Если бы в данном случае доминировал визуальный раздражитель, между ними должно было бы иметься хоть какое-то внешнее сходство. Однако мы точно знаем: что бы их ни связывало, это никак не внешний облик. А это значит, что из группы риска нельзя исключить ни один тип женщин. Молодые, старые, красотки, уродины, незамужние, замужние – все они потенциальные жертвы.
– Мы уже оповестили весь город, призвали женщин быть настороже и по возможности не оставаться в одиночестве.
– Хорошо. Пусть это остается в силе.
"Третья женщина ходит, не подозревая, что она следующая жертва Черного Аспида".
Женщина на пароме, кувырком летящая с лестницы.
Жизнь, которую нужно спасти, взамен той, которой Кейт пришлось пожертвовать на "Амфитрите".
В Талмуде сказано: "Тот, кто спасает чью-то жизнь, спасает целый мир".
– Дело найдется для всех, – объявляет Кейт. – Проверяем полицейские, судебные и тюремные архивы, клиники для душевнобольных.
– Тем более, – язвит Фергюсон, – что мы получили превосходное руководство к действию. Ни возраста, никаких определенных параметров, ни малейшего представления о том, кто будет следующей жертвой.
Во взгляде Реда сквозит презрение. Он даже не удостаивает Фергюсона ответом.
Гудят лопасти вертолета, трещит радио, и единственное, что слышит Фрэнк, – это стук в его голове. Под ним в лучах солнца расстилается людный, беззаботный Абердин, но между его взором и реальностью все еще стоит страшная картина, увиденная на дне моря.
На вертолетной площадке царит оживление: люди прилетают с морских буровых платформ или отбывают туда, чтобы заступить на вахту. "Альфа-норт", "Беатрис", "Клайд", "Фортис", "Хардинг", "Магеллан", "Миллер", "Монтроз", "Стина-спей", "Тартан-альфа" – платформы работают в непрерывном цикле, люди пребывают в непрерывном движении, размышляет Фрэнк, и зачем? Чтобы высосать больше нефти из сопротивляющегося этому океана и использовать эту нефть, чтобы управлять машинами в бесконечных бессмысленных поездках и полетах на серебристых авиалайнерах. Просто для подпитки жизней, проживаемых в счастливом неведении относительно того, что таится за закрытыми задними дверьми похороненного на дне моря фургона? Задайтесь вопросом, вы, лежебоки. Оторвите взгляды от своих пупков и посмотрите по сторонам.
Хотя вертолетная площадка – место посещаемое, люди, похоже, приезжают сюда в основном на своих машинах. На стоянке такси очередь, к счастью, не слишком большая, Фрэнк садится в третью подъехавшую машину.
– Ты в порядке, приятель? – спрашивает водитель такси, взглянув в зеркало. – Вид у тебя такой, словно ты выдержал пару раундов с Майком Тайсоном.
Фрэнк и сам понимает, что с забинтованной головой, замотанной правой рукой и дрожащей левой, в которой зажата видеокассета, он выглядит не лучшим образом, но пытается отшутиться:
– Видел бы ты, каким вышел из этой переделки Тайсон, – бормочет он и, чтобы таксист отвязался, делает вид, будто пытается дозвониться куда-то со своего мобильного.
Таксист высаживает его у полицейского управления на Куин-стрит. Фрэнк сует водителю двадцатифунтовую бумажку, хотя едва наездил на десятку, и, не дожидаясь сдачи, ковыляет через улицу. Со стороны его можно принять за пьяного.
В холле прохладнее, чем на улице, и не так слепит солнце. Это может помочь.
– Старшего детектива-инспектора Кейт Бошам, пожалуйста.
Дежурный сержант набирает номер и говорит:
– Это проходная. Тут один человек хочет видеть старшего...
– Скажите ей, что это ее отец. И что дело у меня не терпящее отлагательства.
Кейт выходит из лифта спустя полторы минуты.
– Господи, отец. У тебя ужасный вид. Я сейчас же отвезу тебя обратно в больницу.
– Ох, дочурка, боюсь, нам сейчас не до больницы. – Он показывает ей видеокассету. – Есть тут у вас место, где можно посмотреть запись?
– Конечно. А что это?
– Лучше, если ты увидишь все своими глазами.
Кейт поворачивается к дежурному сержанту.
– Дерек, какая из комнат для встреч свободна?
Он сверяется с журналом назначенных встреч:
– Первая и четвертая.
– В обеих есть видео?
– Да.
– Номер один ближе. Мы пойдем туда.
Она ведет Фрэнка по коридору, налево, налево и потом направо, к двери с выделяющейся на фоне коричневого дерева табличкой "Комната для встреч 1". На столике с колесиками в углу находятся телевизор и видеоплейер.
