Потом же он не помогал нам более; кое-кто говорит, что он сбежал. Не знаю, правда ли это, но сегодня в метании мечей мы не видали его.
– Так передай же мои слова и мое предупреждение, – потребовал Крисп.
Сорибульф, покачиваясь из стороны в сторону, заговорил на своем языке.
– Он скорбит, – прошептал телохранитель и перевел:
– Слава халогайских клинков померкла. Сдаться ли Видессу, в бесчестном поражении вернувшись домой? Дотоле не сдавались мы – слава в победе иль смерти.
– Если вы продолжите сражение, то умрете, – подтвердил Крисп. – Или мне найти другого вестника?
– Нет. – Сорибульф опять перешел на видесский. – Я передам твои слова своим собратьям. Послушаются ли они – не мне сказать.
Крисп кивнул паре лучников, сторожащих пленных.
– Отведите его к земляному валу и отпустите в Плискавос. – Он повернулся к Сорибульфу:
– Если твои вожди захотят говорить о капитуляции, пусть завтра утром выставят белый щит над центральными воротами.
– Я скажу им, – ответил Сорибульф. Охранники увели его.
Крисп отправил приказ Канарию, старшему дрангарию флота: пусть его дромоны с утра курсируют по реке, предупреждая северян, что им не уйти иначе как с позволения имперцев. И, покуда вся армия праздновала победу, император отправился спать.
Когда следующим утром Крисп проснулся, первый взгляд он бросил на стену Плискавоса. Там расхаживали халогаи, но белого щита не было. Помрачнев, Крисп приказал мастерам готовить к бою копьеметы и баллисты.
– И пусть видят, что мы делаем, – добавил он. Халогаи наблюдали со стен, как ремесленники старательно проверяли канаты и рамы машин, запасы камней и связки дротиков, прищуривались на солнце, прикидывая расстояние до Плискавоса. Роса еще не высохла, как над воротами показался белый щит.
– Ну-ну. – Крисп облегченно вздохнул. Даже без противодействующих чар штурм города дорого обошелся бы имперской армии.
– Оседлайте Прогресса, – приказал он. – Я переговорю с их вождем.
– Не один! – разом воскликнули его телохранители. – Если враг обманет…
– Я и не собирался идти один, – спокойно ответил Крисп, – но не из боязни измены и не ради своего императорского достоинства.
К Плискавосу он подъехал в сопровождении отряда телохранителей. Телохранителей окружал еще один отряд – видесской кавалерии. Всадники держали наготове луки.
Крисп остановился в сотне футов от стены.
– Кто будет говорить со мной? – крикнул он.
К парапету подошел халогай.
– Я Айкмор! – крикнул он сверху. – Те, кто внутри, подчиняются мне. – По-видесски он говорил очень чисто и сам объяснил почему:
– Много лет назад, в юности, я служил в твоем городе, охраняя Автократора Раптея. Тогда я научился вашей речи.
– Ты служил отцу Анфима? Ладно, – ответил Крисп. – Сорибульф передал тебе мои условия. Примешь ли ты их или продолжишь бессмысленную войну?
– Ты твердый человек, император видессиан, тверже, чем был Раптей, – ответил Айкмор. – Всю ночь я скорбел о гибели нашей великой армии и боролся с собой – сдаться ли нам или сражаться. И я решил прекратить бой, хоть мне это и горше полыни. Ведь военачальник не может поддаваться скорби, но обязан спасать тех, кто верен ему.
– Сказано мудро, – признал Крисп. «Сказано человеком, немало пожившим в Видессе», – добавил он про себя. Халогай, только что явившийся из своих холодных краев, едва ли смог бы так далеко заглянуть б будущее.
– Сказано мужем, лишенным выбора, – мрачно ответил Айкмор. – Чтобы доказать свою честность, я выпущу пленников твоего народа.
Вождь халогаев обернулся и крикнул что-то на своем языке. Решетка со скрежетом поднялась. Из ворот начали по одному выходить темноволосые оборванные люди, многие из них – бледные и истощенные от долгого заключения. Некоторые терли отвыкшие от солнца глаза. Увидав реющее над головой Криспа имперское знамя, они с радостными криками устремились к нему.
На глаза императора набежали слезы.
– Отправьте их в лагерь, – приказал он командиру кавалерийского отряда, – накормите и оденьте. Пусть ими займутся жрецы-целители – те, что не слишком вымотались, излечивая наших раненых.
Офицер отдал честь и отрядил взвод на подмогу освобожденным видессианам.
Как только последний пленник покинул Плискавос, решетка опять захлопнулась.
– Если мы выйдем сами, император видессиан, – сказал Айкмор, – откуда нам знать, что ты не поступишь с нами, как мы… – он заколебался, но нашел в себе силы закончить:
– …как мы в Имбросе?
– Ты не веришь моему слову? – осведомился Крисп.
