Они не открывают раньше половины одиннадцатого.
Эллиот повернулся к Кларку.
— Это правда, инспектор, — предвосхитил тот его вопрос.
— Но почему вы не сказали? Почему лгали, что находились на пляже?
— Если откровенно, инспектор, надеялся, что вы и доктор Фелл сами сделаете из себя дураков, — ответил Кларк. На мгновение он наклонился, пряча лицо от ослепительного пламени, чтобы не было видно, как оно подрагивает от беззвучного смеха. — Дело в том, — спокойно отряхивая брюки и стараясь сдержать улыбку, продолжал Кларк, — что настало время объявить вам мат. Ваше дело — вы понимаете это? — в плачевном состоянии. Мое алиби означает мою абсолютную невиновность. Что бы я ни делал с электромагнитом и как бы я его ни использовал, я совершенно определенно не мог управлять им на таком расстоянии. Если вы признаете — а впоследствии вы будете обязаны сделать это — мое присутствие в Притлтоне, а не в доме в момент убийства Логана, вы никогда не сможете связать меня с убийством, и ваши верные умозаключения о магните делают это совершенно определенным. Вы стали жертвой собственной ошибки, друг мой. Ну, кто теперь здесь неумный, позвольте спросить?
С трассы донесся металлический звук колокола, прорывающийся сквозь грохот и треск пожара. Это заставило Кларка встрепенуться. Он вытер лицо и шею носовым платком и выбросил его прочь, затем руками пригладил волосы.
— Это, наверное, пожарные машины, — сказал он. — Прошу прощения.
Эллиот, казавшийся теперь несколько нездоровым, попытался его задержать.
— Тогда кто был тот человек в коричневом костюме? — допытывался он. — Кто заглядывал в окно в десять часов?
— Мне очень жаль, — извиняющимся тоном ответил Кларк, — но кто-то поджег мой дом, так что я не могу вам ничего сказать. А теперь, повторяю, прошу извинить меня. Я иду на пожар.
Поправив рукав пиджака, он сделал несколько шагов, но тут же остановился, столкнувшись с доктором Феллом.
Нам никогда не забыть эти два силуэта, стоящие друг против друга, на фоне бушующего огня. Частички погасшего пепла с искорками пламени падали вниз. Юркий низкорослый Кларк, в когда-то белом костюме, стоял напротив краснолицего великана в пенсне. Их краткий обмен любезностями был очень любопытен — так и повеяло восемнадцатым веком, особенно на фоне звона пожарного колокола.
— Сэр, — сказал Кларк, — признайтесь в своем поражении.
— Сэр, — ответил доктор Фелл, — очевидно, я должен сделать это.
— Сокрушительном поражении.
— Похоже на то.
— Вы на самом деле поставили себя в глупое положение.
— Может показаться и так, но я думаю, мистер Кларк, что когда-нибудь мы обсудим это.
— Думаю, нет, — самодовольно произнес Кларк, — я никогда не утруждаю себя выслушиванием пояснений. Я никогда не рискую.
Глава 20
— Безусловно, — задумчиво произнес доктор Фелл, — теперь вы понимаете, кто был истинным виновником, не так ли?
Ни я, ни Тэсс не помним, в какой именно день мы узнали правду.
Это была первая неделя сентября 1939 года. Мы с Тэсс были женаты более двух лет. Я уже давным-давно закончил свое очередное повествование и спрятал его в ящик письменного стола как образец вечно незавершенного дела.
Великан-доктор зашел как-то к нам на чай. Он частенько навещал нас, поскольку жил неподалеку. Мы сидели в саду нашего имения в Хемпстеде — небольшого, но очень любимого нами. Стоял великолепный, ясный вечер. Из сада можно было увидеть висевший в небе серебристый аэростат заграждения. Больше не было ничего такого, что позволило бы мне напомнить вам, что где-то мир охвачен военной тревогой.
Раскинувшись в плетеном кресле с вечерней газетой в кармане, доктор попыхивал своей черной трубкой. И тут он сделал намек, ясный, как небо над нами.
— Поверьте, — сказал он, глубоко и шумно вздохнув, — у меня были веские причины как можно меньше сообщать об этом деле, да и в любом случае вопрос был риторическим. Вы не знаете, кто устроил эту смертельную ловушку; не знаете, кто украл пистолет из комнаты Гвинет Логан и повесил его на каминную стенку в кабинете; не понимаете, кто хотел убить Бентли Логана больше, чем кто-либо другой на этом свете.
— Так кто же? — нетерпеливо перебила его Тэсс.
— На самом деле это был ваш друг Энди Хантер.
От неожиданности Тэсс уронила газету с кроссвордом и карандаш, а я — спичку, от которой прикуривал сигарету. Никто из нас не мог произнести ни слова, и доктор продолжал:
— Понимаете, мои юные друзья, я ни на секунду не допускал мысли, что выключатель, подключенный к электромагниту, мог находиться в самом кабинете — ни под подоконником, ни где-нибудь еще. Для Герберта Харрингтона Лонгвуда это было бы слишком просто.