Фрэнк закрывает дверь. Кейт берет у него кассету, вставляет ее в плейер, включает телевизор и отступает на пару шагов, ожидая, когда начнется воспроизведение.
– Ты лучше сядь, – говорит он.
Она смотрит на него с недоумением.
– Что это?
– Кейт, сядь, пожалуйста. Сядь и посмотри.
Она садится на стул рядом с ним.
– Ну вот. Сейчас начнется.
Сначала экран дрожит, показывая какие-то расплывчатые очертания, а потом, в свете прожекторов, неожиданно появляется белый "транзит".
– Боже мой, – говорит Кейт. – Это тот самый фургон, который мы брали с собой в Норвегию. Это наш фургон.
* * *
Она смотрит молча, подавляя порыв силой нажать кнопку быстрой перемотки вперед. Сидящий рядом с ней Фрэнк выглядит ошарашенным: он, разумеется, понятия не имел о том, кем был арендован фургон.
Картинки на экране. Разбитое окно, дорожный атлас, плавающий над панелью управления. Фонтанчик песка, поднимающийся, когда дверная ручка падает на морское дно. Манипулятор, пробивающий отверстие, а потом тянущий дверь на себя.
У Кейт странное ощущение того, будто она наполовину погрузилась под воду. Успокоение приносит лишь глубокий вздох: становится ясно, что она вдыхает спертый, теплый воздух казенного кабинета.
Все, что должно находиться в фургоне, на месте. Драгоценная осветительная аппаратура Леннокса, микшерский пульт, декорации – все там, куда было погружено. Но в фургоне находится и кое-что еще. То, чего там быть не должно.
Кейт ахает и, отпрянув от экрана, закрывает глаза. "Конечно же, – убеждает она себя, – это просто игра света и тени. Оптический обман, возникший из-за проникновения яркого луча в темный фургон". Сейчас она откроет глаза, и этот кошмар исчезнет.
Она качает головой и снова открывает глаза. Кошмар никуда не исчезает.
Под самой крышей фургона плавают пять тел, со связанными руками и лодыжками. Волосы мягко вьются в воде.
Тела маленькие. Детские.
* * *
Пленка все еще прокручивается, но ни Кейт, ни Фрэнк не смотрят.
Ужас от увиденного таков, что первый ее порыв – броситься отцу на грудь. Она прижимается к нему и чувствует на спине его правую руку. От его рубашки пахнет стиральным порошком.
Подспудности обрушиваются на нее, как падающая кирпичная кладка. Она заставляет себя не думать хоть какой-то момент, понимая, что должна позволить свободно возникать всем сопутствующим ассоциациям, прежде чем начнет выстраивать их в логическом порядке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106
– Мы уже оповестили весь город, призвали женщин быть настороже и по возможности не оставаться в одиночестве.
– Хорошо. Пусть это остается в силе.
"Третья женщина ходит, не подозревая, что она следующая жертва Черного Аспида".
Женщина на пароме, кувырком летящая с лестницы.
Жизнь, которую нужно спасти, взамен той, которой Кейт пришлось пожертвовать на "Амфитрите".
В Талмуде сказано: "Тот, кто спасает чью-то жизнь, спасает целый мир".
– Дело найдется для всех, – объявляет Кейт. – Проверяем полицейские, судебные и тюремные архивы, клиники для душевнобольных.
– Тем более, – язвит Фергюсон, – что мы получили превосходное руководство к действию. Ни возраста, никаких определенных параметров, ни малейшего представления о том, кто будет следующей жертвой.
Во взгляде Реда сквозит презрение. Он даже не удостаивает Фергюсона ответом.
Гудят лопасти вертолета, трещит радио, и единственное, что слышит Фрэнк, – это стук в его голове. Под ним в лучах солнца расстилается людный, беззаботный Абердин, но между его взором и реальностью все еще стоит страшная картина, увиденная на дне моря.
На вертолетной площадке царит оживление: люди прилетают с морских буровых платформ или отбывают туда, чтобы заступить на вахту. "Альфа-норт", "Беатрис", "Клайд", "Фортис", "Хардинг", "Магеллан", "Миллер", "Монтроз", "Стина-спей", "Тартан-альфа" – платформы работают в непрерывном цикле, люди пребывают в непрерывном движении, размышляет Фрэнк, и зачем? Чтобы высосать больше нефти из сопротивляющегося этому океана и использовать эту нефть, чтобы управлять машинами в бесконечных бессмысленных поездках и полетах на серебристых авиалайнерах. Просто для подпитки жизней, проживаемых в счастливом неведении относительно того, что таится за закрытыми задними дверьми похороненного на дне моря фургона? Задайтесь вопросом, вы, лежебоки. Оторвите взгляды от своих пупков и посмотрите по сторонам.
Хотя вертолетная площадка – место посещаемое, люди, похоже, приезжают сюда в основном на своих машинах. На стоянке такси очередь, к счастью, не слишком большая, Фрэнк садится в третью подъехавшую машину.