– В этом – нет, – не колеблясь отозвался Айкмор.
Подавив вспышку гнева, Крисп неохотно признал правоту халогая: неудивительно, что северяне боялись заслуженного возмездия.
– Позволь нам выйти в кольчугах и при оружии, чтобы защищаться, – попросил Айкмор.
– Нет, – ответил Крисп. – Тогда вы сможете неожиданно напасть на нас. – Он раздумчиво погладил бороду. – Может быть так, вождь: секиры и мечи держите в руках, коли желаете, но щиты оставьте, а кольчуги несите в мешках.
Пришел черед Айкмора раздумывать.
– Пусть так и будет, – сказал он наконец. – Нам понадобится оружие, чтобы отбиваться от диких хаморов по пути в родной Халогаланд «Если повезет, – подумал Крисп, – хаморы изрядно пощиплют северян, прежде чем те доберутся до своих мерзлых краев». Тогда халогаи впредь дважды подумают, прежде чем идти войной на Видесс. Этому, кстати, можно помочь.
– И еще одно, отважный Айкмор, – проговорил он вслух.
– Чего ты желаешь, император видессиан?
– Когда вы будете покидать Плискавос, вам всем придется пройти через те же ворота, которыми выпускали пленных. Мы поставим там чародеев, и те проследят, чтобы вместе с вами не ускользнул от нас Арваш Черный Плащ.
– Тогда тебе стоило и пленных проверить, – недобро засмеялся Айкмор. Крисп заскрипел зубами – северянин был прав. – Но мы сделаем, как ты сказал, хотя и не ради твоей просьбы, – продолжал вождь. – Если вы найдете Арваша, пусть наши топоры попробуют крови предателя!
Он крикнул что-то на своем языке. Стоящие на стене халогаи зарычали, потрясая секирами. В их чувствах к колдуну не оставалось сомнений.
– Если вы его так любите, почему не оставили его раньше? – спросил Крисп.
– Раньше, император видессиан, он привел нас к победе и помог заселить здешние теплые земли. Так найдет себе дружину даже вождь с душой ворона-падальщика, – ответил Айкмор. – Но когда его пламя обратилось против нас, а сам он сгинул, вместо того чтобы, как подобает мужу, выйти на поле брани вместе с сородичами, Арваш показал этим, что он даже не стервятник, но белое пятно, которое тот оставляет, нажравшись падали и улетев!
Некоторые из халогаев на стене – видимо, те, что понимали по-видесски, – энергично закивали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110
– Так передай же мои слова и мое предупреждение, – потребовал Крисп.
Сорибульф, покачиваясь из стороны в сторону, заговорил на своем языке.
– Он скорбит, – прошептал телохранитель и перевел:
– Слава халогайских клинков померкла. Сдаться ли Видессу, в бесчестном поражении вернувшись домой? Дотоле не сдавались мы – слава в победе иль смерти.
– Если вы продолжите сражение, то умрете, – подтвердил Крисп. – Или мне найти другого вестника?
– Нет. – Сорибульф опять перешел на видесский. – Я передам твои слова своим собратьям. Послушаются ли они – не мне сказать.
Крисп кивнул паре лучников, сторожащих пленных.
– Отведите его к земляному валу и отпустите в Плискавос. – Он повернулся к Сорибульфу:
– Если твои вожди захотят говорить о капитуляции, пусть завтра утром выставят белый щит над центральными воротами.
– Я скажу им, – ответил Сорибульф. Охранники увели его.
Крисп отправил приказ Канарию, старшему дрангарию флота: пусть его дромоны с утра курсируют по реке, предупреждая северян, что им не уйти иначе как с позволения имперцев. И, покуда вся армия праздновала победу, император отправился спать.
Когда следующим утром Крисп проснулся, первый взгляд он бросил на стену Плискавоса. Там расхаживали халогаи, но белого щита не было. Помрачнев, Крисп приказал мастерам готовить к бою копьеметы и баллисты.
– И пусть видят, что мы делаем, – добавил он. Халогаи наблюдали со стен, как ремесленники старательно проверяли канаты и рамы машин, запасы камней и связки дротиков, прищуривались на солнце, прикидывая расстояние до Плискавоса. Роса еще не высохла, как над воротами показался белый щит.
– Ну-ну. – Крисп облегченно вздохнул. Даже без противодействующих чар штурм города дорого обошелся бы имперской армии.
– Оседлайте Прогресса, – приказал он. – Я переговорю с их вождем.
– Не один! – разом воскликнули его телохранители. – Если враг обманет…
– Я и не собирался идти один, – спокойно ответил Крисп, – но не из боязни измены и не ради своего императорского достоинства.
К Плискавосу он подъехал в сопровождении отряда телохранителей. Телохранителей окружал еще один отряд – видесской кавалерии. Всадники держали наготове луки.