То, о чем, похоже, забыл Эллиот — да я и сам в этом постарался — был тот факт, что последний из Лонгвудов, перестраивая дом, не ограничился кабинетом, холлом и столовой. Отнюдь! Он старательно пристроил дополнительное крыло — лишнюю комнату, которая как бы нарушала общую линию дома: он добавил бильярдную с восточной стороны. Любопытно, что из бильярдной прекрасно просматривалось расположенное напротив окно кабинета. — Он взглянул на меня: — Но еще более любопытно то, что вы и Энди стояли в бильярдной и глядели в окно именно в тот момент, когда был убит Логан. И самое интересное, что вы оба ясно видели Логана: он взял в руки пишущую машинку, и его лоб оказался на одном уровне с дулом револьвера.
Очевидно, что человек, стрелявший в Логана, должен был его видеть. Более того, наиболее вероятно убийцей Логана мог быть охваченный страстью мечтательный молодой идеалист, четыре месяца безрассудно и безнадежно влюбленный в Гвинет Логан…
Тут я его прервал:
— Погодите, доктор! Погодите! Вы хотите сказать, что Гвинет и Энди знали друг друга до этого уик-энда?
— Именно так. Это же определенно явствует и из вашей собственной рукописи, хотя вы сами, похоже, не понимаете, что пишете. Возможно, вы припоминаете, как буквально через пять минут после их, как всем казалось, первой встречи Энди Хантер предложил миссис Логан шерри с горькой настойкой, даже не спросив, что она будет пить?
Мы с Тэсс переглянулись.
— Вы тщательно записали, как он спрашивал каждого, что тот хотел бы выпить, а миссис Логан автоматически, не говоря ни слова, протянул шерри с настойкой. Теперь ясно, что оба они были немного смущены.
Довольно любопытно, что вскоре произошло то же самое, но уже при других обстоятельствах. Это было в субботу за чаем. Я заметил, как, спросив каждого из нас, сколько кусочков сахара положить в чашку, она, не спрашивая, положила три кусочка (заметьте, три) в его чашку, потому что знала это — в конце концов, они довольно часто встречались в ресторане музея Виктории и Альберта.
— Но Кларк… — начала Тэсс, но, засомневавшись, тряхнула головой, словно желая прояснить ее, и замолчала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
Эллиот повернулся к Кларку.
— Это правда, инспектор, — предвосхитил тот его вопрос.
— Но почему вы не сказали? Почему лгали, что находились на пляже?
— Если откровенно, инспектор, надеялся, что вы и доктор Фелл сами сделаете из себя дураков, — ответил Кларк. На мгновение он наклонился, пряча лицо от ослепительного пламени, чтобы не было видно, как оно подрагивает от беззвучного смеха. — Дело в том, — спокойно отряхивая брюки и стараясь сдержать улыбку, продолжал Кларк, — что настало время объявить вам мат. Ваше дело — вы понимаете это? — в плачевном состоянии. Мое алиби означает мою абсолютную невиновность. Что бы я ни делал с электромагнитом и как бы я его ни использовал, я совершенно определенно не мог управлять им на таком расстоянии. Если вы признаете — а впоследствии вы будете обязаны сделать это — мое присутствие в Притлтоне, а не в доме в момент убийства Логана, вы никогда не сможете связать меня с убийством, и ваши верные умозаключения о магните делают это совершенно определенным. Вы стали жертвой собственной ошибки, друг мой. Ну, кто теперь здесь неумный, позвольте спросить?
С трассы донесся металлический звук колокола, прорывающийся сквозь грохот и треск пожара. Это заставило Кларка встрепенуться. Он вытер лицо и шею носовым платком и выбросил его прочь, затем руками пригладил волосы.
— Это, наверное, пожарные машины, — сказал он. — Прошу прощения.
Эллиот, казавшийся теперь несколько нездоровым, попытался его задержать.
— Тогда кто был тот человек в коричневом костюме? — допытывался он. — Кто заглядывал в окно в десять часов?
— Мне очень жаль, — извиняющимся тоном ответил Кларк, — но кто-то поджег мой дом, так что я не могу вам ничего сказать. А теперь, повторяю, прошу извинить меня. Я иду на пожар.
Поправив рукав пиджака, он сделал несколько шагов, но тут же остановился, столкнувшись с доктором Феллом.
Нам никогда не забыть эти два силуэта, стоящие друг против друга, на фоне бушующего огня. Частички погасшего пепла с искорками пламени падали вниз. Юркий низкорослый Кларк, в когда-то белом костюме, стоял напротив краснолицего великана в пенсне. Их краткий обмен любезностями был очень любопытен — так и повеяло восемнадцатым веком, особенно на фоне звона пожарного колокола.