– Ты в порядке, приятель? – спрашивает водитель такси, взглянув в зеркало. – Вид у тебя такой, словно ты выдержал пару раундов с Майком Тайсоном.
Фрэнк и сам понимает, что с забинтованной головой, замотанной правой рукой и дрожащей левой, в которой зажата видеокассета, он выглядит не лучшим образом, но пытается отшутиться:
– Видел бы ты, каким вышел из этой переделки Тайсон, – бормочет он и, чтобы таксист отвязался, делает вид, будто пытается дозвониться куда-то со своего мобильного.
Таксист высаживает его у полицейского управления на Куин-стрит. Фрэнк сует водителю двадцатифунтовую бумажку, хотя едва наездил на десятку, и, не дожидаясь сдачи, ковыляет через улицу. Со стороны его можно принять за пьяного.
В холле прохладнее, чем на улице, и не так слепит солнце. Это может помочь.
– Старшего детектива-инспектора Кейт Бошам, пожалуйста.
Дежурный сержант набирает номер и говорит:
– Это проходная. Тут один человек хочет видеть старшего...
– Скажите ей, что это ее отец. И что дело у меня не терпящее отлагательства.
Кейт выходит из лифта спустя полторы минуты.
– Господи, отец. У тебя ужасный вид. Я сейчас же отвезу тебя обратно в больницу.
– Ох, дочурка, боюсь, нам сейчас не до больницы. – Он показывает ей видеокассету. – Есть тут у вас место, где можно посмотреть запись?
– Конечно. А что это?
– Лучше, если ты увидишь все своими глазами.
Кейт поворачивается к дежурному сержанту.
– Дерек, какая из комнат для встреч свободна?
Он сверяется с журналом назначенных встреч:
– Первая и четвертая.
– В обеих есть видео?
– Да.
– Номер один ближе. Мы пойдем туда.
Она ведет Фрэнка по коридору, налево, налево и потом направо, к двери с выделяющейся на фоне коричневого дерева табличкой "Комната для встреч 1". На столике с колесиками в углу находятся телевизор и видеоплейер.
Фрэнк закрывает дверь. Кейт берет у него кассету, вставляет ее в плейер, включает телевизор и отступает на пару шагов, ожидая, когда начнется воспроизведение.
– Ты лучше сядь, – говорит он.
Она смотрит на него с недоумением.
– Что это?
– Кейт, сядь, пожалуйста. Сядь и посмотри.
Она садится на стул рядом с ним.
– Ну вот. Сейчас начнется.
Сначала экран дрожит, показывая какие-то расплывчатые очертания, а потом, в свете прожекторов, неожиданно появляется белый "транзит".
– Боже мой, – говорит Кейт. – Это тот самый фургон, который мы брали с собой в Норвегию. Это наш фургон.
* * *
Она смотрит молча, подавляя порыв силой нажать кнопку быстрой перемотки вперед. Сидящий рядом с ней Фрэнк выглядит ошарашенным: он, разумеется, понятия не имел о том, кем был арендован фургон.
Картинки на экране. Разбитое окно, дорожный атлас, плавающий над панелью управления. Фонтанчик песка, поднимающийся, когда дверная ручка падает на морское дно. Манипулятор, пробивающий отверстие, а потом тянущий дверь на себя.
У Кейт странное ощущение того, будто она наполовину погрузилась под воду. Успокоение приносит лишь глубокий вздох: становится ясно, что она вдыхает спертый, теплый воздух казенного кабинета.
Все, что должно находиться в фургоне, на месте. Драгоценная осветительная аппаратура Леннокса, микшерский пульт, декорации – все там, куда было погружено. Но в фургоне находится и кое-что еще. То, чего там быть не должно.
Кейт ахает и, отпрянув от экрана, закрывает глаза. "Конечно же, – убеждает она себя, – это просто игра света и тени. Оптический обман, возникший из-за проникновения яркого луча в темный фургон". Сейчас она откроет глаза, и этот кошмар исчезнет.
Она качает головой и снова открывает глаза. Кошмар никуда не исчезает.
Под самой крышей фургона плавают пять тел, со связанными руками и лодыжками. Волосы мягко вьются в воде.
Тела маленькие. Детские.
* * *
Пленка все еще прокручивается, но ни Кейт, ни Фрэнк не смотрят.
Ужас от увиденного таков, что первый ее порыв – броситься отцу на грудь. Она прижимается к нему и чувствует на спине его правую руку. От его рубашки пахнет стиральным порошком.
Подспудности обрушиваются на нее, как падающая кирпичная кладка. Она заставляет себя не думать хоть какой-то момент, понимая, что должна позволить свободно возникать всем сопутствующим ассоциациям, прежде чем начнет выстраивать их в логическом порядке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106