Черный Аспид снова выбрал рощу, на сей раз Толлохилл-Вуд в Бенчори-Девеник, к югу от городского центра и неподалеку от Дисайд-роуд. Сквозь пелену тумана видны высящиеся между лесопарком и побережьем штаб-квартиры нефтяных компаний. Коричневая, сплошь застекленная, элегантная резиденция "Тотал" и бетонный массив "Шелл".
Тот же почерк и определенно тот же убийца. О подражателе говорить не приходится: подробности насчет змеи и ампутированных конечностей обнародованы не были. Но этот случай нельзя назвать и точной калькой с убийства Петры Галлахер. Кейт навскидку насчитывает три, нет, четыре различия. Для начала, эта жертва немолода. Ее волосы подернуты сединой, и комковатый клубок варикозных вен пятнает торчащие из-под задранного платья ноги. Во-вторых, ей перерезали горло: длинный, глубокий разрез под челюстью похож на второй, усмехающийся, рот. Во всем прочем это нападение выглядит менее свирепым и яростным, чем нападение на Петру. Колотых ран меньше, да и имеющиеся по большей части поверхностные. Если на теле Петры было четыре смертельные раны, то здесь только одна. Но более всего внимание Кейт привлекает следующее.
В нескольких ярдах от тела валяется брошенный нож. Обычный кухонный нож, с черной рукояткой и гладким, острым режущим краем. Однолезвийный, как и предполагал Хеммингс.
А на животе жертвы кучка дерьма.
– Символ презрения, а? – предполагает Фергюсон, указывая на фекалии.
Кейт качает головой.
– Могу предположить, что это "медвежья болезнь".
– Ну не скажи.
– А ты вот о чем подумай – этот малый пребывает в жутком возбуждении и напряжении. Все его нервы оголены, и тут неожиданно его что-то или кто-то пугает. Обгадившись прямо над телом жертвы, он бросается бежать и даже роняет орудие убийства. Сам посуди, будь у него в обычае испражняться на жертву в знак презрения, он нагадил бы и на Петру.
Кейт подходит к Хеммингсу и спрашивает:
– Давно она здесь лежит?
– Я не могу измерить температуру тела или оценить трупное окоченение, пока не уберут эту чертову змею. Но я бы сказал, не более нескольких часов.
– Почему?
– Нет никакого видимого разложения, а уж поверьте мне, при нынешней жаре на это не потребовалось бы много времени.
Не говоря уже о том, что, случись это в дневное время, тело бы непременно кто-нибудь увидел. Кстати, Петра тоже была убита ночью.
Кейт поворачивается к Фергюсону. В стеклах его очков она видит собственное, зеленоватое из-за затемняющего покрытия, отражение.
– Ты понимаешь, что это значит? – спрашивает она.
Он кивает.
– Конечно. Блайки тут ни при чем.
* * *
В городе ведутся дорожные работы, что вынуждает Фергюсона сделать большой крюк через Джастис-стрит.
– В семнадцатом и восемнадцатом веках это был один из главных въездов, – говорит он. – Тогда он назывался Джастис-Порт. В давние времена известных преступников обезглавливали, а их головы выставляли на воротах.
– Да, – отзывается Кейт, – славная традиция. Я бы не прочь ее возобновить.
Стиснув зубы, она лично направляется на встречу с Блайки.
Он все еще спит, распростершись на койке, с наполовину отброшенным к ногам одеялом. Кейт включает свет и без сочувствия следит за тем, как он открывает глаза и тут же мгновенно их закрывает.
– Поднимайтесь.
Блайки сонно прищуривается.
– Что такое?
– Обвинение в убийстве вам предъявлено не будет. Вам предъявляется обвинение в нападении и нанесении телесных повреждений. Шериф встретится с вами сегодня утром и распорядится о поручительстве.
– Который сейчас час?
– Десять минут седьмого.
– Я не отбыл моих полных сорок восемь часов. Позор.
* * *
Чувствуя, что еще одного сеанса в прозекторской ей не выдержать, Кейт просит Хеммингса обговорить с ней основные пункты по телефону. Что он и делает, пользуясь холодным, бесстрастным профессиональным языком.
– Оценки по температуре тела и степени окоченения позволяют утверждать, что смерть наступила недавно, между тремя и половиной пятого сегодня утром. Причиной ее послужила резаная рана шеи. Ее размеры пять на два дюйма, она проходит по верхней границе гортани, открывая гортань и шейные позвонки. Рана диагонально ориентирована на правой стороне и поперечно – от центральной линии к левой.
Отчетливо просматриваются признаки обильного подкожного и внутримышечного кровоизлияния. Рана рассекает левую и правую общие сонные артерии и надрезает правую и левую внутренние яремные вены. Естественно, повреждение четырех кровеносных сосудов повлекло за собой обильное кровотечение. Помимо сосудов рассеченными оказались щитовидный хрящ, надгортанник, гипофаринкс и третий шейный позвонок, хотя и не до спинального канала или спинного мозга.
– Иными словами, он фактически отрезал ей голову.
– Именно.
"Джеймс Бакстон в Патни, молодой армейский офицер, которого обезглавил Серебряный Язык... Обезглавленное тело на полу, совершенно неуместное в шикарной квартире, стены которой украшены гравюрами с охотничьими сценами, а на окнах портьеры с кистями и ламбрекенами".
– Что еще?
– Имеется семь ран с левой стороны шеи и головы. Пять из них – поверхностные, колотые или режущие, и еще две чрезвычайно схожи с первой, явившейся причиной смерти. Остальные, незначительные ушибы, ссадины и прочие повреждения, как и в предыдущем случае, получены при самозащите, в ходе борьбы.
– Эти раны шеи и головы выглядят полученными в результате быстрой серии ударов?
– Их угол и расположение наводят на мысль о том, что убийца наносил их сзади. Следы крови, разбрызганной и растекшейся на месте преступления, также согласуются с тем предположением, что в момент нанесения самой страшной, смертельной, раны жертва лежала на животе, а ее голова была оттянута назад.
– То есть он повалил ее ничком и поднял ее голову.
– Да. Вероятно за волосы. Разрез на горле чист, указывает на слабое сопротивление. Видимо, она была фактически обездвижена ранами, нанесенными ранее в голову и шею. Ну а смерть, при столь обильном кровотечении, наступила менее чем через минуту.
– Обнаружено ли что-либо, существенно отличающее данный случай от предыдущего?
– Только то, что она недавно поела. В желудке обнаружено около пятисот миллилитров прожеванной, полупереваренной пищи. Визуальному определению поддаются кусочки макарон, скорее всего, "ригатони" и листья шпината. Остальное переварилось настолько, что идентификации не поддается. Если не считать этого, общая картина совпадает с предыдущей.
– Сперма?
– Да.
– Пытки?
– Как и раньше. Уровни гистамина и серотонина буквально зашкаливают.
Кейт стискивает зубы.
* * *
Все взгляды, полные ожидания, обращены к ней. След свежий, и охотникам не терпится начать погоню. Кейт прекрасно знает, что поддерживать такое же рвение по прошествии времени, когда день проходит за днем, а результатов по-прежнему нет, очень непросто.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106