Крисп остановился в сотне футов от стены.
– Кто будет говорить со мной? – крикнул он.
К парапету подошел халогай.
– Я Айкмор! – крикнул он сверху. – Те, кто внутри, подчиняются мне. – По-видесски он говорил очень чисто и сам объяснил почему:
– Много лет назад, в юности, я служил в твоем городе, охраняя Автократора Раптея. Тогда я научился вашей речи.
– Ты служил отцу Анфима? Ладно, – ответил Крисп. – Сорибульф передал тебе мои условия. Примешь ли ты их или продолжишь бессмысленную войну?
– Ты твердый человек, император видессиан, тверже, чем был Раптей, – ответил Айкмор. – Всю ночь я скорбел о гибели нашей великой армии и боролся с собой – сдаться ли нам или сражаться. И я решил прекратить бой, хоть мне это и горше полыни. Ведь военачальник не может поддаваться скорби, но обязан спасать тех, кто верен ему.
– Сказано мудро, – признал Крисп. «Сказано человеком, немало пожившим в Видессе», – добавил он про себя. Халогай, только что явившийся из своих холодных краев, едва ли смог бы так далеко заглянуть б будущее.
– Сказано мужем, лишенным выбора, – мрачно ответил Айкмор. – Чтобы доказать свою честность, я выпущу пленников твоего народа.
Вождь халогаев обернулся и крикнул что-то на своем языке. Решетка со скрежетом поднялась. Из ворот начали по одному выходить темноволосые оборванные люди, многие из них – бледные и истощенные от долгого заключения. Некоторые терли отвыкшие от солнца глаза. Увидав реющее над головой Криспа имперское знамя, они с радостными криками устремились к нему.
На глаза императора набежали слезы.
– Отправьте их в лагерь, – приказал он командиру кавалерийского отряда, – накормите и оденьте. Пусть ими займутся жрецы-целители – те, что не слишком вымотались, излечивая наших раненых.
Офицер отдал честь и отрядил взвод на подмогу освобожденным видессианам.
Как только последний пленник покинул Плискавос, решетка опять захлопнулась.
– Если мы выйдем сами, император видессиан, – сказал Айкмор, – откуда нам знать, что ты не поступишь с нами, как мы… – он заколебался, но нашел в себе силы закончить:
– …как мы в Имбросе?
– Ты не веришь моему слову? – осведомился Крисп.
– В этом – нет, – не колеблясь отозвался Айкмор.
Подавив вспышку гнева, Крисп неохотно признал правоту халогая: неудивительно, что северяне боялись заслуженного возмездия.
– Позволь нам выйти в кольчугах и при оружии, чтобы защищаться, – попросил Айкмор.
– Нет, – ответил Крисп. – Тогда вы сможете неожиданно напасть на нас. – Он раздумчиво погладил бороду. – Может быть так, вождь: секиры и мечи держите в руках, коли желаете, но щиты оставьте, а кольчуги несите в мешках.
Пришел черед Айкмора раздумывать.
– Пусть так и будет, – сказал он наконец. – Нам понадобится оружие, чтобы отбиваться от диких хаморов по пути в родной Халогаланд «Если повезет, – подумал Крисп, – хаморы изрядно пощиплют северян, прежде чем те доберутся до своих мерзлых краев». Тогда халогаи впредь дважды подумают, прежде чем идти войной на Видесс. Этому, кстати, можно помочь.
– И еще одно, отважный Айкмор, – проговорил он вслух.
– Чего ты желаешь, император видессиан?
– Когда вы будете покидать Плискавос, вам всем придется пройти через те же ворота, которыми выпускали пленных. Мы поставим там чародеев, и те проследят, чтобы вместе с вами не ускользнул от нас Арваш Черный Плащ.
– Тогда тебе стоило и пленных проверить, – недобро засмеялся Айкмор. Крисп заскрипел зубами – северянин был прав. – Но мы сделаем, как ты сказал, хотя и не ради твоей просьбы, – продолжал вождь. – Если вы найдете Арваша, пусть наши топоры попробуют крови предателя!
Он крикнул что-то на своем языке. Стоящие на стене халогаи зарычали, потрясая секирами. В их чувствах к колдуну не оставалось сомнений.
– Если вы его так любите, почему не оставили его раньше? – спросил Крисп.
– Раньше, император видессиан, он привел нас к победе и помог заселить здешние теплые земли. Так найдет себе дружину даже вождь с душой ворона-падальщика, – ответил Айкмор. – Но когда его пламя обратилось против нас, а сам он сгинул, вместо того чтобы, как подобает мужу, выйти на поле брани вместе с сородичами, Арваш показал этим, что он даже не стервятник, но белое пятно, которое тот оставляет, нажравшись падали и улетев!
Некоторые из халогаев на стене – видимо, те, что понимали по-видесски, – энергично закивали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110