— Сэр, — сказал Кларк, — признайтесь в своем поражении.
— Сэр, — ответил доктор Фелл, — очевидно, я должен сделать это.
— Сокрушительном поражении.
— Похоже на то.
— Вы на самом деле поставили себя в глупое положение.
— Может показаться и так, но я думаю, мистер Кларк, что когда-нибудь мы обсудим это.
— Думаю, нет, — самодовольно произнес Кларк, — я никогда не утруждаю себя выслушиванием пояснений. Я никогда не рискую.
Глава 20
— Безусловно, — задумчиво произнес доктор Фелл, — теперь вы понимаете, кто был истинным виновником, не так ли?
Ни я, ни Тэсс не помним, в какой именно день мы узнали правду.
Это была первая неделя сентября 1939 года. Мы с Тэсс были женаты более двух лет. Я уже давным-давно закончил свое очередное повествование и спрятал его в ящик письменного стола как образец вечно незавершенного дела.
Великан-доктор зашел как-то к нам на чай. Он частенько навещал нас, поскольку жил неподалеку. Мы сидели в саду нашего имения в Хемпстеде — небольшого, но очень любимого нами. Стоял великолепный, ясный вечер. Из сада можно было увидеть висевший в небе серебристый аэростат заграждения. Больше не было ничего такого, что позволило бы мне напомнить вам, что где-то мир охвачен военной тревогой.
Раскинувшись в плетеном кресле с вечерней газетой в кармане, доктор попыхивал своей черной трубкой. И тут он сделал намек, ясный, как небо над нами.
— Поверьте, — сказал он, глубоко и шумно вздохнув, — у меня были веские причины как можно меньше сообщать об этом деле, да и в любом случае вопрос был риторическим. Вы не знаете, кто устроил эту смертельную ловушку; не знаете, кто украл пистолет из комнаты Гвинет Логан и повесил его на каминную стенку в кабинете; не понимаете, кто хотел убить Бентли Логана больше, чем кто-либо другой на этом свете.
— Так кто же? — нетерпеливо перебила его Тэсс.
— На самом деле это был ваш друг Энди Хантер.
От неожиданности Тэсс уронила газету с кроссвордом и карандаш, а я — спичку, от которой прикуривал сигарету. Никто из нас не мог произнести ни слова, и доктор продолжал:
— Понимаете, мои юные друзья, я ни на секунду не допускал мысли, что выключатель, подключенный к электромагниту, мог находиться в самом кабинете — ни под подоконником, ни где-нибудь еще. Для Герберта Харрингтона Лонгвуда это было бы слишком просто.
То, о чем, похоже, забыл Эллиот — да я и сам в этом постарался — был тот факт, что последний из Лонгвудов, перестраивая дом, не ограничился кабинетом, холлом и столовой. Отнюдь! Он старательно пристроил дополнительное крыло — лишнюю комнату, которая как бы нарушала общую линию дома: он добавил бильярдную с восточной стороны. Любопытно, что из бильярдной прекрасно просматривалось расположенное напротив окно кабинета. — Он взглянул на меня: — Но еще более любопытно то, что вы и Энди стояли в бильярдной и глядели в окно именно в тот момент, когда был убит Логан. И самое интересное, что вы оба ясно видели Логана: он взял в руки пишущую машинку, и его лоб оказался на одном уровне с дулом револьвера.
Очевидно, что человек, стрелявший в Логана, должен был его видеть. Более того, наиболее вероятно убийцей Логана мог быть охваченный страстью мечтательный молодой идеалист, четыре месяца безрассудно и безнадежно влюбленный в Гвинет Логан…
Тут я его прервал:
— Погодите, доктор! Погодите! Вы хотите сказать, что Гвинет и Энди знали друг друга до этого уик-энда?
— Именно так. Это же определенно явствует и из вашей собственной рукописи, хотя вы сами, похоже, не понимаете, что пишете. Возможно, вы припоминаете, как буквально через пять минут после их, как всем казалось, первой встречи Энди Хантер предложил миссис Логан шерри с горькой настойкой, даже не спросив, что она будет пить?
Мы с Тэсс переглянулись.
— Вы тщательно записали, как он спрашивал каждого, что тот хотел бы выпить, а миссис Логан автоматически, не говоря ни слова, протянул шерри с настойкой. Теперь ясно, что оба они были немного смущены.
Довольно любопытно, что вскоре произошло то же самое, но уже при других обстоятельствах. Это было в субботу за чаем. Я заметил, как, спросив каждого из нас, сколько кусочков сахара положить в чашку, она, не спрашивая, положила три кусочка (заметьте, три) в его чашку, потому что знала это — в конце концов, они довольно часто встречались в ресторане музея Виктории и Альберта.
— Но Кларк… — начала Тэсс, но, засомневавшись, тряхнула головой, словно желая прояснить ее, и замолчала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54