лучше стерегите его на борту, пока корабль завтра утром не отчалит в Присту.
– Слушаемся, твое величество. – Стражники отдали честь.
– Вы для меня все приготовили, – заметил Ризульф. – Отлично сработано.
– Стараюсь, – коротко ответил Крисп. Он кивнул халогаям, и те увели новообращенного монаха. Крисп глядел им вслед, пока Ризульф и его свита не скрылись за углом. Он глубоко вздохнул, впивая чистый ночной воздух, и вернулся под крышу.
Когда он вошел в кабинет, Яковизий глянул на него, на Дару и поспешно вскочил на ноги. «Мне пора», – нацарапал он на табличке большими буквами, показал супругам, откланялся и удалился с поспешностью, которая в других обстоятельствах показалась бы непристойной. В этом же случае Крисп не винил севаста за бегство.., правда, хотел бы, чтобы тот оставался подольше. Но ничего не поделаешь; он наедине с Дарой, только что отправив ее отца в ссылку.
– Прости, – искренне сказал он. – Я ничего больше не мог поделать. Она кивнула.
– Если ты хочешь удержаться на троне, если хочешь выжить – ты поступил верно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110